В 17 лет Жанна д'Арк, возглавив французскую армию, вынудила англичан снять осаду с Орлеана, за что ее прозвали Орлеанской Девой. Ее победа позволила Карлу VII короноваться в Реймсе 17 июля 1429 года. Популярность Жанны, и размах, который приняла народная война под ее руководством, пугали короля и его приближенных настолько, что было принято решение отстранить девушку от командования войсками.
События развивались с невероятной стремительностью: меньше чем через год Жанна д'Арк попала в плен к бургундцам, подкупленным французским двором, которые продали девушку англичанам. Те передали пленницу во французский церковный суд, обвинивший Жанну д'Арк в ереси и колдовстве, за что "преступнице" полагалось сожжение на костре. От палача потребовали сжечь "еретичку" полностью, что оказалось невозможным. Тогда останки положили в мешок и бросили его в Сену.
Через 25 лет состоялся новый церковный процесс по делу Орлеанской Девы, и она была не только реабилитирована, но и названа "возлюбленнейшей дочерью Церкви и Франции". В 1920 году указом папы Бенедикта XV Жанна д'Арк была причислена к лику святых.
Рассказ о Жанне Д'Арк мог бы быть более пространным, да и вспоминать о ней уместнее 30 мая — в день памяти католической святой. Речь не о подвиге Орлеанской Девы, а о почитании Францией этой очень неудобной святой, слышавшей голоса архангела Михаила, святой Екатерины и святой Маргариты, осмелившейся носить мужскую одежду, поучать будущего монарха и решившейся стать спасительницей Франции.
Жанна д'Арк и ее подвиг вспомнились неслучайно: на прошлой неделе в том же Париже чествовали другую святую. На сей раз русскую, православную, канонизированную... Константинопольским патриархатом. В память о подвиге матери Марии (Скобцовой) в 15 округе Парижа (где жила монахиня и располагался ее приход) по инициативе вице-мэра этого округа по вопросам культуры, культурного наследия и новых технологий Жислен Фонладосса была названа улица. Вообще-то, торжество должно было состояться еще в 2013 году, когда муниципальный совет 15 округа единогласно проголосовал за инаугурацию, но отчего-то задержался.
Праздник в Париже удался. В Москве же российскую святую вспоминали довольно скромно и все больше в средствах массовой информации, чем среди православнных. Дело обошлось несколькими новостями по телевизору и в Интернете, событие прошло без особой помпы, безо всяких торжеств. С одной стороны, имени матери Марии нет в русском церковном календаре, с другой, почитание (или забвение) святого, его культ никоим образом не зависит от дат, чисел и даже факта канонизации. Самым ярким тому примером стала блаженная Матрона Московская, к которой за помощью съезжалась вся страна задолго до официального признания ее святой.
Объясняется это (по крайней мере, частично) тем, что мать Мария – святая очень неудобного формата.
О том, что во Франции жила такая монахиня, я узнала примерно 35 лет назад, когда подруга рассказала, что в Париже жила курящая монахиня, что ее очень почитают и даже подумывают о канонизации. Положим, к тому моменту я тоже курила, но монахиней не была и к подвигам была не готова, поэтому предоставленная информация вызвала естественное недоумение: канонизировать заведомого грешника – разве такое возможно?
Гораздо позже мне посчастливилось узнать о матери Марии больше. И стало понятно, отчего о ней, современной святой, совершивший удивительный подвиг, сделавшей так много для людей, для их свободы, так мало известно в России. Почему ее почитание — камерное, домашнее, частное. Да, конечно, она была русской, однако эмигранткой, она стала монахиней, но прежде побывала замужем, организовала у себя в общежитии штаб Сопротивления во время войны, но спасала евреев. Забавно, что одно из обвинений монахини в ХХ веке напоминало то, что предъявлялось Орлеанской Деве. Подобно Жанне, ходившей в мужской одежде, мать Мария носила грубые мужские ботинки.
Мать Мария не подходила гражданскому обществу как героиня, а православному – как святая.
Но истинная причина ее неприятия в другом: мать Мария кажется возмутительно свободной ото всего и всех. Мало кто догадывается, чем достигается такая свобода, какой работой над собой, каким молитвенным и жизненным подвигом, насколько сильной любовью. Кроме того, умение жить свободным – удивительный дар свыше, от Бога. Если он по каким-то причинам не дан человеку, искусственная культивация свободы абсолютно невозможна.
Кажется, лучше всего сущность матери Марии раскрывается в ее стихотворении без названия, написанном в 1932 году:
Кто я, Господи? Лишь самозванка,
Расточающая благодать.
Каждая царапинка и ранка
В мире говорит мне, что я мать.
Только полагаться уж довольно
На одно сцепление причин.
Камень, камень, Ты краеугольный,
Основавший в небе каждый чин.
Господи, Христос-чиноположник,
Приобщи к работникам меня,
Чтоб ответственней и осторожней
Расточать мне искры от огня.
