Гомерическим конфузом закончилась проверка одного из диссертационных советов Московского педагогического государственного университета. Специальная комиссия Министерства образования внимательно проанализировала 25 аттестационных дел по соисканию степеней докторов и кандидатов исторических наук на одном из факультетов МПГУ. В большинстве аттестационных дел обнаружены грубейшие нарушения, вполне, я думаю, заслуживающие зваться мошенничеством. Так, авторы 24 диссертаций указывали в авторефератах несуществующие публикации: в среднем семь из десяти якобы опубликованных авторами работ — чистая липа. В 22 случаях указанные диссертантами так называемые ведущие организации на запрос комиссии ответили опровержением: нет, они не оценивали этих работ. Но хуже всего вот что: ни одна из семи специально проверенных на сей счёт диссертаций "не может считаться оригинальной" (самостоятельно написанной, согласно п. 8 Положения о порядке присуждения ученых степеней). Доля "некорректного заимствования", то есть, прямо говоря, грубого плагиата, варьируется в этих диссертациях от 13 до 87 процентов общего объёма текста.
Особая пикантность этого омерзительного открытия состоит в том, что анализ нашёл 54% плагиата в диссертации господина Андриянова. Этот человек недавно уже становился героем серьёзного скандала. Математическая и, шире, образовательная общественность встретила в штыки его назначение директором знаменитого Колмогоровского интерната, ныне Специализированного учебно-научного центра имени Колмогорова МГУ. Ректору МГУ Садовничему даже петиции вручали: мол, не годится юный орговик, химик по образованию и историк по кандидатской степени, для этой сложнейшей и важнейшей работы. Петиции не подействовали. Теперь комиссия Минобра подсунула под Андриянова бомбу посильнее любых петиций, поставив тем самым МГУ в крайне неприятное положение. Великий университет пока не готов это признать. Глава центра СМИ МГУ Решетникова заявила журналистам, что "деятельность директора СУНЦ Андриянова, в чьей диссертации комиссия Минобрнауки нашла фальсификации, не позволяет сомневаться в его компетентности". Впрочем, думаю, это ненадолго. Нельзя же долго оставлять пойманного с поличным плагиатора – то есть мошенника – руководить воспитанием юношества. Та же Решетникова прибавила потом: "Вместе с тем МГУ считает, что если подтверждается, что человек допустил нечестность в своей профессиональной деятельности, то он в обязательном порядке должен нести ответственность за свои поступки". Снимут, я думаю, Андриянова, порадуют научную общественность.
И вообще, очень важны выводы, которые последуют за скандальным разоблачением комиссии. Вот, скажем, в Германии не так давно точно так же уличили в плагиате федерального министра иностранных дел – тот и уволился. И таким образом его плагиат не стал пятном на всей германской науке, а остался всего лишь кляксой на индивидуальном смокинге этого господина. Вот и нам бы так.
Но в обсуждаемой хорошей новости (а разоблачение мошенничества есть, как хотите, хорошая новость) меня настораживает одно обстоятельство: для показательной порки избран педагогический вуз. Это при том, что ни для кого не тайна: львиную долю диссертаций начальнички, которым слова "доктор наук" нужны "чисто для визитки", покупают не там. Начальники у нас всё больше экономисты, юристы и менеджеры. Ну, политологи. Педагогов много меньше. И если разгром совета в педвузе останется единственным, он, к огромному моему сожалению, окажется всего лишь эпизодом в кампании по уничтожению педвузов как класса, активно разворачиваемой Минобром. Да и вообще, крайне бы не хотелось, чтобы эпизод остался единственным.
Козьма Прутков указывал, что есть дела, которые "однажды начавши, трудно кончить", например, чесать где чешется. Наведение хотя бы элементарного порядка в запущенном омуте учёных степеней (и шире – во всей отечественной науке) относится к делам, которые кончить, наоборот, чрезвычайно легко. Скандал с педуниверситетом уже, как мы видели, выходит боком даже и людям, мимо МПГУ и не проходившим, как, например, ректору Садовничему. И каждый следующий шаг по этому неприятному пути будет обижать очень многих, в том числе и весьма влиятельных людей. Мало ли кто уже купил или собирается на будущей неделе купить докторскую степень? Мало ли кто нанял на работу или как-то иначе протежировал покупателя степени? Поэтому сопротивление будет расти, и его надо преодолевать. Если же разоблачение одного из превеликого множества дурных диссертационных советов окажется первым и последним, проку от него не будет ни малейшего. Будет даже вред: такой ложной тревогой фальсификаторам прямо скажут, что бояться им нечего. Я даже и тогда не скажу, что члены разоблачённого совета и разоблачённые покупатели учёных званий пострадали невинно, но с сожалением скажу, что они пострадали напрасно.
