Владимир Урин: "Что я делаю?! Зачем я это делаю?!"

Директор Большого театра – об оптимистичном отношении к тому, что произошло в уходящем сезоне, о современном танце, которому предоставят Историческую сцену, о том, как балансировать между рублевой господдержкой и инвалютными затратами, и как бороться с манией величия.

Директор Большого театра — об оптимистичном отношении к тому, что произошло в уходящем сезоне, о современном танце, которому предоставят Историческую сцену, о том, как балансировать между рублевой господдержкой и инвалютными затратами, и как бороться с манией величия.

- Вы уже озвучили планы на следующий год. Но хотелось бы подытожить минувший год – что самого главного, позитивного произошло в Большом театре?

- Мне кажется, сезон был нормальным, рабочим. Из важных событий отмечу выдвижение на "Золотую маску" двух наших спектаклей — работа Кирилла Серебренникова и Юрия Посохова "Герой нашего времени" и "Свадьба Фигаро" в постановке Евгения Писарева.

Интересной оказалась и программа Фестиваля современного танца. Судя по реакции и прессы (очень позитивной), и зрителей (интерес был колоссальный).

Наша последняя в этом году премьера – "Роделинда", совместная постановка с Английской национальной оперой. Перед тем, как прийти сюда, вернувшись из Санкт-Петербурга, просмотрел рецензии, и тоже — очень позитивная реакция.

Но дело даже не в том, что пишут журналисты, а в том, как воспринимают зрители и мы сами — насколько у нас получилось. По-моему, "Роделинда" вышла замечательной. Кристофер Мулдс, который стоит за пультом, сделал что-то невероятное с нашим оркестром! Не потому, что музыканты практически не играют барочную музыку. А это — барочная музыка, да еще и Гендель. Звучание оркестра — очень живое, и это очень важно — не просто музицирование, а современное живое звучание.

Кроме того — прекрасный кастинг артистов. И так провожать год — замечательно. Год, в котором было много очень серьезных и сложных рабочих ситуаций. Год, который при всех трудностях мы завершаем с оптимизмом. Предновогоднее настроение — отличное. Взять хотя бы такое неизменно радостное событие, как "Щелкунчик". Если этот спектакль показывать весь декабрь и весь январь, можно вообще не заботиться о зрителе — все билеты будут раскуплены на корню. Я к телефону, честно говоря, стараюсь не подходить в это время — бесконечные звонки…

Что касается планов — во-первых, "Дон Кихот". Это очень значимый перенос на Историческую сцену важного для Москвы балета, созданного здесь, в отличие от многих постановок, пришедших к нам из Санкт-Петербурга, из Мариинского театра. Премьера — в феврале.

Затем — тоже очень важная для нас постановка оперы "Катерина Измайлова" Дмитрия Шостаковича. За пультом будет стоять музыкальный руководитель театра Туган Сохиев. Осуществляет постановку Римас Туминас, человек бесконечно творческий, интересный. Это будет его первый оперный опыт. Но он – человек, многое понимающий, видящий музыкально, тонко чувствующий музыку. Некоторые его спектакли музыкальны, несмотря на отсутствие музыки.

Тимофей Кулябин поставит комическую оперу Доницетти "Дон Паскуале". Вячеслав Самодуров – "Ундину" (дважды лауреат национальной театральной премии "Золотая маска" премии работает над спектаклем на музыку Ханса Вернера Хенца). Впервые в Большом театре два замечательных хореографа Пол Лайф и Сол Леон (знаменитый дуэт, возглавивший после ухода Иржи Килиана Нидерландский театр танца) поставят свой балет. А также Ханс ван Манен. Спектакль будет идти не на Новой сцене, которая почему-то считается экспериментальной, а на Исторической, потому что это высочайший уровень хореографии.

Туда же – на Историческую сцену, перенесем балет Иржи Килиана, который был поставлен на Новой сцене. И будет тройчатка замечательных, может быть, лучших голландских хореографов. Завершит сезон масштабнейшая постановка Петера Штайна — "Осуждение Фауста" Берлиоза. Планов — громадье.

Для балета 2016 год будет ознаменован очень важными гастролями в Лондон. Везем туда не только классику, но и современные спектакли. На мой взгляд, важная постановка "Укрощение строптивой" — интересно, как английская публика воспримет Шекспира в хореографии Жана-Кристофа Майо. Несмотря на все сложности, которые есть сегодня и в мире, и в стране, я уверен в успехе. Для этого нужно только надо работать, работать и работать.

- Вам же, как правительству, приходится ориентироваться на цены на нефть и закладывать в планы ее стоимость — труппа едет за границу, к вам из-за рубежа приезжают артисты, режиссеры, билеты, гостиницы...

