Иран без санкций уже почти месяц. Страна постепенно возвращается на европейские рынки. Уже возобновились поставки нефти и других товаров. Впереди — политический диалог. Уже весной в Иран собирается приехать глава дипломатии Евросоюза Федерика Могерини. Планируются переговоры по "инвестициям, экономике, торговле, энергетике и другим направлениям". Большие планы у Ирана и на сотрудничество с Россией.
Иранцы, правда, говорят, что и при санкциях жили неплохо. А к новым, но давно знакомым партнерам относятся осторожно.
Кроме уличных музыкантов, вряд ли что-то еще выдаст в тегеранском рынке восточный базар. Несуетливый и спокойный, где даже надпись над торговыми рядами — "Истинно верующего ни коммерция, ни торговля не отвлекают от молитвы Всевышнему".
В мавзолее аятоллы Хомейни, чей мемориальный комплекс вот уже лет двадцать стоит недостроем, даже в будни нет ни одного свободного места. Больше всего людей в форме.
Пятничная молитва — здесь это не только проповедь, но и постановка задач — с учетом актуальной политической повестки. И она не меняется.
"Америка во всем виновата! А еще Израиль, англичане и саудиты! Они все хотят нас поработить. Но персы всегда были гордыми и никогда не склоняли ни перед кем головы, — говорят местные жители. — Это все ложь американской пропаганды, что у нас нарушаются права человека. Здесь и мужчины, и женщины равны. Это Америка — страна-абсурд, олицетворяющая шайтана".
Культивируемая со времен исламской революции 1979 года ненависть ко всему западному не исчезла и после отмены санкций. В очередную годовщину восстания на площади Азади даже разыграли по ролям: бравые иранские солдаты ставят на колени американских морпехов. Видео их задержания в Персидском заливе местные телеканалы крутили весь январь.
Кроме традиционных антиамериканских плакатов в руках почти у каждого — портреты духовного вождя революции аятоллы Хомейни вместе с нынешним духовным лидером Али Хоменеи. Именно он, а не президент является верховным правителем страны и формирует внешнюю и внутреннюю политику Исламской Республики.
"Если вы спросите меня про политику, я не буду ничего говорить. Но я знаю, что буду продолжать дело своего великого прадеда, который завещал нам никогда не прогибаться перед теми, кто сует свой нос в чужие дела", — заявил Али Хомейни.
Комплекс американского посольства в Тегеране, закрытый практически сразу после революции, после того как тегеранские студенты взяли в заложники сотрудников дипмиссии, считая, что Вашингтон разрабатывает целую спецоперацию по возвращению в Иран свергнутого проамериканского шаха Пехлеви, собственно, с тех пор между Тегераном и Вашингтоном нет дипотношений, и сегодня как главный символ борьбы с внешним врагом, чей образ здесь изображают только так — статуя Свободы с лицом смерти.
За стеной бывшего посольства — кампус молодежной организации "Басидж", полувоенной идеологической структуры. Кто не был "басиджем", лишен социального лифта и карьеры, которую многие свяжут с Корпусом стражей исламской революции. Расписанная цитатами аятоллы кирпичная кладка, где "мы растопчем Америку" — едва ли не самое мягкая. Это фундамент их мировосприятия.
Портреты погибших в Сирии в боях с террористами — как генерала Каджариана — всюду. Теперь они — мученики, шахиды.
"ИГИЛ — это страшная идеология. Она построена на ваххабизме, который насаждается на саудовские деньги. Америка это использует, чтобы раздробить Восток на много мелких государств, которые — как она думает — будет проще контролировать. У Турции тоже свои грязные интересы. Покупает у террористов нефть. Вот только вместе с нефтью она покупает кровь наших народов, как на распродаже", — сказал Хосейн Шейх аль-Ислам, бывший посол Ирана в Дамаске, генеральный секретарь Международной конференции по поддержке палестинской интифады.
