На "Прямую линию" с Владимиром Путиным были позваны не только его сторонники, но и сомневающиеся оппозиционеры, которых, по опросам, все меньше. Выступали и главный редактор и владелец "Независимой газеты" Константин Ремчуков, и подхватившая у своего брата бразды правления в партии "Гражданская платформа" Ирина Прохорова. А еще среди приглашенных и выступавших была Ирина Хакамада, бывший сопредседатель СПС, а сейчас член Совета по правам человека. Это вообще "фирменная" черта Путина: в отличие от иных своих сторонников, он сам готов слушать, что дает всем хороший пример. Впрочем, многие либералы и Хакамаду осудили — за то, что в самом начале она Путина похвалила.
- Ирина Муцуовна, я тоже был на "Прямой линии", в соседнем помещении, где был Wi-Fi. Я следил за Facebook (запрещена в РФ). Краткое содержание реакции либералов на вашу речь: "Ира, что с тобой?!"
- Это был самый мягкий вариант, наверное.
- А что это вы вдруг сказали, что Путин – победитель. Не похоже на вас.
- Я читаю мастер-классы как писатель. Но все-таки 14 лет я была в политике, причем в оппозиции. И до этого я около пяти лет была в бизнесе. Поэтому я привыкла констатировать факт. А факт следующий: события на Украине были неожиданными. Никто не ожидал, что из-за противоречивой позиции Януковича начнется Майдан. И потом последовали какие-то простые действия. Украинское руководство сделало две ошибки: объявило о том, что русский язык запрещается, и не учла, что в Крыму пророссийские настроения. И Путину удалось воспользоваться этой ситуацией и забрать без единого выстрела Крым. Нравится это кому-то или нет, но это — констатация факта.
- Но вы ведь явно мягко постелили, чтобы донести до него другую мысль?
- Абсолютно другую.
- На "Прямой линии" я, честно говоря, до конца вас не понял.
- Я пыталась донести мысль о том, что Крым — это нормально, но дальше надо остановиться. И от Владимира Путина, и от России зависит все. Почему? Потому что позиции совершенно разные. Запад все-таки стремится скорее провести выборы 25 мая.
- Запад вообще или запад Украины?
- Нет, я имею в виду США И Европу. Они стимулируют быструю легитимизацию руководства. А мы фактически провоцируем их на проведение конституционной реформы. Только после этого — выборы. То есть мы затягиваем процесс. И я не вижу здесь компромисса. Я считаю, что если в ближайшее время компромисса не будет, конфликт будет усиливаться. Прольется еще больше крови. Она уже пролилась. И дальше конфликт выйдет за рамки Украины. И будет плохо всем. Будет плохо тем, кто живет в Крыму, простым людям в России, потому что изоляция будет уже серьезная. Сейчас ее фактически нет. Поэтому я призывала Владимира Путина как тактического победителя стать миротворцем, согласиться на выборы 25 мая, но при этом найти компромисс с Украиной и Европой по поводу той регионализации, которая может быть оговорена до выборов.
- Справедливости ради надо сказать, что после "Прямой линии" пришли новости из Женевы, где было достигнуто соглашение, предусматривающее минимум в теории.
- В теории. Дай Бог, чтобы и на практике. Но в теории все совпало.
- Все вспоминают скончавшегося писателя Габриэля Гарсию Маркеса и историю, когда в Макондо все потеряли память и начали клеить на предметы листочки с надписями "стул","стол". На въезде в деревню написали "Макондо", а на центральной улице повесили плакат "Бог есть". Красивая история. По вашей логике, на въезде на Украину висит плакат "Украина"?
- Конечно.
- А многим кажется, что нет.
- Нет, это Украина. И на востоке и на юге все равно большинство населения готово голосовать за региональное устройство государства, оставаясь в рамках Украины. Это не Крым.
- При въезде в Крым висела табличка с надписью "Украина"?
- А вот на въезде в Крым не висела, когда я туда ездила еще до всех этих событий.
- То есть они даже и запомнить это не успели, перед тем как забыть?
