Делегация Грузинской Православной Церкви приняла участие в торжественном богослужении по случаю прибытия в Москву мощей почитаемого во всем христианском мире великомученика Димитрия Солунского. Как сейчас развиваются отношения между Русской и Грузинской православными церквями? Какие трудности имеются, и как церковь может способствовать достижению мира в конфликтных регионах – об этом в интервью каналу "Вести" рассказал председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл.
- Здравствуйте, Владыка. Делегация Грузинской Православной Церкви вместе с русскими иерархами встречала в Москве мощи Святого Великомученика Димитрия Солунского. После этого их принимал Святейший Патриарх Алексий II. Проходили переговоры. О чем шла речь на них, какова главная цель этого визита?
- Сам по себе визит имеет, конечно, очень большое значение. Это первая встреча иерархов Грузинской и Русской Православной Церкви после августовских событий, когда пролилась кровь. А мы знаем, что ничто так не разделяет народы, как кровь. Она может разделить на долгие столетия. Поскольку грузинский и русский народ - это православные народы, и поскольку наши церкви несут особую ответственность, в том числе, и за отношения между этими народами, было принято решение даже в момент военных действий сохранять диалог с Грузинской Церковью. А после прекращения этих действий - вступить в реальный разговор о том, как обе церкви могут помочь изменить ситуацию к лучшему и преодолеть последствия войны.
- Удалось ли сохранить в полной мере мир в межцерковных отношениях после этих событий?
- Я думаю, что у Русской Православной Церкви и у Грузинской Церкви различное понимание того, что произошло. В первую очередь, это обусловлено тем, что, к сожалению, информационное освещение событий, в первую очередь Грузией, было, как известно, очень и очень выборочным, мягко выражаясь, и поэтому наши грузинские братья не имели той объективной информации, которой обладали люди в других странах, в том числе и в России. Поэтому сформировались разные точки зрения на то, что произошло. Но при этом разном понимании событий церкви остались в братских отношениях, мы продолжаем служить вместе, молиться вместе. И вот сам факт сослужения Святейшему Патриарху в момент встречи мощей Святого Димитрия Солунского явился таким важным сигналом, что все в литургическом плане сохраняется, церкви продолжают оставаться вместе. Человеческие разномыслия, различные политические комментарии, если хотите, на исторические события действительно не могут разделить церкви, а значит, не могут разделить и народы. Вот почему нужно всеми силами сохранять миротворческий потенциал Русской Православной Церкви и Грузинской Православной Церкви для того, чтобы, несмотря на то, что произошло, работать на восстановление братских отношений между двумя православными народами.
- Как бы вы охарактеризовали сложившуюся сейчас церковно-каноническую ситуацию на территории Южной Осетии и Абхазии?
- Как очень сложную. С одной стороны, и Абхазия, и Южная Осетия являются частью канонической территории Грузинской Православной Церкви, и каждая православная церковь должна уважать каноны, если она желает сохранить, в том числе, и свое собственное единство. Поэтому Русская Православная Церковь с уважением относится к этому положению канонического права. Но с другой стороны, очевиден иной факт. Грузинское духовенство по известным причинам сейчас не может быть в Абхазии и Южной Осетии, не может осуществлять свою пасторскую деятельность, и тогда возникает вопрос: а как же с реальными духовными нуждами людей, кто будет вести народ духовно, кто будет совершать таинства, крестить детей, причащать, исповедовать, венчать, отпевать? Это же ведь проблемы каждодневной жизни. И вот здесь возникает серьезный вопрос – как нам сочетать, с одной стороны, уважение к каноническому порядку, с другой стороны, удовлетворение реальных пасторских потребностей абхазского и южноосетинского народа. И одна из задач, которые сегодня стоят между нашими церквами, заключается в том, чтобы найти какую-то временную, переходную модель, которая бы обеспечила и решение пасторских задач, и не привела бы к осложнению отношений между Грузинской Церковью и Русской Церковью. А эти отношения сегодня, как я уже сказал, имеют очень большое значение, в том числе и для отношений между нашими братскими православными народами.
- Очевидно, что такая схема не может быть найдена, если кто-то не пойдет на компромисс. Если грузинские архиереи смогут рукополагать абхазских и осетинских ставленников, это будет один из возможных компромиссов. Если грузинские архиереи позволят в каком-то виде присутствие Русской Православной Церкви на территории этих республик, это будет другой компромисс. Как вам кажется, сейчас кто и к какому компромиссу склоняется?
- Я бы не стал сейчас входить в эти детали, потому что и то, и другое, и третье находится на повестке дня наших переговоров. Кроме того существует уже некая модель в Абхазии. Ведь уже начиная с первой войны между абхазами и грузинами на берегах Черного моря, грузинское духовенство потеряло возможность находиться в Абхазии и руководить духовной жизнью.
- Тем не менее, Новоафонский монастырь существует?
- Он существует, и поэтому какая-то модель де-факто уже существует. Очень важно, чтобы такого рода проекты осуществлялись таким образом, чтобы это не осложняло отношений между двумя церквами. И чтобы обе церкви с пониманием относились к тому, что такова реальность, строгого соблюдения канонического порядка в данном случае по отношению к этим территориям осуществить невозможно. Поэтому и нужен некий компромисс, некая переходная модель. Вот об этом мы сейчас размышляем вместе.
- В Южной Осетии духовный вакуум уже привел к возникновению раскольничьей непризнанной так называемой Аланской епархии. Эта проблема как может быть решена?
- Знаете, это очень большая проблема. Нужно сказать, что это не просто раскольническая как бы епархия, а дело в том, что архиерейское рукоположение руководитель этой епархии получил от греческих старостильников.
- Это тоже непризнанная иерархия.
- Совершенно верно, от так называемого Киприяновского синода. Вся деятельность этого синода в отношении России направлена на ослабление Русской Православной Церкви. И что же получается: с одной стороны, русские солдаты пролили кровь за осетинский народ, за то, чтобы защитить Южную Осетию, а с другой стороны духовные лидеры этой страны находятся в юрисдикции раскольнической церкви, которая главной своей целью ставит разрушение единства Русской Православной Церкви. Но так же не бывает. Поэтому первое, что необходимо сделать, это, конечно, решить вопрос с этой раскольнической юрисдикцией. Мы будем сейчас вести переговоры с представителями Южной Осетии. Я очень надеюсь, что эти переговоры будут успешными, особенно принимая во внимание то, что произошло в наших двухсторонних отношениях, принимая во внимание ту великую жертву, которую принес сегодня наш народ для того, чтобы защитить осетин, живущих в Южной Осетии.
- Вчера во время российско-итальянских межгосударственных консультаций президент Дмитрий Медведев упомянул о скорой окончательной передаче Русского подворья в Баре России, Русской Православной Церкви. Как вы можете оценить это событие?
- Мы надеемся, что это произойдет 19-ого декабря, по крайней мере мы нацеливаемся на эту дату.
- Это День памяти Святителя Николая.
- В день памяти Святителя Чудотворца Николая я планирую быть в Баре, очень надеюсь, что смогу быть участником этого акта передачи. Но, к сожалению, некоторые вопросы еще остаются не решенными. Поэтому сейчас и представители нашей дипломатии, и представители нашей церкви активно работают для того, чтобы именно 19-го декабря произошло это событие.
- Спасибо вам большое за это интервью.
