Разговоры о том, как быстрее и правильнее выбираться из критического положения в экономике, ведутся буквально повсюду. Что ж, положение и впрямь невеселое, выбираться надо, и то, что об этом все говорят, это правильно и естественно. Гораздо менее естественно, что разговоры идут в двух почти не пересекающихся плоскостях.
В одной плоскости звучат разговоры правительственных и околоправительственных экономистов. Там практически консенсус: чем жестче будет денежная политика, тем лучше. Ставка в 17% — это неплохо, но еще лучше было бы 35-40%. Поддержать, конечно, банки, но с поддержкой этой не перебарщивать. Главное – не допустить разгула инфляции. Когда ее, инфляцию, подавим, тогда и начнется инвестирование. Так что денег не давать, а кроме того – дерегулирование, совершенствование институтов, борьба с коррупцией, приватизация госкомпаний. И вроде все это хорошо и даже замечательно, а если даже что и не совсем хорошо, то повторяется уже так давно, что никто и не спорит. Одно худо: во второй из двух плоскостей, где слово дают действующим на земле предпринимателям, звучат речи совсем иные. Не сказать, что полярные: какой же предприниматель станет возражать против дерегулирования или против совершенствования институтов? Не полярные, но будто из другой реальности.
Во-первых, предприниматели иначе видят временной горизонт: институты совершенствовать и инфляцию подавлять – это все дела заведомо долгие, на годы, а бизнесу непонятно, как жить сегодня. Во-вторых, бизнес как-то не разделяет принятого у правительственных экономистов восторга перед плавающим курсом рубля и отказом от валютного контроля.
Крупный производитель мяса говорит журналистам: "Чувство неопределенности – это еще мягко сказано, что мы испытываем. Мы оказались в ситуации уравнения со многими неизвестными. Я не могу составить бизнес-план, по какому курсу закладывать закупку импортной техники, генетики, семян. А у наших финансовых властей какой-то дзен-буддизм, они спокойно сидят и с горы за всем этим наблюдают".
Самое же зияющее расхождение двух групп наблюдается по вопросу о дороговизне денег. Первая группа считает ее целительной, вторая – несовместимой с жизнью. Кредитные ставки и без того весь год росли, а теперь, когда ключевая ставка за ночь выросла в полтора раза, кредиты просто недоступны.
И тут с ними даже и спорить грешно. В череде комментариев к ночному решению руководства ЦБ резко поднять ключевую ставку запомнилось краткое появление на телеэкране О. В. Вьюгина. В целом поддержав мысль главы ЦБ Набиуллиной, что-де ослабление рубля станет драйвером для проектов импортозамещения, опытный экономист честно добавил: "Конечно, для тех проектов, где инвестиции уже сделаны". Ведь если они еще не сделаны, то сделаны уже и не будут – какие же инвестиции, коли кредиты по 30%? Разве что в наркоторговлю. Поскольку же инвестиционная активность в нынешнем году была очень незавидная, то и выходит, что с импортозамещением будет далеко не столько дела, сколько идет о нем разговоров. А преодоление технологического отставания по множеству направлений? А воссоздание целых отраслей промышленности? Все это тоже "если инвестиции уже сделаны", то есть в считаных точках? Боюсь, что это совершенно неприемлемо.
Плох сейчас не спор между двумя этими группами, а как раз то, что никакого спора и не происходит: первые просто-напросто не слышат вторых. А должны бы услышать. Дело в том, что в российских условиях расширение денежной массы ведет не к росту инфляции, как нам непрестанно твердят привластные экономисты, а к снижению инфляции – и так происходит неизменно, в течение всех последних 15 лет, и с течением времени эта связь только усиливается.
Дело в том, что при чрезмерной дороговизне кредита последний ресурс выживания для бизнеса – повышение цен. Эту связь легко показать на общедоступных цифрах, и все больше экономистов ее признают, но в финансово-экономических властях этого чрезвычайно легко проверяемого факта по-прежнему предпочитают не видеть. Они по-прежнему убеждены в обратном: что рост денежной массы подстегивает инфляцию. Такая хрестоматийная связь, по-видимому, работает только в условиях принципиальной достаточности денег в экономике, чего в нашем отечестве до сих пор еще не бывало. Вопрос это нисколько не академический, но предельно насущный. Жизненно важный. И пора бы его обсуждать не в стиле диалога глухих, а более разумно.
Дело ведь не терпит отлагательств. Если мы хотим воспрепятствовать наступлению серьезной экономической депрессии, то надо не только остановить падение рубля, но еще и как можно быстрее снизить ключевую ставку ЦБ и найти адекватные способы для насыщения экономики ликвидностью. Иначе – нет, не будем расписывать, что будет иначе. Новый год скоро.