- Нет, не успели. Настроение абсолютно другое. Я же объездила весь Донецк и Харьков. И сто раз была в Киеве. Я защищала и продолжаю защищать право Украины выбирать свое политическое будущее и идти хоть в Европу, хоть куда угодно, но при условии, что она решает свою судьбу самостоятельно, а не надеется на кого-то, потому что тогда все будут виноваты. Но когда я приезжала в Крым, что при Ющенко, что при Януковиче, что при Кучме, там всегда говорили: "Мы — Россия". Ну, что делать? Сложилась такая ситуация. Конечно, можно было бы Крым выкупить. Я с самого начала это предложила: давайте купим. Часть — за долги и еще доплатим, чтобы новое правительство справилось с проблемой. Мне сказали: бесплатно заберем. Я ответила, что бесплатно будет дороже. По-моему, оно уже дороже.
- Вы — в числе подписантов заявления СПЧ, причем с очень разными людьми, с которыми вы идеологически совсем не сходитесь.
- Шевченко, например.
- И Владимир Легойда. Вы все-таки не очень пересекаетесь.
- Да.
- Тем не менее, вы вместе подписали бумагу, где, в частности призываете остановить в СМИ эскалацию риторики войны и гражданского конфликта, соблюдать и защищать права национальных, религиозных и этнических меньшинств.
- Я, к сожалению, не могу в одном вопросе донести до президента все. Даже то, как меня представили... Вот те, которые хотят развала страны, мы сейчас даем микрофон Ирине Хакамада. Даже Путин не выдержал: что это вы так навешали? И я с этого начала. Пора заканчивать информационную войну. Невозможно. Меньшинство, которое шельмуется во время информационной войны, становится очень радикальным.
- Будучи забитым в угол?
- Да, когда мы травим и забиваем в угол, возникает ненависть. Это плохо.
- В значительной степени воинственная риторика, если взять Украину, в СМИ всего лишь воспроизводится, потому что она на самом деле есть и на западе Украины, и на востоке. С одной стороны, мы с вами обсудили все, что обсуждали до этого. С другой, – не это ли суверенная воля тех людей, которые живут там и которые действительно воинственно сейчас настроены?
- Они настроены воинственно. Но когда они говорят, что в Киеве пришли к власти фашисты и под фашистами подразумевают таких людей, как Турчинов и Яценюк, — это результат информационной войны. И он еще больше ухудшает ситуацию.
- Но есть же радикальные представители той же "Свободы" во власти?
- Правильно. А в России тоже есть радикальные националисты. И они поддерживают Крым. Но таких, как я, называют "фашистами" в стране, которая победила фашизм во Второй мировой войне! То есть фашизм у нас теперь — это какое-то очень легкое понятие, как будто не погибло столько людей.
- Но на этом фоне все-таки Турчинову и Яценюку не лишним было бы разобраться с теми радикалами, которые пришли на Украине к власти.
- Пора вообще со всем разобраться всеми силами: с помощью "Прямой линии", на конференциях, в Совете по правам человека, в прессе. Я считаю, что информационная война должна закончиться. Если она будет продолжаться, это будет признаком, что Россия заинтересована в эскалации конфликта.
- Вы сами себе противоречите, потому что говорите, что из бизнеса. А мы в значительной степени являемся свидетелями игры на повышение ставок.
- Конечно. И я в этой игре все законы понимаю. И именно поэтому предложила Владимиру Путину ставки снизить, потому что всех тузов он со стола уже забрал.
- Вы — такое странное политическое "животное" для российского политического заповедника, потому что одновременно являетесь и либералом, и патриотом. Так в России редко бывает.
- И государственником. И при этом я не своя в среде власти, потому что мне не нравится то, что мы сейчас выстраиваем, и не своя среди либералов, потому что я все время пытаюсь идти на диалог. Свой среди чужих, чужой среди своих. Поэтому я ушла из политики.
- Но такие тоже нужны.
- Они нужны, но я ушла из политики. И не хочу в нее возвращаться.
- Оставайтесь хотя бы в ее орбите.
- Да, мы всегда остаемся политиками, на всю жизнь.
