Телеканал "Культура" холдинга ВГТРК запустил новый яркий проект — "Карамзин-250". В течение десяти дней общественные и политические деятели, актеры, режиссеры, представители творческой интеллигенции читают отрывки из сочинения Николая Карамзина "История государства Российского".
Проект, который сам войдет в историю, новейшую историю государства российского.
"История в некотором смысле есть священная книга народов, главная, необходимая, зерцало их бытия и деятельности, скрижаль откровений и правил", — процитировал Карамзина Сергей Нарышкин, председатель Российского исторического общества, председатель Госдумы.
Слова Карамзина как эпиграф. Двенадцать томов охватывают события от древнейших времен — нравов славян и Крещения Руси. Финальные главы — правление Ивана Грозного и Смутное время.
Свой и вправду фундаментальный труд Карамзин считал работой жизни. Ради него удалился от шумной Москвы в имение тестя, усадьбу Остафьево, за что был прозван "остафьевским затворником". "История государства Российского" здесь отлита в бронзе — один из первых в России памятников книге — на липовой аллее, где Карамзин гулял по утрам.
"При колеблющейся свече он работал. Некоторые отмечают, что в конце жизни он практически ослеп, потому что двенадцать лет титанического труда! Это рукописи, которые надо было разобрать. В конце жизни его почерк трудно читать, его разбирала только его жена", — рассказал Анатолий Коршиков, директор музея-усадьбы "Остафьево-Русский Парнас".
Начинание поддержал сам император Александр Первый и утвердил Карамзина официальным историографом. Ему позволялось древние манускрипты из монастырей, библиотек и архивов привозить сюда же. Сам Карамзин говорил: "Не верю любви к Отечеству, которая презирает его летописи, чтобы знать настоящее, должно иметь сведения о прошедшем".
Сохранившееся прижизненное издание "Истории государства Российского". Первый тираж составил три тысячи экземпляров и, по воспоминаниям современников, разошелся за один месяц. Как писал Пушкин, все, даже светские женщины, бросились читать историю своего государства, дотоле им неизвестную. И, по выражению поэта, древняя Россия, казалось, была найдена Карамзиным, как Америка Колумбом.
Одни Карамзиным восхищались, другие упрекали в высокопарности, но все — купцы, мещане, дворяне — читали взахлеб, открывая для себя созвучные любому времени правила Мономаха.
Он познакомил россиян со словами "промышленность", "человечность", "общественность", "общеполезный", и они вошли в обращение. Главы книги, как лоскуты, в единую ткань времен сшивают режиссеры, поэты, музыканты и актеры в интерьерах Исторического музея и Дома Пашкова.
Карамзина впервые в истории перевели не только на немецкий и польский, как было принято. Есть прижизненное издание на французском. А в гостиной вечерами он сам читал домочадцам отрывки, словно предвидя, что голос его будет звучать и спустя двести лет.
"Наша великая литература, наша классика, наш ни с чем не сравнимый язык — это наше общее достояние, это то, что нас объединяет. Такое чтение — это как "Бессмертный полк" нашей литературы", — отметила Наталия Солженицына, президент Русского общественного фонда Александра Солженицына.
Именно поэтому он сегодня так звучит — в десятидневном литературно-историческом марафоне на телеканале "Культура". И к этим словам стоит прислушаться.
