Убитых и раненых не будет, только банкротства и финансовые потери. Но и торговая война — это война. Так описывает последствия введения третьего уровня санкций против России автор немецкого издания Der Spiegel Якоб Аугштайн. И продолжает: "Кто начинает войну, у того должны быть ответы на два вопроса: каковы ее цели и как ее закончить? Но у брюссельских полководцев таких ответов нет".
Первыми санкции ощутили европейские биржи, пережившие нелегкую торговую неделю. Немецкий индекс DAX, отражающий самочувствие голубых фишек, самых надежных и стабильных предприятий Германии, просел более чем на 5 процентов. Упали даже те, к кому санкции, казалось бы, напрямую не относятся.
Немецкий производитель спортивной одежды Adidas сообщил, что не будет расширять бизнес в России. Акции тут же рухнули на 15 процентов. Автопроизводитель Volkswagen рапортовал о 8-процентном снижении продаж в России в первом полугодии. А крупный ритейлер Metro из-за политической неопределенности отложил выход на биржу своего российского подразделения.
Санкций в отношении банковского сектора непременно ударят рикошетом по европейским финансовым гигантам, у которых есть бизнес в России. Это и немецкий Deutsche Bank, и французский Societe Generale.
Но к самым большим потерям готовится лондонский Сити. Именно через Лондон российские госбанки осуществляли размещение акций и выпуск долговых бумаг. Теперь из-за санкций британский рынок финансовых услуг теряет крупного клиента, Россию. А денежные потоки утекут к конкурентам, в Азию, в Гонконг или Шанхай.
Ограничение экспорта в Россию оборудования для топливно-энергетической промышленности ставит под удар проекты по освоению шельфа и трудно извлекаемых запасов нефти. Проекты, которые Россия осуществляет вместе с иностранными партнерами, вкладывающими в будущую добычу миллиарды долларов. Это и американская ExxonMobil, которая совместно с "Роснефтью" вот-вот должна начать бурение в Карском море, строить завод СПГ на Дальнем Востоке и осваивать бескрайние запасы Арктики. Это и французская Total с 20% долями в проекте "Ямал СПГ" и Штокмановском месторождении в Баренцевом море. Не говоря уже о британской BP, крупнейшим после государства акционере "Роснефти".
Далекие от проблем бизнеса, тем более европейского, американские комментаторы, ратуя за санкции, приводят в пример Иран, там давление сработало. Тегеран стал уступчивее в отношении своей ядерной программы. Но с Ираном ситуация в корне другая. На него было наложено полное нефтяное и газовое эмбарго, что в случае Москвы немыслимо. В противном случае локомотив Европы встанет. Германия 40 процентов газа получает из России.
