Верховная Рада Украины 18 марта приняла законы об особом статусе Донбасса. Однако та форма, в которой парламент одобрил документыт, не только не приближает мир на юго-востоке, но напротив — ставит его под вопрос. Введение особого статуса Донбасса отложено, а сам он вместо этого объявлен оккупированной территорией. Какие политические шаги может предпринять Россия в данной ситуации? На вопросы программы "Вести" телеканала "Россия 1" ответил постоянный представитель России при ОБСЕ Андрей Келин.
- Андрей Владимирович, накануне вы говорили, что поднимете вопрос о нарушении украинскими властями минских договоренностей при принятии законов о статусе Донбасса. Получилось ли это сделать?
- Вы знаете, мы все время поднимаем вопрос о нарушении киевскими властями минских договоренностей. Делали это и сегодня на постоянном совете. Действительно, речь идет о невыполнении целого ряда пунктов минских договоренностей. Прежде всего, это касается установления перемирия и отвода тяжелых вооружений. Сейчас очевидно, что отвод тяжелых вооружений со стороны украинцев до сих пор не завершен. Он еще продолжается. И к тому же идут перестрелки. Они идут, примерно, в двух-трех местах. Но отвечают за это, в основном, украинские силовики и конкретно их так называемые добровольческие бригады.
Невыполнение минских договоренностей мы видим и в других аспектах, в частности, в очень важных аспектах, связанных с восстановлением экономических связей между Украиной и Донбассом. Пока этого совершенно не происходит, идет только ужесточение, несмотря на то, что эти пункты подробно прописаны в минских договоренностях — как и что должно делаться.
Что касается вопроса выборов и введения особого статуса для отдельных районов Донецкой и Луганской области, то здесь ситуация еще хуже. Это уже не просто невыполнение, а нарушение. Нарушение духа и буквы минских договоренностей, где прямо сказано, что на следующий день после того, как будет вывод — а считается, что вывод был закончен где-то в середине марта, хотя это понятие несколько абстрактное – после этого должен был начаться диалог по двум вопросам: как проводить выборы и относительно модальностей будущего закона об особом статусе. Этот диалог не начался. И никаких признаков того, что он начнется, нет, поскольку из Киева уже сейчас спустили решение о том, что выборы будут проведены в соответствии с украинской Конституцией, то есть, без участия ЦИКа и других избирательных органов Луганской и Донецкой республик, только на основе украинского законодательства. Это идет вразрез с договоренностями. К тому же введение закона об особом статусе отдельных районов Луганской и Донецкой области теперь обусловлено тем сроком, после которого будут проведены выборы, а затем будут созданы органы местного самоуправления. То есть, он как бы подвешен. Того, что все ожидали — введения особого статуса, который позволил бы уже начать политический процесс, стал бы важной мерой доверия — не произошло. Мы сейчас не имеем основы, с которой политический процесс мог бы стартовать.
Думаю, что с этим придется разбираться и в контактной группе, и, возможно, на более высоком уровне нормандского формата. Но на это пока никак не отреагировали. Прозвучало лишь заявление Евросоюза о том, что они изучают принятые поправки. Дальше этого они не пошли. Мы дали принципиальную оценку, конечно. И с этой принципиальной оценкой, собственно, и будем дальше разговаривать с партнерами.
- Можно ли ожидать, что ОБСЕ сможет предпринять еще какие-то дополнительные шаги, чтобы вернуть Киев в рамки минских договоренностей?
- Ну, насильно Киев, что называется, не вернешь в рамках минских договоренностей. Тут дело в том, что они — люди в Киеве, которые отвечают за то, что было подписано 12 февраля — они буквально уже через пару дней начали пытаться переиначить и переписать все задним числом. В Совете Безопасности ООН и у нас появились предложения по-другому взглянуть на эти договоренности и вписать туда те полусоглашения, о которых говорилось раньше — в сентябре 2014 года. А это отбрасывало ситуацию назад по многим параметрам. Часть из тех соглашений никакого отношения к достигнутым в Минске договоренностям не имела. В частности, меморандум, который был подписан 19 сентября 2014 года. Он рисует совсем другую картину в части отвода вооружения, например. Поэтому мы твердо стоим на том, чтобы речь шла о договоренностях, достигнутых в Минске именно в феврале этого года. Это та база, которая имеется. И мы дожимаем на эти позиции, собственно, и наших коллег, и украинских партнеров.
Что ОБСЕ делает сейчас и будет делать в ближайшее время? Ну, во-первых, это, конечно же, необходимость укрепления и закрепления перемирия. Для этого миссия должна быть усилена. Мы исходим из того, что есть возможности усилить миссию до нового потолка в тысячу человек. И мы, собственно, ставим этот вопрос очень остро и перед партнерами, и перед Киевом. Киев, кстати, раньше сам за это выступал, чтобы миссия могла более надежно контролировать буферную зону и сам отвод вооружений. Главное сейчас — усилить количество патрулей, увеличить сегменты, где работает миссия. И закрыть все болевые точки. Потому что видно, что перестрелки-то идут, хотя они, конечно, и не такие интенсивные. Это первый и наиболее важный шаг.
Дальше, конечно же, надо попытаться все же проверить те вооружения, которые отведены. Хотя я понимаю, что это очень сложная задача. Но с помощью миссии надо как-то удержать их, чтобы не было их свободного перемещения поблизости от буферной зоны, и не создавалась угроза возобновления обстрелов мирного населения.
Кроме того ОБСЕ предпринимает посреднические шаги. Представитель ОБСЕ в контактной группе Хайди Тальявини, великолепный швейцарский дипломат с большим опытом, будет организовывать подгруппы, в которых будут решаться военные, политические, социально-экономические вопросы и вопросы возвращения беженцев и перемещенных лиц. То есть, работы очень много. Здесь и национальный диалог, который предстоит заново организовать с украинской стороной. Готовится на этот счет специальный проект: как организовать национальный диалог таким образом, чтобы он помог вывести Украину на конституционную реформу. Это еще более трудное дело, к которому будет подключен Совет Европы. Ну, и общими усилиями будем продолжать вести дела в сторону политического урегулирования, поскольку только политическое урегулирование оно может стать залогом надежного мира на Украине.
