Вячеслав Самодуров: это крепкий орешек, это настоящий триллер – я люблю рисковать

В Большом театре — последняя премьера сезона. Под занавес, похоже, дают что-то необыкновенное — балет "Ундина" в постановке Вячеслава Самодурова. Выпускник "Вагановки", солист Мариинского театра, Национального нидерландского, Ковент-Гардена хореографом стал недавно, но уже получил 3 "Золотые маски".

В Большом театре — последняя премьера сезона. Под занавес, похоже, дают что-то необыкновенное — балет "Ундина" в постановке Вячеслава Самодурова. Выпускник "Вагановки", солист Мариинского театра, Национального нидерландского, Ковент-Гардена хореографом стал недавно, но уже получил три "Золотые маски".

- Мы сейчас за кулисами видели, как чувствуют себя танцовщики в перерывах между выходом на сцену: согнувшись пополам, они с трудом пытаются отдышаться. Видно, насколько тяжело физически дается им ваша "Ундина". Когда вы танцевали в Ковент- Гардене, испытывали такие же нагрузки? Вам было так же тяжело?

- Разные бывают танцы — тяжелые и нетяжелые. В любом случае, выход на сцену – это отдача. Но, раз у меня есть возможность поставить балет в Большом театре с очень оснащенной, сильной балетной труппой, мне хотелось использовать эти возможности на полную катушку. И, по-моему, я оторвался.

- Музыка такая, что не дает запомнить движения. Они настолько у вас иероглифичны, кто-то из критиков так и сказал: вы иероглифы ставите на сцене.

- Дело в том, что я ставил сложности не ради того, чтобы поиздеваться над артистами. Ну, по крайней мере, это был не главный мотив. Музыка — главный локомотив в этом спектакле. Она изощренная, она сложная. И она, как perpetuum mobile, движется по ускорению, я бы сказал, даже по ускорению вперед. И для меня танец — все-таки диалог с музыкой. И мне хотелось этот диалог выстроить.

- Поймала себя на ощущении, совпавшем с тем, что чувствует художник по костюмам Лена Зайцева: если ты настроишься на музыку Хенце, то все кажется очень органичным, хотя, на первый взгляд, музыка и движения никак не совпадают. И тогда словно входишь в транс.

- Движения придумывались для музыки, которая была написана для Фредерика Аштона, великого английского хореографа. Но, наверное, это уже прочтение партитуры более позднее. Соответственно, мне хотелось на эту музыку взглянуть с другой перспективой.

- "Ундина" ставилась в разных странах с разным финалом. Где-то он счастливый, где-то нет. Насколько я знаю, в либретто вашего авторства к "Ундине", которую скоро увидим в Большом театре, рыбак и его возлюбленная остаются живыми-невредимыми и играют свадьбу. Но вот бьюсь об заклад, если не знать истории и сюжета, если не прочитать либретто, этого ничего не поймешь. Ощущение, что это какое-то эссе.

- Нет, это больше чем хореографическое эссе. Это сон человека, это его побег и гибель в фантазиях. Под сном можно, конечно, подразумевать все, что угодно. Это как последний сон человека, из которого он каким-то образом не совсем вернулся. Так что, может быть, это и хэппи-энд. Иногда это лучше, всегда есть надежда на что-то другое.

- Кома такая…

- Кома. Будем считать, да, балет-кома.

- Знакомый врач, который общался с людьми, вышедшими из комы, рассказывал, что почти всем не хотелось оттуда возвращаться. Им было настолько хорошо, что они готовы были просто подраться с врачами, которые возвращали их к жизни.

- Я их понимаю, потому что очень люблю спать. И, конечно, когда выключаешь свет, и есть возможность положить голову на подушку, то, конечно, не хочется, чтобы тебя будили.

- Если серьезно, на самом деле у вас три "Золотые Маски", репутация талантливого, неординарного хореографа, за пять лет умудрившегося Екатеринбург сделать городом, который на слуху у всех любителей балета. У вас блестящая карьера танцовщика. А сейчас вы хореограф. И то, что сейчас происходит в Большом, мне кажется, беспрецедентно. Это и не современная хореография, и не классика, хотя основа — абсолютно классическая. Это размышление на темы, которые вас волнуют.

- Вы знаете, мне очень тяжело сейчас давать оценку, потому что я очень погружен в то, чтобы стенка опустилась вот на этот такт, и чтобы за ней был именно этот цвет, а не что-то… синенькое. Настолько погружен сейчас в фабричную такую суету, что, честно говоря, не способен давать оценку. И балету, и событию, и тому, что происходит. Знаете, сейчас такой момент, когда бежишь от минуты к следующей минуте. Пытаешься нагнать время.

- Спасибо за то, что помогли зафиксировать процесс сотворения балетного мира.