Окрест шедевров. Репортаж Александра Можаева

Ярославль - жемчужина Золотого кольца России, вновь заводить разговор о его драгоценности вроде как странно.

Ярославль — жемчужина Золотого кольца России, вновь заводить разговор о его драгоценности вроде как странно. Однако, возможность прецедента многоэтажного строительства напротив волшебной церкви Николы Мокрого побуждают в трёх словах напомнить о том, что такое Ярославль и почему проблема его охранных зон выходит за рамки регионального уровня.

Над городом плывут облака, городу тысяча лет, Золотое кольцо, колокольни над Волгой. Городов, попадающих под это описание, немало, а Ярославль один, потому что его колокольни — это какие надо колокольни. Семнадцатый век в архитектуре Ярославля — явление мало с чем в России сопоставимое по роскоши и уникальности. Историки рассуждают о том, что, в сущности, ярославская школа является перепевкой столичных канонов, что в его основе лежит классическое московское пятиглавие, московские шатры на приделах и колокольнях. Развлекать фасады изразцами тоже не в Ярославле придумали. Но столичная основа была здесь трактована в такой своеобразной форме, что поди угадай её без помощи специально обученных краеведов.

Даже городской собор, выстроенный по образцу Успенского собора Москвы, был в то же время здешним явлением — не деталями, а стройностью силуэта островерхих глав, совершенно органичным звеном городской панорамы. Его снесли в 1937-м, а несколько лет назад на том же месте построили новый собор, большего размера и иных очертаний, немасштабный городу, отделанный на московский манер золотом и "павлиньими" изразцами. И стала заметна тонкая разница между духовным присутствием столицы в XVII веке и материальным участием московского мецената в XXI — в новом соборе нет почти ничего ярославского.

Стиль старого Ярославля и его окрестностей нельзя спутать ни с каким другим русским городом. Пожалуй, только его Узорочье богатством и фантазией превзошло столицу. По соображениям иерархии за такое и в лоб получить можно, но дело в том, что храмы строили в основном купцы, а не бояре, их иерархия измерялась доходами. Пришедшие к успеху мужчины ставили храмы огромные и ослепительно богатые.

В Ярославле сохранилось около сорока храмов XVI-XIX вв., около тридцати утрачено в советскую пору. Это вообще удивительный факт: даже лучшие старые города, которыми мы гордимся и любуемся, являются лишь осколками былой роскоши. Даже эталонный, как принято считать, нетронутый временем Суздаль, в 1930-50-е годы потерял 11 храмов. Ярославль также утратил большую часть исторической застройки: в 1918 году при подавлении белогвардейского мятежа пушками и бомбами большевиков было разрушено более двух тысяч домов в центре города. Сейчас знаменитые храмы окружают советские постройки средней этажности, причём некоторые окружают в прямом смысле (не всякий турист сыщет хрестоматийную, но запертую внутри квартала Рождественскую церковь). Но современное домостроительство до сего момента держало дистанцию от знаковых памятников.

Сейчас застройщик ЗАО "Блок 2" судится с департаментом архитектуры Ярославля за право строительства жилого комплекса с въездом в подземный паркинг в тридцати метрах от храма Николы Мокрого. Мокринский приход — традиционный комплекс из зимнего и летнего храмов (1665-94). Стоит в черте города, но в относительно выгодной ситуации – с двух сторон к нему прилегают парк и пустырь. С третьей стороны малоприметный советский дом, с четвёртой –приметный планетарий, в 2010 году открывший путь к интересным творческим экспериментам с градостроительным окружением памятника. Но поскольку он невысок, в любом ракурсе фоном церкви по-прежнему служит небо, необходимое архитектуре как свет картине и как тишина музыке. Летняя Никольская церковь знаменита своими фресками, а зимняя Тихвинская – непревзойденно богатым изразцовым декором, который сплошь покрывает стены её притвора. Состояние драгоценного памятника нехорошее, по стенам пролегают огромные трещины.

ЮНЕСКО охраняет центральную часть города (строительство нового собора было серьёзным скандалом). И есть более широкая буферная зона ЮНЕСКО, в которую входит Никола Мокрый. Но оказывается, что регламенты буферной зоны позволяют строительство высотой 18 метров, так что разрешения на 4-10 этажей "Блок 2" получал законно. Протестующая общественность публикует врисовку, на которой объём новостройки люто нависает над памятником — застройщик публикует другую, где тоже нависает, но не так люто. Он говорит, что врисовка общественников завышена, а они отвечают, что это у него занижена. Они напоминают о непредсказуемых геологических рисках, он отвечает — всё просчитано, и так далее.

Мы в Москве это уже проходили. И "заповедную зону" Остоженки, которая юридически позволяла сносить и строить что угодно. И официально полученные разрешения на строительство в охранных зонах и на бульварах. И нарядные картинки, на деле превращавшиеся в нечто совершенно другое. И шестиэтажные "Пять столиц", которые начинали строить вплотную к аварийному Кадашевскому храму, уверяя, что так можно и нужно. Стройку в Кадашах затормозили, постановив, что в охранной зоне правомерна лишь регенерация. То есть новое строительство в масштабе утраченного исторического окружения памятника, что в принципе страхует от многих соблазнов.

Кстати, ярославский застройщик Александр Ерин ("Блок 2") в недавнем интервью сам сформулировал принцип регенерации: "Дискретная застройка, в 2-3 этажа усадьбы наши традиционные, которых на Волге и Которосли много стоит. Ни в коем случае не семиэтажная коробка, которая по нормам сейчас возможна". Однако, он предлагает таким образом застраивать не свой, а соседние участки, что понятно — он уже потратил на проект 100 млн рублей, действуя в русле, одобренном администрацией. Необходим поиск нового компромисса, который сможет компенсировать затраты и усилия застройщика, не создавая даже риска ущерба для памятника, а для этого город должен наконец чётко и мудро сформулировать правила работ в охранных зонах.

Результат особенно важен оттого, что в Ярославле есть ещё два комплекса, равных по значимости Николе Мокрому — Коровники и Толчково, и они также находятся вне пределов основной охранной зоны. Под боком у роскошнейшей в городе церкви Иоанна в Толчкове стоит здоровенный лакокрасочный комбинат. Наверное, когда-нибудь город найдёт возможность отодвинуть его от шедевра – освободится славный участок под семиэтажную застройку. Храмы в Коровьей слободе вообще окружены частным сектором. Берег Волги, мечта инвестора.

Закончим этот текст пожеланием, высказанным Александром Ериным: "Мы дорожим репутацией добросовестного застройщика, потому и работаем в соответствии с законом. Но чиновникам легче ничего не делать, чем что-то делать и за это потом отвечать. Нужно, чтобы собралась в городе группа единомышленников в лице госорганов и управленцев и приняла разумные и прозрачные правила игры". Следующее заседание суда по спору о застройке окрестности Мокринского прихода назначено на 21 марта.