В негласном соревновании депутатов Государственной Думы по внесению резонансных законопроектов сразу видно, кто из депутатов наивен и молод, а кто — опытный парламентский волк. И пока молодежь развлекает население инициативами о перекраске Московского Кремля, замене государственного флага и возвращении губерний с уездами, депутат с 15-летним стажем Игорь Лебедев поднимает тему, о которой серьезно дискутировать готов каждый без исключения избиратель. Эта тема — изменение закрепленных в законодательстве пределов необходимой самообороны.
Сейчас в 37-й статье Уголовного кодекса сказано, что обороняющийся имеет право причинять нападающему вред, если тот угрожает его жизни и здоровью. Если же нападающий жизни и здоровью не угрожает, то самооборона не должна превышать необходимых пределов. Что это за пределы — не разъясняется.
О странности и внутренней противоречивости этой формулировки говорится долгие годы. Ведь существует только один достоверный способ определить, действительно ли нападающий угрожает жизни и здоровью обороняющегося, или же он просто шутит. Этот способ — допустить исполнение угрозы. Но если нападающий действительно нанесет вред здоровью или, не дай Бог, жизни обороняющегося — то обороняющийся уже вряд ли сможет ответить. А вот если он ответил до того, как угроза была реализована, — он в подавляющем большинстве случаем будет обвинен в превышении пределов необходимой самообороны. И поедет в тюрьму.
Довольно давно придумана простая концепция, способная разрешить это противоречия. Концепция носит условное название: "Мой дом — моя крепость", и смысл ее понятен уже из названия. Если чужой человек оказывается на территории вашего жилища и вдруг неожиданно умирает, то все сомнения в обстоятельствах его смерти должны трактоваться в вашу пользу. Право на самооборону на собственной территории должно быть безусловным и не иметь никаких необходимых пределов — жилище неприкосновенно, это прямо записано в 25-й статье Конституции: "Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения".
Нет судебного решения — извините. Застрелят, зарежут или зарубят топором проникшего правомерно. Концепция "Мой дом — моя крепость" понятна и прозрачна, и поддерживается многими юристами. Например, представитель правительства в высших судах Михаил Барщевский еще в прошлом году предлагал ее к обсуждению пленумом Верховного суда. А на сайте общественных инициатив ROI.RU предложение внести ее в законодательство довольно быстро собрало необходимые 100 тысяч подписей. Одобрили предложение и в Открытом правительстве. По опросам, 60 процентов населения страны хотят считать свой дом крепостью.
Однако Министерство юстиции и Министерство внутренних дел пока относятся к инициативе без понимания. Мне так и не удалось найти на сайтах этих ведомств текст их отрицательного заключения по поводу инициативы — отчего-то они отказываются его озвучивать и публиковать. Однако природу их опасений можно понять. И, кажется, она вовсе не в том, что сам термин "жилище" не так уж и просто формализовать — является ли жилищем, например, гостиничный номер? Или съемная квартира? И какой документ это определяет.
Нет, кажется, что неприятие концепции "Мой дом — моя крепость" связано в первую очередь с тем, что отстаивают ее главным образом организации и люди, выступающие за свободное обращение оружия в нашей стране. Ту же петицию на сайте РОИ разместило и поддерживало движение "Право на оружие". А Михаил Барщевский известен своей последовательной позицией, согласно которой каждый преступник должен опасаться пистолета в кармане у потенциального потерпевшего.
Надо ли говорить, что силовые министерства и ведомства не хотят видеть вооруженное пистолетами население и в страшных снах. И здесь я с ними, в общем, согласен: в стране, где большинство убийств совершается табуретками, совершенно не хочется заменять табуретки на оружие, действующее дистанционно. Пьяный дурак с табуреткой на собственной кухне, как ни крути, безопаснее пьяного дурака с пистолетом, стреляющего из окна кухни. Но ведь это совершенно разные вопросы — об обороне жилища и об оружии. Вот как бы их разделить так, чтобы Минюсту с полицией перестало быть страшно. И чтобы принятие концепции "Мой дом — моя крепость" не казалось шагом навстречу тем, кто упорно не хочет замечать разницы в частоте школьных расстрелов в России и в США. Быть может, у вице-спикера Лебедева это получится.
