Настоятель Свято-Никольской церкви отец Андрей уверен – пасмурное утро способствует вдумчивому разглядыванию белокаменной резьбы и так соответствует разговорам о ней.
"Здесь происходили какие-то глобальные вещи, которые определили всю нашу историю, заложили основу нашей духовности, основу восприятия вообще – мира и жизни", – рассуждает Андрей Давыдов, настоятель Свято-Никольской церкви города Суздаля.
По первому образованию отец Андрей – художник. В юности он так сильно увлекся иконописью XI-XII веков, что стал священником. В городе мало кто знает, что живет он в храме, который сам реставрирует. Свято-Никольская церковь вид имеет заброшенный. Рядом зимняя церковь. Эти храмы – единственные действующие в кремлевской, то есть главной исторической зоне Суздаля. Стоят они на месте Никольских городских ворот, разрушенных еще татаро-монголами в XIII веке.
"Стоит присмотреться к этому периоду – когда Юрий Долгорукий решает перенести страну сюда. Я на самом деле не знаю в мире событий такой значимости. Это сравнимо с заселением Америки в XVI веке. Вдруг возникает огромная и очень богатая, мощная страна. Со страшной скоростью!" – восхищается Андрей Давыдов.
Князь Юрий Долгорукий под историческую стройку выбирает Суздальское ополье. Так называется территория вдоль реки Клязьмы – от Владимира до Ростова Великого и Переславля. Для возведения храмов сюда из побежденной Волжской Булгарии везут белый камень – известняк. Из Галича едут лучшие мастера.
В бескрайних владимирских полях с IX по XIII век происходила такая грандиозная историческая работа. Древние славянские племена начали возделывать землю и строить города – Владимир, Суздаль, Ростов. К XII веку на реке Нерли – ворота во Владимиро-Суздальские земли, объединение которых ведет князь Андрей Боголюбский. По одной из версий, храм Покрова на Нерли был поставлен как символ сильного князя и сильного государства.
Было построено двести пятьдесят белокаменных зданий. Из них после татаро-монгольского нашествия уцелело только девять церквей. В селе Кидекша, что под Суздалем, – церковь Бориса и Глеба. Если подойти близко-близко к церкви Бориса и Глеба, действительно становятся заметны знаки. Сотни каких-то черточек и кружочков. Кресты рисовали паломники, получившие здесь исцеление. Длинные прямые линии – это строительные метки, остальные фигуры пока не расшифрованы. "Во многом остается неясной, – пишут в путеводителях, – и символика резных барельефов: парящие фигуры святых и фантастических полузверей-полуптиц". У историка Сергея Вахтанова дрожат пальцы, когда он касается этих древних стен. Изучая памятник двадцать лет, он все еще не может ответить на вопрос: почему такой хрупкий известняк так долго стоит? Ни чертежей, ни строительных планов того времени не сохранилось. Поэтому о внутренних связях и креплениях реставраторы узнают только тогда, когда эти связи и эти крепления начинают рушиться.
"Линии непонятные, еще, что-то, изображения крестов. Метки строителей, которые они ставили во время создания храма. Это ведь психология строителей, строительные традиции и неизвестная культура. Все это необходимо изучать", – напомнил Сергей Вахтанов, старший научный сотрудник архитектурного отдела Государственного Владимиро-Суздальского музея-заповедника.
Золотые ворота во Владимире – единственный памятник русской военной архитектуры – теряется в паутине проводов и на фоне рекламных плакатов.
"Сегодня процесс реконструкции очень быстрый. Застройщики, предприниматели действуют очень агрессивно, это не всегда плохо. Есть интерес – строить в центре. Есть деньги. Плохо, что нет критического отношения к тому, что и как они делают. А при таком подходе, какая уж тут история или философия", – рассуждает Игорь Столетов, главный архитектор ОАО " Владимирреставрация".
"Философия" – так Игорь Столетов описывает свое ощущение города. Академик архитектуры и заслуженный реставратор, во Владимире его еще называют "живая легенда". Легенда – потому, что в начале пятидесятых он не позволил разобрать домонгольские храмы, стены которых после войны подпирали бревнами, чтобы не рухнули. Неповторимые виды с соборами и речными далями тогда удалось сохранить.
"Это уникальное богатство Руси, мы этого еще не поняли. Богатство мира. Их вечная жизнь – это абсолютное требование к нам", – считает Игорь Столетов.
Георгиевский собор, что в самом центре города Юрьев-Польской. Сказать о себе "мы работаем в музее" сотрудники не могут, в музее они живут. Штат – четыре экскурсовода. Пока одна с гостями, остальные, как могут, ухаживают за храмом: моют пол, поправляют забор, убирают снег.
"Это же всемирно известный памятник архитектуры, белокаменного зодчества. Это лебединая песня, последний собор Владимиро-Суздальской земли, жемчужина", – объясняет Надежда Егорова, директор историко-архитектурного и художественного музея г. Юрьев-Польский.
Зимой собор промерзает, потом все лето медленно оттаивает. От чего на стенах появляются соль и плесень, они разъедают тончайшую резьбу. Наблюдать, как легкокрылые ангелы и райские цветы превращаются в песок, больно. В стеклянной витрине чудотворный Святославов крест – большая православная реликвия. Директор рассказывает: едут паломники, бывает много знаменитостей. Удивляются: "Такая святыня, и такая разруха". Удивляются и проходят мимо ящика с надписью "на реставрацию". В этом месяце пожертвований набралась тысяча рублей. Это не конфликт "истории и денег", это конфликт "истории и умов", говорит отец Андрей. В церкви, которую он восстанавливает, нет ни тепла, ни света, и прежде чем взяться за кисти, приходится растворять давно не действующий вход.
Это самая старая из известных техник росписи церковных стен – фрески по сырой штукатурке. Иконы отец Андрей пишет восковыми красками. И технология, и манера – те же что у древних мастеров.
"Тут вдруг открывается такая высокая гармония, единство и радость, такое благородство всего, общих переживаний и наших общих представлений о мире. Общих для всей страны", – считает Андрей Давыдов.
Солнце – как декорация к чудом уцелевшим белокаменным церквями. И к этому виду отцу Андрею прибавить нечего. Жить в такой близости к истории – в радость. Ее нужно только суметь почувствовать.
