Столичный аэропорт Шереметьево вновь стал убежищем для иностранного специалиста, у которого есть претензии к своему государству. Вот уже два месяца там живет японский журналист Або Тетсуя. Правда, от эпопеи Эдварда Сноудена его история отличается тем, что никакая опасность за пределами России Тетсуя не грозит: у нас он добровольно, а не вынужденно.
Он возвращается с прогулки в свой небольшой угол. Вот уже больше 2 месяцев для японского журналиста Або Тетсуя зал ожидания в Шереметьево — это и дом, и рабочее место. Большую часть времени он медитирует. Говорит, на Родину вернется, только когда Родина изменится.
"У нас в Японии – жуткая про-американская пропаганда, — рассказывает Тетсуя. — Мы до сих пор живем как под оккупацией".
Два месяца жизни в аэропорту оставили след и на нем, и на его одежде. Но даже в таких обстоятельствах Або – всегда в галстуке. В его сумке хранятся и другие остатки былой роскоши: гостинцы из ГУМа, сувенирная ушанка… На пиджаке осталась Георгиевская лента: Або в Москве был на Дне Победы. В аэропорт Шереметьево он приехал 29 мая. Нашел свой рейс на табло регистрации и пошел на паспортный контроль. Но, уже пройдя границу, решил – не полетит.
Або показывает журналистам сохранившийся посадочный талон. Теперь будет сувениром, как и шапка-ушанка, как и обложка паспорта с двуглавым орлом. Виза японского гостя уже закончилась, она была действительна до 30 мая: на российскую территорию он тоже не может пройти. На вопрос, собирается ли он возвращаться в Японию, Або отвечает: "Вообще-то сейчас я все больше думаю о том, чтобы получить российское гражданство. Знаете, я даже написал запрос в правительство. Передал его тут полиции местной. Они сказали ждать ответа".
В аэропорту поселившегося тут в конце весны японца уже все знают. "Когда вечером идешь в терминал Е, там висит его пиджак, — говорит продавец магазина в аэропорту. — И он примелькался. Мы гадаем: как он здесь существует? Еда-то не дешевая".
Совпадение или нет, но Шереметьево уже не в первый раз притягивает политических инакомыслящих. Например, в гостинице терминала Е останавливался Эдвард Сноуден, когда скрывался от американских властей в аэропорту Москвы.
Но у Або денег уже нет ни на гостиницу, ни на еду. Он не может каждый день оплачивать ужин, и его подкармливает знакомый повар.
За столом, в ожидании ужина, речь снова зашла о политике. Японский журналист признается, что отчасти сравнивает себя со Сноуденом. "Понимаете, по мне — лучше жить вот такой жизнью, голодать, чем возвращаться туда, где все врут, где кругом обман, — признается Або. — Я работал в крупной японско-американкой компании. Я видел многое изнутри. Но как журналисту мне не позволено об этом писать".
Або перестанет рассказывать о коррупции и том, как журналистам в Японии диктуют, что писать, только когда принесут тарелку. Конечно, с блинами. А чуть позже похвастается: у него в сумке прибережен бутерброд. Однако его он оставит на потом.
А на десерт у Або перед сном – вид на самолеты, улетающие куда-то туда, на Восток, где восходит солнце.
