- Я вспомнила, когда ехала к вам, слова Римаса Туминаса, художественного руководителя Театра имени Вахтангова. Он говорил: "Я смотрю спектакли Эймунтаса и поражаюсь! Черт! Как же он это делает?! И ад, и рай. А на самом деле — про землю, про детство, про себя." Вот "Борисас Годуновас" — "Борис Годунов" на литовском — это тоже о детстве, о себе?
- Конечно. Какие-то моменты есть личные. Но, все-таки Пушкин затрагивает не только тему Бориса Годунова, но и отношения с Литвой, и отношения с Польшей, и вообще-то это очень глубокое политическое произведение. Конечно, в первую очередь — художественное. Мне было интересно, как это можно сделать азартно.
- Это не попытка понять, как все начиналось? То, что сейчас происходит, отношения между людьми, странами.
- Вот не хотел я тут параллель проводить, хотя время и подсказывало, что надо поближе быть к этим событиям, к тому, что происходит. Но я это сделал сознательно – не надо литературе хорошей мешать.
- Вы как-то о Чехове, которого много ставили, сказали, что надо дать ему отдохнуть.
- Да.
- Запретить на какое-то время его ставить, показывать, чтобы потом через какое-то время прийти и посмотреть, может быть, новым взглядом. Но "Борис Годунов" это тоже весьма популярная история. Трагедию часто ставят и в Москве, и в других городах и странах.
- Это не моя идея — поставить "Бориса Годунова".
- Вам предложили?
- Да.
- Литовский театр?
- Изначально планировалась, что "Борис Годунов" будет ставиться в Москве, с русскими актерами. Но по разным причинам так не получилось.
- Вы даже приезжали в Любимовку и устраивали кастинг.
- Да, да, да, да. Да, да. Все, как будто было готово. А потом вот так случилось в семье, что не мог уезжать два месяца из дома. Не ждать же актерам. И пришлось отказаться от этой работы. Тогда Национальный театр предложил "Бориса Годунова" на литовском.
- Там хорошие актеры.
- Актеры везде есть хорошие.
- Но со своими-то из Вашего вильнюсского театра Meno fortas вам комфортнее?
- Ну, попроще. А вообще, может быть, режиссеру и актерам не надо привыкать к одному человеку. Есть режиссеры, которые очень оберегают своих актеров, чтобы они не попали к другим режиссерам – чтобы "не испортились". Но ведь Страдивари из музея дают играть начинающему какому-то солисту, и ничего не случается. Так, и актер, если переходит к другому режиссеру, ему это только на пользу, да и режиссеру.
- Кстати, организаторы фестиваля "Сезон Станиславского", в рамках которого показывается ваш спектакль "Борис Годунов", говорили, что Вы умеете как никто снимать, например, вот киностружку, то, что актер приобретает, когда уходит в кинематограф, где вроде бы гораздо проще работать, чем театре. Когда вы ставили "Вишневый сад" и выбрали Ирину Апексимову, Владимира Ильина, они сравнили работу с Вами с защитой докторской диссертации.
- Не знаю, это преувеличено. Это была очень обыкновенная работа. И я, спасибо, конечно, за такие слова, но я не считаю, что что-то там особенное.
- Ну это их реакция на то, как с вами работалось. На самом деле удовольствие от репетиций и самого спектакля получали все, с кем я общалась – и Евгений Миронов, и Людмила Максакова. Все говорили, что часы, которые проходят на сцене, пролетают как несколько минут.
- Может быть. Но знаю, есть какие-то моменты в театре, когда актерам очень нравится быть на сцене, играть, репетировать, а результата нет. Не могу сам себе ответить, почему.
- Любители театра со всего Советского Союза последние лет 35, не меньше, ездят в Вильнюс, чтобы увидеть Ваши спектакли. Что помогает находить новые идеи? Чем вдохновляетесь?
- По-человечески очень, очень трудно. Только наверно сам актер, сам режиссер знают, как, насколько это трудно, насколько это отнимает здоровье, силы, время и все реже посещает хорошая мысль. Эта фантазия с идеей ничего общего не имеет. Очень много есть художников, у которых фантазии прекрасные, а вот идей нет. А найти идеи, это очень непросто, очень, очень. И с годами она, эта муза, все реже посещает. Да. Всех, я думаю. Ну, может, другие это скрывают. Мне тяжело.
- А что же вы делаете? Вот есть задача – поставить "Бориса Годунова", и как Вы находите идею, что Вы делаете для того, чтобы муза все-таки явилась?
- Надо потратить сотни тысяч часов еще до площадки. Какие-то тетрадки, записи – много записей, и даже рука устает. А потом это все разбираешь. И если нашел идею, начинаешь проверять ее временем. Один день кажется, хорошо, второй. А потом все кажется дурно, глупо, и надо отказаться, надо выбросить. Но…жалко. Наверное, любой актер, любой режиссер это испытывали – когда греет идея, Но, к сожалению, это быстро кончается. Надо следующую, и опять тяжело.
- Вы – перфекционист? Даже к встрече со студентами, которая длится, часа полтора, готовитесь целый день.
- Ну, конечно, готовлюсь, но не целый день. Я перфекционистов не люблю. Не обязательно занимать первое место, не обязательно второе, третье. Если ты с Олимпиады не привез медаль, ты, что ли, вообще никакой ни спортсмен? Сейчас такая тенденция, и общество этого требует – первое, второе место, но худо-бедно- третье.
- А в театре, что может быть таким мерилом, как олимпийская медаль? Какие критерии?
- Нет. Вот критериев, наверное, не надо, надо тихо, спокойно, скромно, но уверенно работать. Не обязательно там погоны носить или быть каким-то ведущим. Когда рядом с ведущим режиссером находится какой-то обыкновенный симпатичный, скромный режиссер, который на 10-20 голов выше по всем отношениям этого ведущего, но, а судьба вот не сложилась вот как-то. Я за тех, кто в тылу.
- У вас свой театр: Вы ставите Чехова, а получается спектакль Эймунтаса Някрошюса. Вы ставите Шекспира, а все равно выходит что-то, как сказал Римас Туминас про Вашу землю, про ваше детство, про Литву. А что вот про "Бориса Годунова" можно сказать одной фразой? Можно коротко сформулировать, о чем этот спектакль?
- Нет, нет. Конечно, пробовал. Это были только слова, может со спектаклем ничего общего не имеющие. Так… Разрешите обойти этот вопрос?
- Спасибо большое. На самом деле, надо смотреть Ваши спектакли. У Вас репутация, как сказал критик Роман Должанский, самого неразговорчивого режиссера современного театра. И это признают все журналисты. Но всегда интересно заглянуть на творческую кухню, всегда интересно, откуда этот образ, почему именно эта история не дает покоя Эймунтасу Някрошюсу? Почему "Борис Годунов"? Почему не что-то другое? Поэтому мы и пристаем к вам с дурацкими вопросами, и заставляем вас говорить о спектаклях.
- Почему? Прекрасные вопросы.