Чтоб не человечьим благодушьем,
А Твоей сокровищницей сил
Мне с тоской бороться и с удушьем,
С древним змием, что людей пленил
Эту ее свободу, основанную на настоящем смирении, понял и принял митрополит Евлогий (Георгиевский), совершивший ее монашеский постриг. Однажды владыка Евлогий и мать Мария ехали в поезде и, стоя у окна, любовались постоянно меняющимися видами. Вдруг владыка широким жестом обвел бескрайние просторы и сказал: "Вот он, Ваш монастырь, мать Мария!"
Неудивительно, что, подобно Жанне д'Арк, мать Мария стала неудобной святой.
Не стоит также забывать о том, что православие – религия, где женщина все еще остается той, кто вышел из ребра мужчины, Адама. И еще долго будет оставаться тем самым ребром, поскольку эта установка поддерживается как мужчинами, так и женщинами, предпочитающими забыть, что и мужчина после грехопадения уже не тот. А спасение в мир пришло через Богородительницу — женщину. Поэтому, довольно трудно предположить, что святая, жившая свободой, неожиданно станет известной, популярной, почитаемой.
Да и вообще, нужны ли нам эти неудобные святые, много ли их было признано даже среди мужчин? Первым из неудобных, но почитаемых на ум приходит юродивый Василий Блаженный. В обмен на свободу обличать ложь и лицемерие ему пришлось ходить без одежды, ночевать под открытым небом, терпеть лишения. Ради возможности говорить правду Иоанну Грозному он прикидывался дурачком. Василий Блаженный известен своим чудотворением по отношению к тем, кто обращается к нему за помощью. Вероятнее всего, в иной ситуации о юродивом забыли бы весьма скоро.
Как практически безвестен Иоанн, прозванный за свой дар проповедника и толкователя Слова Божьего, Златоустом. Да, его имя на слуху, поскольку его часто поминают во время службы. Но мало кто помнит, что святитель открыто обличал антиохийский раскол и тех, кто привел Церковь к ереси. Златоуст составил чин Литургии, ввел антифонное пение на всенощной, написал немало богословских трудов и обличал императорский двор за распущенность. За что был лишен сана и изгнан из столицы.
Стерт из памяти христиан преподобный Максим Грек, совершивший перевод на церковнославянский Псалтири и других богослужебных книг. Он считал для себя возможным оспаривать предписания священноначалия, обличать светскую феодальную власть, осуждать недостатки внутренней и внешней политики страны. Особенно Максим Грек критиковал ростовщичество в Церкви и систему незаконной поддержки местных властей. Будущий святой не захотел скрыть от Василия III свое неприятие развода великого князя с бездетной Сабуровой, воспротивился второму браку князя, что и решило его судьбу. Собор 1525 года обвинил Максима Грека в ереси, во вступлении в заговор с турецким правительством, после чего он был отлучен от причастия и заточен в Иосифо-Волоцкий монастырь.
И, конечно, если бы не фильм Павла Лунгина "Царь", мало кто знал бы, что при Иоанне Грозном митрополитом Московским некоторое время был Филипп (Колычев), занимавшийся обличением опричнины. Если поначалу они с царем договорились о нейтралитете, в дальнейшем соблюдение его стало невозможно. Кроме того, митрополит заступался за опальных бояр и обличал беззакония царя и его опричников. Дело дошло до того, что Грозный стал готовить церковный суд над главой Церкви. Владыка был лишен сана, его заковали в кандалы и сослали в Отроч Успенский монастырь в Твери, где опальный митрополит был задушен Малютой Скуратовым.
Получается, что Василий Блаженный – первый и единственный "знаменитый" неудобный святой. И все же, неудобными гораздо чаще позволяли себе быть мужчины. Женская агиография – образец смирения, полного растворения в муже и послушания ему, поста и молитвы. Есть, конечно, святая Ольга – жесткая, властная, несгибаемая женщина, образ которой не укладывается в парадигму гендерных ролей по Домострою, но ее почитают, скорее как "государственного деятеля" и в связке с князем Владимиром.
Безусловного почитания сподобилась блаженная Ксения Петербургская. Однако не за силу духа и игнорирование общественного мнения. Ее подвиг в первую очередь связывают с хранением памяти и молитвой за мужа. И, конечно, обращения к ней, неудобной, связаны с преданием о том, что юродивая – истинная чудотворица, как и Матронушка (ведь про то, что Матронушка — исповедница, тоже никто не помнит).
И совсем забыто имя преподобной Кассии Гимнотворицы, написавшей ирмосы Великой Субботы, стихиру про блудницу с миром и стихиру на Рождество "Августу единоначальствующу на земли". Ее — образованную, самостоятельную, знают и почитают еще меньше, чем мать Марию.
Словом, мы любим, помним юродивых, исправно поставляющих нам чудеса "по запросу", либо почитаем примеры для подражания или для смирения. Казалось бы, неудобная и своевольная Мария Египетская, бывшая в начале своей жизни блудницей, взяла на себя такой подвиг искупления грехов, что ее в итоге канонизировали. А поскольку святые – раскаявшиеся грешники – привычны и понятны для людей и для Церкви, Мария Египетская стала покровительницей кающихся женщин.
В отличие от Жанны д'Арк, которую почитают как покровительницу военных и Франции.
