Для России год начался сурово. Нефть уже ниже 30 долларов за баррель, а вслед за ней дешевеет и рубль. Хорошая новость в том, что рубль опускается все же медленнее, чем нефть. Жесткой привязки нет, что говорит о том, что наша экономика готова сопротивляться и сопротивляется. Упругость есть.
Вторая хорошая, быть может, для многих новость — в том, что на фоне дешевой нефти уже большая доля нашего экспорта теперь не сырье, что выглядит даже красиво. То есть с нефтяной иглы мы все же слезаем. Игла, впрочем, оказалась длиннее, чем мы думали, но процесс идет.
Понятно, что надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Как в море. Собственно, такой — образно говоря — морской — и была тональность слов Владимира Путина, обращенная к правительству на первом в этом году заседании кабинета, что состоялось с участием президента 13 января. Путин — против резких движений, но все же.
"Нужно быть готовыми к любому развитию ситуации на сырьевых рынках, на фондовых рынках, очень внимательно за этим наблюдать и иметь сценарий развития российской экономики на любой вариант этого развития. Мы с Дмитрием Анатольевичем это обсуждали. Знаю, что коллеги работают в этом направлении: и Министерство экономического развития, и Минфин, и все другие ведомства должны подключиться к этой работе. Это не значит, что мы должны резко что-то сейчас менять, но хочу это подчеркнуть, мы должны быть готовы к любому развитию ситуации", — заявил глава государства.
"К любому развитию ситуации" — Путин повторил это дважды, а потом для лучшего запоминания, как в русской традиции устных волшебных сказок, тут же добавил и третий раз — по правилу троекратного повтора: "Мы будем рассчитывать на то, что ситуация будет меняться к лучшему, но, как всегда мы с вами делаем, нужно быть готовыми к любому развитию событий, повторяю еще раз".
Как раз эти слова президента и были главными на встрече с правительством. Хотя до этого звучали и откровенные приятности: с 1 января вступил в силу закон о резком сокращении проверок малого и среднего бизнеса; от лихорадки Эбола мы изобрели вакцину, и она сильнее любых западных; проблема с детскими садами в России практически решена, еще Крым и Кавказ чуть подтянуть — и все детки окажутся в дошкольных учреждениях. Еще налаживается система профессионального образования, чем двадцать лет после СССР не занимались вообще. Это плюсы.
Особых дискуссий на правительстве мы не услышали, но многое ведь выплеснулось в тот же день утром, когда в Москве открылся Гайдаровский форум.
Смесь участников оказалась "гремучей": министры, депутаты, солидные эксперты, бизнес и Счетная палата. К чести правительства, и премьер Медведев, и его министры заняли там абсолютно открытую позицию, не скрывая ни остроты проблем, ни взглядов на пути их преодоления.
Первой информационной бомбой стало заявление министра финансов Антона Силуанова, который, пугая кризисом 1998 года, призвал к сокращению расходов текущего госбюджета — из-за низких цен на нефть.
"Наша задача сейчас — привести бюджет в соответствие с новыми реалиями. Если мы это не сделаем, то произойдет то, что было в 1998-1999 годах, когда население заплатит через инфляцию, за то, что мы не сделали", — сказал Силуанов.
Более того, он неожиданно сообщил, что решения о сокращении госбюджета правительство уже приняло. "Такие решения в правительстве уже приняты", — отметил Силуанов.
Таким образом он пустил дискуссию с места в карьер. Его слова о 1998 году, а все помнят, что именно тогда в России случился дефолт, тут же разлетелись по миру, да с таким эффектом, что выступавший следом премьер Медведев был вынужден смягчать эффект от слов своего министра финансов.
"Нынешнее падение котировок нередко сравнивают с кризисом 1998 года. Тогда цены на нефть упали примерно в 2,5 раза за два года, а промышленность рухнула на 40%. Сейчас цены на нефть падали и сильнее, и быстрее против максимума, который был несколько лет назад. Положение дел, конечно, не улучшают и санкции. Но мы и близко не наблюдаем того, что творилось в экономике в 1998-м. Ситуация в экономике хоть и непростая, но управляемая", — уверен Дмитрий Медведев.
Но сокращение госбюджета, о котором говорил Силуанов, Медведев все же поддержал. Да не просто поддержал, а представил как главный вопрос. "Основной вопрос сейчас — это выбор наиболее эффективной формы оптимизации бюджета", — отметил он.
Премьер таким образом вынес идею сокращения госбюджета на публичное обсуждение. Оппоненты не заставили себя ждать. В равном сокращении всех статей госбюджета усомнился экс-министр финансов Алексей Кудрин.
