Депутат Государственной думы Ирина Яровая внесла на рассмотрение коллег очередной антикоррупционный законопроект. В нем вводится по существу новое для нашего уголовного законодательства понятие "коррупционное преступление" и заодно предлагается резкое устрожение ныне действующих санкций за деяния такого сорта. Откликов на эту инициативу – во всяком случае, пока – наблюдается сравнительно немного, что имеет довольно простое объяснение.
Тема коррупции вышла из моды. Широкая публика утратила к ней интерес – нет, не вообще утратила, но утратила по сравнению с не столь уж давним прошлым. Если лет, скажем, десять назад слово "коррупция" в заголовке статьи притягивало внимание читателя, то теперь у большей части публики оно только вызовет зевоту. Оно и понятно: ну, в самом деле, сколько лет можно без скуки читать практически одни и те же восклицания! Какие-то шансы на публичное внимание еще до сих пор имеет конкретный коррупционный скандал вокруг видной фигуры, но и это, кажется, уже добрым людям прискучивает. Очень характерные данные об отношении наших сограждан к этой теме дал опрос, проведенный в мае фондом "Общественное мнение". Высокая, спрашивают у граждан, коррупция в России? Да, отвечают 80% граждан, высокая. А растет она или снижается, спрашивают у граждан? Растет, говорят 40% граждан; снижается, говорят другие 40%; иными словами, черт ее знает. А надо бороться с коррупцией, спрашивают их? Очень надо, говорят 70% граждан. А борьба-то сейчас усиливается или слабеет? Усиливается, говорят 30% граждан, слабеет, говорят другие 30%; иными словами, опять-таки, черт ее знает. Так не говорят о действительно занимающей умы теме – так откликаются на примелькавшуюся мантру, не вдумываясь в ее смысл. Будь готов? Всегда готов. Коррупция? Борьба! "Ас-саляму алейкум. — Ва алейкум ас-салям!"
Но как ни примелькались разговоры о коррупции и о борьбе с ней, коррупции у нас действительно море , и бороться с ней действительно надо. И законопроект Яровой заслуживает серьезного обсуждения. Итак, предлагается ввести в УК понятие "коррупционного преступления" и прямо перечислить 46 уже имеющихся там составов, среди которых не только "получение взятки", "служебный подлог" или "регистрация незаконных сделок с землей", но и "мошенничество", "отмывание", "оборот наркотических средств" и даже "организация преступного сообщества". Далее депутат Яровая предлагает выделить в отдельный состав хищение государственных денег – будь то деньги прямо казенные или деньги госкомпаний или госкорпораций. И за хищение таких денег Яровая предлагает карать существенно строже, чем действующий УК карает за хищение вообще. За кражу в крупном размере предлагается сажать на 12 лет и штрафовать на 3 миллиона руб. Более мелкие кражи могут привести к заключению под стражу на семь лет или к пяти годам принудительных работ. При этом факты хищений при исполнении оборонного, муниципального или государственного заказа станут отягчающими обстоятельствами.
Ещё одно, быть может, самое яркое нововведение, предлагаемое в законопроекте Яровой, касается чиновника, заподозренного – только заподозренного! – в воровстве бюджетных средств. Предлагается проверять расходы такого чиновника, сделанные им, его супругой и несовершеннолетними детьми за последние три года. При возбуждении уголовного дела против чиновника будет направляться дополнительная информация о нем в Генпрокуратуру. Сотрудники прокуратуры проверят легальность средств его последних крупных трат. В случае обнаружения подозрительных покупок, генпрокурор сможет инициировать судебный иск об отчуждении такого имущества – так появится, по замыслу автора проекта, возможность возврата незаконно нажитых средств.
Нетрудно предсказать, что именно в обсуждаемом законопроекте станет наиболее спорным в ходе парламентского рассмотрения. Введение понятия "коррупционное преступление" возражений, по-видимому, не встретит: Россия так или иначе должна это сделать во исполнение обязательств по борьбе с коррупцией в рамках ОЭСР. А уже правомерность отнесения к коррупционным тех или иных составов (напомню, сейчас проект перечисляет их 46!) может вызвать дебаты. Но наибольшие споры, я думаю, можно уверенно предсказать по двум положениям проекта. Во-первых, по части разной суровости наказаний за хищение вообще – и за хищение денег государственных. Многие эксперты уже отозвались об этой идее более чем скептически. Ну, и во-вторых, по поводу странного, на мой взгляд, желания автора понимать под субъектом коррупционного преступления не только должностных лиц, но и руководителей коммерческих организаций – фактически предпринимателей. Надеюсь, в ходе обсуждения это крайне неуместное положение будет исправлено. Силовики и так обходятся с предпринимателями недопустимо свирепо – куда тут еще добавлять.
