В Турции объявлен трехдневный траур в память о жертвах теракта, который прогремел в Анкаре в воскресенье. По последним данным, количество погибших составляет 97 человек, ещё 160 человек находятся в больницах, из них 60 – в реанимации. Власти уже возложили ответственность за взрыв на террористов из группировки "Исламское государство" (запрещена в РФ) – по словам следователей, в организации теракта подозревается брат смертника, организовавшего взрыв в городе Суруче 30 июня. Теракт произошел на манифестации, участники которой протестовали против военной операции в Сирии.
Участие в операции против "Исламского государства" и политика открытых границ в отношении сирийских беженцев, которых в Турции уже полтора миллиона, сделали эту страну мишенью для исламистов, которые всерьез готовятся к скорому столкновению с турецкой армией. В Анкаре наземную операцию категорически отрицают. Тем не менее, операцию в Ираке турецкие войска уже проводили: правда, целью были не исламисты, а члены Рабочей партии Курдистана (РПК), которая также считается в Турции террористической организацией.
Несмотря на участившиеся теракты, Турцию пока можно назвать достаточно безопасным местом, в отличие от того же Ирака, где взрывы происходят каждую неделю. Не менее тяжелая обстановка наблюдается в Афганистане, правительство которого ведет затяжную борьбу с боевиками "Талибан (запрещена в РФ)а", и в соседнем Пакистане, где талибы контролируют часть территории. Тем не менее, атаки исламистов случаются и в благополучных странах, не граничащих с "горячими точками": теракты в Лондоне, Париже и Нью-Йорке – прямое тому подтверждение.
Слова "исламизм" и "терроризм" настолько часто употребляются в одном предложении, что кажутся синонимами. Однако это не так: исламизм является политической теорией, предполагающей построение государства, все сферы жизни которого будут основаны на догмах ислама. Политические партии этой направленности заседают в парламентах и даже управляют государствами. Терроризм же является средством наиболее радикальных исламистов, отрицающих политическую борьбу как таковую. "Исламское государство" и его многочисленные "филиалы" по всему миру, в том числе, в России, является ярким, хотя и не единственным примером: к установлению исламских законов призывает уже упомянутый "Талибан", палестинский "Исламский джихад" (запрещена в РФ), а также множество группировок по всему миру, включая страны, в которых мусульмане составляют лишь несколько процентов населения – например, на Филиппинах, где исламисты из "Фронта освобождения моро" борются за создание независимого исламского государства.
Терроризм не всегда был инструментом исламистов: одной из первых акций устрашения по политическим мотивом считается захват олимпийской сборной Израиля палестинскими террористами в Мюнхене в 1972 году. Еще одним громким терактом этого десятилетия стал захват Запретной мечети в Мекке в 1979 году. Однако истинный размах терроризм как средство политической борьбы приобретает в конце 80-х с началом Первой палестинской интифады – вооруженного восстания против Израиля, которое длилось с 1987 по 1993 год.
Мощнейшим толчком для распространения террора стала советская операция в Афганистане, длившаяся с 1979 по 1989 годы. После вывода ограниченного контингента боевики, приехавшие из разных мусульманских стран, стали возвращаться домой и использовать приобретенные знания для организации терактов. Особенно тяжелая ситуация сложилась в индийском Кашмире – преимущественно мусульманском регионе, непосредственно граничащем с Афганистаном. В начале 90-х годов размах терактов достиг такого уровня, что правительству пришлось распространить на Кашмир действие Специального акта о вооруженных силах, который фактически дает силовикам право открывать огонь на поражение по мирным жителям, если они считают, что они представляют опасность.
1990-е годы были отмечены ростом количества террористических актов по всему миру: взрывы в парижском метро, вторжение боевиков в российские города, атаки американских посольств в Африке – список целей исламистов неуклонно расширялся. Однако все эти события не смогли подготовить общественность к зрелищу рушащихся башен Всемирного торгового центра. Теракт 11 сентября 2001 года принято считать началом новой эпохи: так называемой "войны с терроризмом", которая идет по сей день. Москва, Лондон, Мадрид, Мумбаи, Найроби — список продолжает шириться, хотя цель террористов, и особенно их мотивация по-прежнему не укладываются в голове. Каким образом радикальные исламисты находят призывы к убийствам там, где богословы видят проповедь толерантности и мирного сосуществования с другими религиями? Мы задали этот вопрос специалисту по вопросам исламизма, профессору Института Востоковедения РАН, доктору исторических наук Залману Левину.
"В первую очередь, и это хотелось бы это подчеркнуть, необходимо провести разграничительную линию между исламом и исламизмом. Ислам является мировой религией и, как и все основные религии, порицает насилие. Исламизм же использует эту религию для достижения политических целей, апеллируя к "Золотому веку" времен общины Мухаммеда, который воспринимается исламистами как эталон социальной справедливости. Контраст между идиллическим представлением об идеальном государстве и реальностью, в которой они живут, вызывает чувство глубочайшей несправедливости, и теракты для таких людей является крайней формой протеста.
Популярности исламизма, который заявил о себе в последней четверти ХХ века, способствовали множество факторов. Главный из них это, разумеется, низкое социальное положение большинства мусульман, в котором они не без основания обвиняют Запад, колонизировавший их страны. В этой связи авторитарные коррумпированные правительства и слабая экономика воспринимаются ими как навязанная извне модель, чуждая исламскому миру. Идеал для исламистов – это государство, полностью живущее по божьим законам, то есть, основанное на нормах шариата.
Людьми, которые взрывают себя в толпе, как правило, движет обостренное чувство справедливости в их собственном понимании. Согласно их мировоззрению, последователи других религий – иудеи, христиане, да и светские мусульмане заблуждаются и не понимают, что весь мир рано или поздно будет жить по шариату. По сути, они нарушают собственные законы: самоубийство в Коране считается тяжким грехом и категорически запрещается. Однако эти люди верят, что уже через несколько минут после смерти за Аллаха они будут сидеть у его престола. Упрощенное понимание норм ислама делает эту модель крайне привлекательной для молодежи: зачем искать себя в чуждом мире навязанных ценностей, если можно отправиться на небеса экспрессом, приблизив наступление справедливого миропорядка?"