"Это нерациональное, не всегда эффективное сокращение расходов бюджета. То есть где-то теперь нужно, может быть, не сокращать, а где-то — сокращать больше. Дальнейшее тупое сокращение образования, медицины, инфраструктуры является уходом в никуда, скорее, сдерживанием будущего выхода на экономический рост. Образование, здравоохранение и инфраструктура — это производительные, скажем так, расходы, которые способствуют экономическому росту", — считает Кудрин.
Справедливости ради, следует отметить, что "тупое сокращение", по словам Кудрина, правительство пока и не объявляло. Медведев говорил о поиске "наиболее эффективной формы оптимизации бюджета". Кудрин ссылался на некий слух, что пошел по форуму, мол, все статьи, кроме обороны, идут под нож на 10%. Правда, основанием для слуха стали слова самого министра финансов на форуме. Но, строго говоря, такой секвестр ведь пока не объявлен.
Еще одной сенсацией на форуме стал прогноз по курсу рубля, который сделал министр экономики Улюкаев. "Мне не хотелось бы давать коммерчески ориентированных оценок. Я думаю, что есть равные шансы и на укрепление, и на ослабление", — подчеркнул он.
То есть 50 на 50. Но все же это была, наверное, шутка. Ведь если министр экономики действительно так считает, то ли будет рубль расти, то ли снижаться станет, причем с вероятностью 50 на 50, значит, и решения можно принимать, подбросив монету. Но так ведь нельзя! Россию — на орел или решка?! Да шутка это была!
Тем более что сам Улюкаев выступал на форуме за более качественное стратегическое планирование с учетом, как он сказал, "новых нормальностей" — таких, как низкие цены на нефть вдолгую и рост экономики, учитывающий не высокое потребление, а склонность к сбережениям. Впрочем, все это пока впереди.
Текущее же исполнение бюджета серьезной критике подвергла Татьяна Голикова, глава Счетной палаты России. По её мнению расходы, которые позволяет себе правительство, не всегда эффективны, причем речь идет о триллионах!
"Мне кажется, что нужно обратить самое пристальное внимание на то, что делается внутри бюджета, на то, как он был исполнен в 2015 году. И тогда, наверное, у нас желание глобально сокращать или осуществлять секвестр будет несколько иным", — считает Голикова. То есть, и она предостерегает правительство от механических сокращений.
"Понятно, что, когда мы даем такие оценки, большим нашим союзником, естественно, выступает парламент, чем правительство, поскольку это определенная критика с точки зрения неэффективности использования финансовых ресурсов. А неэффективное использование — это и есть дополнительные резервы соответствующего бюджета", — отметила Голикова.
Дискуссия удалась. Похоже, сейчас некий момент истины для экономики России, когда карты — на стол. А жизнь просит ставить задачи, и формулировать их надо все более определенно, конкретно. Премьер Медведев так и делает.
"Базовый принцип нашей политики должен остаться прежним: жить надо по средствам, в том числе за счет сокращения бюджетных трат, уменьшения расходов на госаппарат, приватизации части государственных активов", — заявил он.
А Голикова не ошиблась. В нашем парламенте честный и самокритичный подход лишь приветствуют. Например, по приватизации госактивов. Андрей Макаров — глава комитета Госдумы по бюджету и налогам — реагирует со скепсисом.
"О приватизации. Триллион! Где вы его возьмете?! Государство в очередной раз выдаст? А потом приватизация — это не средство пополнения бюджета. Приватизация, в первую очередь, — это создание эффективного собственника. И поэтому в данном случае, когда мы говорим, что приватизацией мы пополним бюджет, — это значит, мы создадим проблему, которая, которая скажется через несколько лет. И мы что, это не понимаем?" — сказал Макаров.
Правительство и парламент сейчас в тонусе, а мозговая атака в самом разгаре. И, конечно, тема качества государственных институтов для столь желанного роста российской экономики вставала во весь рост.
"У нас состоялась реформа судебной системы? У нас состоялась реформа правоохранительной системы? У нас состоялась реформа, которая дает гарантии права собственности? Главный вопрос любой стратегии должен звучать следующим образом: как вернуть доверие? Второй вопрос. Он немного сложнее, чем первый, но он из него вытекает: как вернуть доверие, которого не было? И вот здесь почему-то мы готовы обсуждать все остальные вопросы. А вот ответить на этот вопрос почему-то никто не хочет. Кстати, все это происходит на фоне потрясающего доверия всего населения страны одному человеку — президенту. Мне кажется, что это сегодня самый большой капитал страны, который — я не хочу никого делить, коллеги, депутаты, правительство, мы все вместе — мы очень часто совершенно неэффективно растрачиваем. И это, может быть, самая главная проблема, когда мы подходим к задачам, которые надо решать сегодня", — считает Андрей Макаров.
