Петр Павленский — тот самый, который называет себя современным художником — сегодня проходил психиатрическую экспертизу после очередной своей "инсталляции" — накануне его сняли с крыши института имени Сербского, где он сидел и отрезал себе мочку уха. Для Павленского — это искусство. Как и обматывание колючей проволокой в прошлом году. Или акция на Красной площади. Но поговорим мы не об этом.
Он зашивал себе рот – молча демонстрируя право быть несогласным. Он заворачивался в кокон из колючей проволоки – протестуя против подавления гражданской активности. Он прибивал себя к брусчатке Красной площади – олицетворяя метафору всеобщего равнодушия. И вот, наконец, посягнул на славу Ван Гога – отрезал ухо, пока не целиком, правда, — ограничился мочкой.
Объяснить это трудно. Впрочем, художник Петр Павленский смог. Его соратница Оксана Шалыгина, на своей странице в Facebook (запрещена в РФ) выложила обращение художника к уважаемой публике: "Нож отделяет мочку уха от тела. Бетонная стена психиатрии отделяет общество разумных от безумных больных. Возвращая использование психиатрии в политических целях – полицейский аппарат возвращает себе власть определять порог между разумом и безумием".
Пока художник Павленский залечивает ушные раны в Боткинской больнице, его адвокаты переводят смысл акции – с художественного языка на общеупотребительный.
"Акция называется "Отделение", и она направлена на обращение внимания общества на возврат карательной психиатрии, где правоохранительные органы возвращают карательную психиатрию, отделяют здоровых людей от якобы, в их понимании, нездоровых, навешивают ярлыки", — поясняет адвокат Светлана Ратникова.
Надо сказать, что так называемый акционизм – вовсе не новость в искусстве. Провоцировать, чтобы привлечь внимание, художники стали еще полвека назад. Особенно отличился австриец Рудольф Шварцкоглер. Он буквально подвергал собственное тело пыткам: разматывал, связывал, резал, колол, протыкал голову штопором. Все это – чтобы продемонстрировать двойственность человеческой природы: мол, каждый сам себе и жертва, и палач. В общем, чем-чем, а уж оригинальностью Павленский похвастаться точно не может.
Впрочем, в отличие от буржуазных шестидесятых, современный акционизм стал куда более публичен. Если раньше на такие действа приходил узкий круг публики, то теперь на протестные акции едва ли не приглашения рассылают. Каждый, даже самый шокирующий перформанс, оказывается, как будто совсем случайно — от первой до последней минуты — заснятым на видео. Через секунду ролик уже в интернете, через час – тысячи просмотров. Вот и отрезание Павленским собственного уха можно отсмотреть покадрово, ну, если, конечно, желающие найдутся.
Наконец, главный вопрос – кому и зачем это надо? Версия первая – идейная. Сами акционисты наотрез отказывают себе в корыстных интересах. Мол, деньги тут не при чем – мы работаем за идею. За нее и уха не жалко – лишь бы устоять на политической платформе.
"Одно дело — привлекать художника на корпоратив или какое-то мероприятие, где ему платят деньги, и он устраивает шоу, это одна история. А здесь такое поле нестабильное. Никто не обращается к странным людям, к нему как к медиуму, чтобы что-то донести. Это бред, я думаю", — считает художник-акционист Денис Мустафин.
Версия вторая – приземленная. Есть такое модное явление – провокационный маркетинг. В отличие от привычной рекламы, вас никто в открытую не призывает купить продукт. Главное – вовлечь потребителя в игру: догадайся, что это значит.
Вот отрезал Петр Павленский себе мочку уха. Шокированные очевидцы обсуждают увиденное между собой, распространяют слухи. Вот его показывают по телевизору. Вот серьезные комментаторы гадают: что бы это могло быть? Получается такая информационная снежинка – летит по заданной кем-то траектории и превращается в снежный ком. Когда и кого он ударит, можно так сразу и не узнать, более того, большинство из нас даже связи прямой не увидит. А между тем связь есть.
"Изображения на футболке, бритва какая-нибудь, компьютерная игра, благотворительный фонд "Собери деньги, чтобы уши не отрезали", ножницы, парикмахерские "Отрезаем уши". Да все, что угодно! Мы же не знаем всей сказки. На самом деле он отрезал – или пытался отрезать, или пытался пытаться. В принципе, достаточно сделать одну дурацкую историю и постараться, чтобы было побольше корреспондентов, это не сложно!" – уверяет маркетолог Игорь Бук.
Кстати, всех, кто волнуется за здоровье Петра Павленского, спешим успокоить: он чувствует себя хорошо. Еще пару дней проведет под наблюдением врачей, а потом на свободу с чистой совестью, по крайней мере, психиатрическая экспертиза пока не назначена. А та, что проводилась два года назад после акции "Шов", показала, что художник полностью вменяем.
То есть, даже отрезая ухо, он отдает себе отчет в собственных действиях. Кстати, портрет Павленского – с зашитым ртом — одно мировое информагентство включило в список главных фото 2012 года. Надо ли говорить, что после такого признания акции творца резко пошли вверх, он стал популярен, востребован, и куда более хорошо оплачиваем со своими сомнительными перформансами? Так что, прежде чем крутить пальцем у виска, стоит задуматься: если уши отрезают, значит это кому-нибудь нужно.