В обществе борьбы за права оккупированной Палестины, как здесь называют Израиль, очень боятся, что оккупированной окажется и Сирия, если туда войдут саудовские войска.
Саудовское посольство, разгромленное возмущенными казнью в Саудовской Аравии шиитского проповедника Ан-Намра, стоит с разбитыми стеклами. Напряжение чувствуется до сих пор. Квартал оцеплен полицейскими. Улицу местные власти — словно в отместку саудитам — переименовали в улицу шейха Ан-Намра.
То, что удалось избежать эскалации конфликта между шиитским и суннитским Востоком — здесь говорят — заслуга иранского духовенства, когда казалось, что Иран и Саудовская Аравия — в шаге от религиозной войны.
Причудливые узоры на знаменитых на весь мир персидские коврах — не каждый турист может их себе позволить, ценник начинается от двух тысяч долларов — как переплетение невозможного. Раздельный — для мужчин и женщин — про таких бы раньше сказали "угнетенная женщина Востока" — общественный транспорт. Но можно и вместе — в такси. Терминалы оплаты в торговых лавках. Но карточки — своей платежной системы, ни одной международной.
"С отменой санкций у нас наконец появится возможность доступа к международным банковским системам. Но пока проблема расчетов за поставки стоит очень остро. Мы вынуждены использовать сложные цепочки — деньги идут в обход, через третьи страны", — отметил Хуман Фатхи, руководитель Департамента международного сотрудничества Министерства сельского хозяйства Ирана.
В иранском Минсельхозе уже подсчитывают выручку от овощей и фруктов, что займут в России турецкую нишу. Фермеры готовятся осваивать внешние рынки, а не только соседний базар.
"Для нас санкции не создавали никаких сложностей. Мы же пережили страшную ирано-иракскую войну, вот тогда было трудно. А эмбарго, запреты — мы их даже не заметили", — признаются фермеры.
Амир показывает ранения тридцатилетней давности. Воевал еще 16-летним парнем, а пулю из ноги врачи до сих пор не достали. Та война с Ираком — говорит — никому не была нужна. А вот торговая с Западом пришлась кстати.
Iran Khodro — крупнейший автозавод не только в Иране, но и на всем Ближнем Востоке. 2,5 тысячи автомобилей в день. Французские Peugeot — когда-то Иран выкупил лицензию. Или собственные марки. Samand на фарси — "дикий конь".
"До санкций мы успели поставить японские станки. Потом подумали, как же мы будем работать дальше? И создали свои собственные. И они не хуже. Так что санкции сделали нас сильнее технологически", — подчеркнул Рухолла Бахроми, начальник сборочного цеха автозавода.
За десятилетия изоляции со стороны Запада после исламской революции Иран доказал, что способен к импортозамещению. Хотя теперь планирует и совместные проекты развивать.
В филиале автогиганта, что выпускает автобусы, сборку российских грузовиков намерен возобновить "КамАз". А сам Iran Khodro уже от французов ждет почти полумиллиардную — в евро — компенсацию за сорванные санкциями контракты. В Иране начинают понимать: на одной нефти и нефтедолларах в мировую экономику не ворваться.
"Досанкционные высокие цены на нефть развратили иранцев. 20 лет назад мы получали от продажи черного золота 8 миллиардов долларов в год, а затем доходы вдруг выросли в десять раз! И началось. И лишь санкции заставили Иран взяться за голову. И сейчас надо понимать: нынешние низкие цены на нефть не могут быть единственным источником дохода", — сказал Саиди Лейлаз, экономист, профессор Тегеранского университета.
Вероятно, поэтому президент Роухани и колесит по Европе, призывая наладить экономические связи. Одновременно напоминая, что, отказавшись от ядерной программы, здесь не собираются отказываться от ракетной, Тегеран будто стремится догнать упущенные возможности и время. Тем более что по местному летоисчислению здесь еще 1394 год.