Вот обстановка, в которой идет поиск решения актуальных экономических проблем России и разрабатывается стратегия до 2030 года. В любом случае, как сказал на Гайдаровском форуме премьер Медведев, "ситуация управляемая", но и сознание, что "реформы — это всегда больно", есть.
Через эту публичную дискуссию правительство ставит себя в более напряженное конкурентное поле идей, когда аргументы нашему Белому дому и действия придется защищать уже более детально. Похоже, премьер Медведев делает это сознательно, ведь именно общего мозгового штурма до сих пор и не хватало.
А ведь он откровенно нужен. Риски, с которыми сталкиваются страны, где ключ к технологическому, а следовательно, и к экономическому росту по факту не найден, очень велики. Фактически это риск колонизации, но только другого рода. О них прямо и сказал директор Курчатовского центра Михаил Ковальчук.
"Колонизация военная заменилась техническим порабощением. А военная сила является только некоей поддержкой в этой колонизации, и этому технологическому порабощению, колонизации подвержены и развитые страны в существенной мере тоже", — отметил он.
При этом борьба за природные ресурсы, с одной стороны, по-прежнему идет, а с другой, — не заканчивать же себя глобальной войной и возвратом в первобытную природу, выход в том, чтобы вернуться в природу иначе.
"На самом деле мы можем вернуться в природу, стать ее частью путем естественным, как мы сегодня двигаемся, а можем создать природоподобный технологический уклад, то есть вернуть технологии внутрь замкнутого ресурсооборота природы. Вот вам картина. Поэтому вопрос весь сводится к тому, чтобы создавать природоподобные технологии, которые вернут нас в замкнутый ресурсооборот и фактически создадут принципиально новую базу для всего", — подчеркнул Михаил Ковальчук.
Оттолкнувшись от этого, глава Сбербанка Герман Греф указал на стремительный рост альтернативной энергетики в Китае и объявил век углеводородов законченным.
"Мне кажется, что нам нужно на уровне общества сделать серьезные выводы и сделать серьезные прогнозы, где мы окажемся не когда-то, а через 10 лет. Век углеводородов закончился. Цена будет 30, 40, 50, 60 — не важно, сколько. Мы будем очень серьезно отставать, если мы не изменим общественную концепцию нашего подхода к тому, что происходит в мире. Сегодня точно можно сказать, что каменный век закончился не потому, что закончились камни, точно так же и нефтяной век уже закончился. Будет его остаток — может, 10 лет — пока действительно вся инфраструктура электромобилей будет развернута в должной степени", — уверен Греф.
Далее, специально драматизируя ситуацию, но с тем, чтобы все же подхлестнуть общество, Греф сказал то, что политические оппоненты теперь не могут ему простить: "Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать. И это технологическое порабощение в силу того, мы просто оказались в стане стран, которые проигрывают, в стане стран-дауншифтеров. Страны и люди, которые сумели адаптироваться вовремя и проинвестировать в это, — победители сегодня. Страны, которые не успели адаптировать собственные экономики и всю социальную систему, все институты, будут очень сильно проигрывать. И разрыв этот будет, к сожалению, значительно больше, чем в ходе прошлой индустриальной революции. И это нужно себе представлять. Первое последствие этой самой революции — колоссальный разрыв в доходах между странами-победителями и проигравшими странами", — заявил Герман Греф.
О, это была страшная рубка! По Грефу, страны, как и люди, что не нашли себя в новой эпохе, оказываются в серединке между теми, кто делает высококвалифицированную работу и зарабатывает очень много, и теми, например, мигрантами, кто заведомо согласен на черный труд. Середнячки — будь то страны или люди — обречены на страдания от амбиций и невостребованности одновременно. Выход для России, однако, есть.
"Что с этим можно дальше делать? Нужно, конечно, изменять все государственные системы, потому что, если говорить о будущем, то ключевую роль, как играло, так еще более будет играть государство. Нужно изменять государственные институты. Ключевая роль во всем этом процессе, я не устаю об этом говорить, — образование — от детских садов до вузов. Вся модель образования должна быть изменена", — заявил Греф.
То есть смена модели образования и остановка "экспорта мозгов". Но главное — "уважение к конкурентам, понимание того, что весь мир становится абсолютно конкурентным". "И мы в этой истории должны быть готовы к колоссальной самотрансформации. Никто не сможет остаться лидером, если он не будет готов к колоссальной самотрансформации — это мой главный посыл", — отметил Герман Греф.
С этим, похоже, уже никто не спорит. Вопрос, как меняться, чтобы в то же время сохранить себя и на какую скорость мы вообще способны? Может, и здесь долго запрягаем, но поедем быстро?
Так или иначе, а мозговой штурм пошел. Следить и тем более участвовать в процессе крайне интересно.
