24 февраля в Париже состоялась встреча министров иностранных дел "нормандской четверки" — России, Франции, Германии и Украины. Так что минский процесс идет не только по линии развода тяжелых орудий, но и на встречах дипломатов. Параллельно в Европе идет и мозговая атака по осмыслению процесса.
Собираясь 24 февраля в Париже, трое из четырех министров "нормандского формата понимали, что минские соглашения не довести до реализации их главной — политической — части, пока существует Дебальцевский котел. Глава украинского МИД Климкин потом признался, что остался в одиночестве со своей попыткой осудить действия ополченцев. "К сожалению, нам не удалось достичь согласия в осуждении того, что случилось в Дебальцеве", — сказал он.
То, что случилось в Дебальцеве, Франция и Германия квалифицировали как военное поражение Киева, катастрофичность которого могла быть снижена только самим Киевом через принятие условий ополченцев, совсем, кстати, не капитуляционных. Вместо этого тысячи брошенных солдат, которым остается смерть, плен или попытка не прорваться, а проскочить на удачу. Репортер Spiegel Кристиан Ниф нашел этому историческую параллель.
"То, что происходило в Артемовске, напоминало отступление войск Наполеона из Москвы 1812 года. Отличие заключается в том, что сегодня армия движется в сторону севера не пешком или верхом, а на остатках рассыпающейся военной техники", — считает Ниф.
"Мы не можем допустить развала украинской армии", — заявил шеф британского Foreign Office Филип Хаммонд, объясняя необходимость отправки в помощь Киеву военных инструкторов и амуниции — бронежилетов и приборов ночного видения. Откровенно считая эту идею вредной, Германия и Франция тоже не хотят дальнейшего развала — только не украинской армии — есть понимание, что это уже случилось, — а самой Украины. В этом полностью стыкуются интересы Европы и России.
"Мы хотим безопасности, но мы также хотим хорошей кооперации с Россией. И прекращение огня может стать первым шагом, даже если этот процесс окажется очень медленным", — заявила канцлер Германии Ангела Меркель.
"Я бы отметил искреннее желание найти такие компромиссные решения, которые привели бы к окончательному урегулированию. В минском протоколе говорится о децентрализации власти, а потом есть сноска, что под этим подразумевается. Авторы этой сноски — наши немецкие и французские партнеры. И это говорит об их искреннем желании найти компромиссы", — подчеркнул президент РФ Владимир Путин.
Что бы ни было в этой сноске, понятно, что продекларированный в соглашениях прямой диалог невозможен, пока фактически на прямой наводке остается хотя бы одна пушка. Поэтому статус-кво, возникший после ликвидации дебальцевской группировки, и предложено считать точкой отсчета в системе минских координат.
Когда они только легли на бумагу, то, естественно, стали объектом противоречащих друг другу интерпретаций. Однако когда соглашения начали воплощаться в простое и понятное действие — режим тишины и отвод техники, по крайней мере, со стороны ополчения — в комментариях англо-американских партнеров все снова оказалось перевернутым с ног на голову.
"Мы видим, что подразделения сепаратистов перегруппировываются и пополняют технику и боеприпасы", — сказал Филип Хаммонд.
"Тяжелое вооружение повстанцев и российская техника движутся по кругу, но не отводятся с фронта", — уверен командующий американским войсками в Европе Фредерик Бен Ходжес.
Между тем единственным арбитром, у которого есть право выносить подобные суждения, по общему согласию признана ОБСЕ. Но вот проблема: после гибели под украинским обстрелом заместителя руководителя миссии в Донецке швейцарца дю Паскье организация стремится минимизировать риски, сопутствующие профессии наблюдателя, однако даже с учетом этого раскачивается она очень медленно.
За отводом техники ополчением сотрудники ОБСЕ сначала совсем не наблюдали, и только когда процесс уже шел полным ходом, белые джипы наконец стали сопровождать уходящие с фронта колонны. Словом, этому инструменту объективного контроля пока свойственна погрешность, которая и позволяет натовским генералам видеть на Украине то, что им хочется, — российскую армию.
"Мы знаем высказывания высших должностных лиц Украины, в том числе высших должностных лиц украинской армии о том, что, как выразился начальник Генерального штаба, когда он сказал, что "мы не воюем против российской армии". Ну, чего еще нужно? Но вообще это все чрезвычайно плохо — и попытки оправдать поражение, и попытки свалить это на Россию. Но самое плохое — раздувание конфликта между Украиной и Россией. Если минские соглашения будут исполняться, я уверен, что постепенно ситуация будет нормализовываться. А в исполнении минских соглашений, полагаю, Европа заинтересована не меньше, чем Россия. И никому не нужен на периферии Европы конфликт, тем более вооруженный", — подчеркнул Владимир Путин.
Никому в Европе не нужен вооруженный конфликт. Однако 27 февраля в Совбезе ООН США и Великобритания, по свидетельству российского постпреда Чуркина, попытались переписать минские соглашения. Например, возложить на ОБСЕ не только мониторинг буферной зоны, но и всей российско-украинской границы, что выходит не только за рамки полномочий, но и возможностей этой организации. Внешне этот вброс кажется бессмысленным, но на самом деле он преследует ясную цель — создать вокруг согласованных с колоссальным трудом и вполне конкретных положений Минска поле неопределенности, ощущение того, что их еще можно обсуждать, а не выполнять немедленно.
Эта мнимая дискуссионность Киеву и его западным спонсорам, из числа которых, за вычетом Великобритании, выпала вся старая Европа, необходима для того, чтобы отложить в максимально долгий ящик реализацию политической части соглашений, изменение Конституции, а в идеале вообще этого избежать.
