Донецкой народной республике не нужен политический союз с Украиной, но экономические и социокультурные связи с ней нужно постараться сохранить. Об этом в интервью "Вестям в субботу" рассказал первый вице-премьер ДНР Андрей Пургин.
- Андрей Евгеньевич, где вы родились?
- Я родился, вырос и живу в Донецке.
— Кто вы по национальности.
- Русский.
- В 2005 году после "оранжевой революции" вы первым вспомнили о том, что в ранние советские годы существовала Донецко-Криворожская республика. Вы тогда в первый раз вышли с инициативой о ее воссоздании. Почему?
- Не совсем так. Первый раз "донецкий сепаратизм" родился в 1994 году в интердвижении "Донбасс". Флаг ДНР, который вы сейчас видите, был поднят фактические еще в 1917 году над Бахмутом, нынешним Артемовском. Мы опирались на региональный патриотизм. Это интернациональный край, сложный, треть области — греки. Здесь всегда был очень силен региональный патриотизм, слаживался регион путем экономической целесообразности. Мы выходили с инициативой защиты себя как идентичности от наката украинского национализма, перерастающего в нацизм.
- Перемирие с самого начала было принято называть хрупким. Небезосновательно. Тем не менее, как на ваш взгляд, прогресс есть?
- Давайте начнем с того, что вы громко называете его перемирием. На самом деле это прекращение огня. Тем не менее хочу подчеркнуть, что интенсивность огня упала на порядок, в десятки раз. Это дает возможность нам ремонтировать электросети, подстанции, водопроводы, газопроводы, железную дорогу, завозить гуманитарные грузы, наводить порядок. Мы пытаемся использовать это для погашения гуманитарной катастрофы, подготовки к зиме и решения целого ряда вопросов, которые мы не могли решить под постоянными обстрелами, носившими несистемный характер. Это все ломало, сеяло панические настроения у населения. Через месяц наступит отопительный сезон — мы должны решить множество вопросов. Сейчас у нас прекращение огня, но Украина смело передвигает огромные колонны бронетехники, располагает их там, где считает нужным, строит свои линии Маннергейма, закапывает там танки, делает ротацию войск. На самом деле Украина готовится к войне с нами. Не скрою, мы тоже готовимся к новому этапу.
- Готовитесь к возможному продолжению боевых действий?
- У нас есть патрули, есть люди, которые передвигаются как с охраной. В Донецке человек с ружьем — это норма, потому что рядом с тем местом, где мы стоим, находятся позиции, на которых идут вялые перестрелки.
— Перегруппировка украинских войск. Что вы фиксируете со своей стороны? Действительно ли украинская сторона пользуется прекращением огня, перемирием, чтобы перегруппироваться?
- И пользовалась ранее. Все три коротких перемирия, которые были, использовались украинской стороной в первые же минуты для перегруппировки войск. Еще раз подчеркиваю, у нас гражданская война, все очень пятнисто, очень много встречных боев, а как такового фронта не существует. Когда на телеэкранах показывают карты, это на самом деле не совсем правда. Нет сплошного фронта, нет в том представлении, как мы видели это в Великую Отечественную войну. Это больше "Свадьба в Малиновке", эдакое гуляй-поле. Поэтому все очень сложно.
- В своем рассказе вы оперируете понятием "украинская сторона", то есть противник, в то же время называете происходящее "гражданской войной". То есть речь идет о войне в каком-то одном государстве? Каким вы видите статус того, что вы называете Донецкой народной республикой? Это будет автономная часть Украины?
- Нет, политического союза с Украиной не будет однозначно. Мы не можем переступить через кровь. Люди заплатили тысячами жизней, страданиями, безвинными жертвами. Я не вижу вообще никаких вариантов какого-либо политического союза с Украиной. Ошибки, которые сделал Крым в начале 90-х годов, когда поверил Украине, которая дала ему сумасшедшие полномочия и которые были через четыре года аннулированы, вряд ли кто-то совершит. Но мы должны понимать, что как ответственные политики мы должны попытаться сохранить экономические, социально-культурные связи. 23 года совместной жизни плюс огромное количество связей. Если мы будем непримиримыми, мы принесем, возможно, моральные удовольствия кому-то, но это безответственная политика.
— Много вас таких в руководстве ДНР, кто готовы рассуждать так, как рассуждали вы сейчас? Надо делать это осторожно, не торопиться, не провоцировать.
- Третья часть. Есть ястребы, которые готовы биться до конца, но которые мало понимают, что у нас миллионы пенсионеров и мы должны отвечать за детей, женщин, за семьи, за будущую жизнь. Если мы в борьбе за мир не оставим камня на камне, нам просто негде будет жить. Эта победа не будет никому нужна.
- А еще?
- Есть, возможно, какие-то люди, которые придерживаются другой крайности и цепляются за старые элитные построения. Есть третья часть — люди, которые рассуждают так, как я.