- Даже бюджет страны принимается лишь на один год. В связи с тем, о чем Вы говорите. Естественно, мы какие-то резервы, какие-то запасы стараемся обязательно создавать, потому что у нас есть целый ряд приглашенных солистов из-за рубежа, постановщиков. И мы с ними рассчитываемся в рублях, но в эквиваленте к валютам зарубежным, к евро и к доллару. И поэтому, конечно, наши рублевые расходы растут. Когда мы формировали бюджет, мы, естественно, пытались это учесть. Жизнь покажет, насколько нам это удалось.

- А 2016 год еще и юбилейный для Большого театра.

240 лет — очень серьезная цифра. Кстати, специалисты пытаются меня убедить, что на самом деле — если говорить об истоках возникновения Большого театра, то это не 240 лет, это гораздо больше. И даже показывают мне какие-то документы, связанные с этим. Пока, правда, им не удалось меня убедить, в том, что нам больше лет. Пока обсуждаем подходы, спорим. И празднуем пока 240-летие. И, конечно же, посвятим этому целый ряд событий. Так, мы заказали, может быть, одному из лучших исследователей, знатоков театра Соломону Волкову историю Большого театра. И он ее написал. Я уже получил рукопись. 28 марта — в день рождения театра — будет представлять эту книгу. Но, конечно, самым главным событием, и я в этом глубоко убежден, будет то, что сезон сложится удачно. Потому что все-таки главное в нашей жизни — это не празднование тех или иных юбилеев, а наша повседневная жизнь.

- Не могу не спросить про "Золотую маску", одним из отцов основателей которой Вы являетесь. То, что с ней происходит, на Ваш взгляд, ей, театру на пользу?

- За 20 с лишним лет премии и фестиваля "Золотая маска" доказала свою состоятельность, и любые попытки объявить ее устаревшей, бессмысленны. Если посмотреть на людей, пытающихся это сделать, то получится, что те, кто объявляют ее пережитком прошлого, еще вчера выясняли, почему их театр не включен в список номинантов. Слишком много личностного, амбициозного вокруг этой премии. И эти амбиции, к сожалению, часто не лучшим образом проявляются у моих коллег. Отношусь к "Золотой маске" с колоссальным уважением, не потому, что в свое время участвовал в ее создании. Я вижу, во что она превратилась. Я вижу результаты этого, замечательные результаты. И прежде всего – театральный фестиваль, аналогов которому нет нигде в мире. Фестиваль всех жанров искусств, всех – и театр кукол, и театр для детей и юношества, и драматический театр, и оперный, и балетный. Всех жанров, которые только существуют — и мюзиклы, и оперетта. И слава тем, кто на это работает, потому что, повторюсь, такого в мире вообще не существует. Причем этот фестиваль ежегодный. Надо анализировать, корректировать — может быть чуть-чуть потеряно за эти 20 лет. Или наоборот — не очень подчиняться веяниям времени, отстаивать какие-то очень важные ценности. Причем, мне кажется, что обе стороны — и рьяно защищающие "Золотую маску", и те, кто ее не принимает, в своем максимализме наносят ей только вред. Надо пытаться слышать друг друга, слушать и корректировать. Но, повторюсь, при одном единственном условии. "Маска" должна быть абсолютно независимая, она должна быть профессиональной премией. Профессионалы дают премию, и в решение профессионалов никто не должен вмешиваться. Это абсолютно однозначная позиция. Никто не должен вмешиваться. А дальше мы оцениваем уже по процессу. Дальше уже давайте обсуждать: что получилось, что не получилось, что справедливо, что не справедливо. И если мы понимаем, что что-то не так сработало, ну так это корректива. Корректива, а не разрушение. Есть же субъективность восприятия, да, искусство, как ни крути, вещь субъективная. И то, что что-то не вошло, что-то не заметили, что-то пропустили, — нормально для такой громадной театральной страны, как Россия. А все, что касается премии, — это театральная игра. И относиться к этому, как к тем, кто претендует на эти премии, так и к тем, кто их получает, надо с большим чувством юмора. Ну, правда, ну нельзя, нельзя ни в коем случае из этого устраивать битву идеологий. И под это подводить идеологическую базу. Я смотрю на это, думаю: ну играем, играем. Только, правда, не надо заигрываться.

- Вы преподаете в РАТИ. А Ваш опыт в Большом театре что-то уже успел дать Вашим студентам?

- Я неожиданно понял, что директор Большого театра в сознании многих людей — человек, который занимает такую должность, должен обязательно все понимать, все знать, во всем разбираться. И я вдруг начинаю ловить себя на том, что включаюсь в эту игру. Потом думаю: "Что я делаю?! Зачем я это делаю? Это же не так, это не так". На самом деле, наша жизнь такая, что все время задает вопросы, на которые зачастую с большим трудом приходится искать ответ. И они не трафаретны, они часто меняются. И можно не заметить, как ты что-то говорил, продолжаешь говорить, а время уже ушло далеко вперед. А тебя убедили, что ты, поскольку ты — директор Большого театра (!), ты все знаешь, ты на все можешь ответить. Неправда это. Неправда.

- Спасибо Вам большое, Владимир Георгиевич. С наступающим годом рождения!

- Спасибо.