Юрий Григорович — легенда российского и мирового балета — отмечает 90-летие. С юбилеем его поздравил Владимир Путин, отметив особую роль хореографа в судьбе Большого театра. Взаимоотношения Григоровича и главной сцены страны, и правда, напоминают бурный роман: с уходами, возвращениями и блестящими премьерами.
Он благодарит за признание, славу, эмоции, что всегда через край, овации, что не стихают — скромно, словно и не его эта эра. Эра Григоровича.
Совсем недавно — вернулся из Мюнхена — в Баварской опере поставили "Спартака", а перед юбилеем готовился к фестивалю в Большом, где Григ — так называют его коллеги — больше трех десятков лет был главным балетмейстером. Старые афиши — уже история. На исторической сцене снова "Золотой век".
"Да нет, никакое не удовлетворение, а приятное ощущение, что все-таки недаром прошла жизнь в Большом театре", — говорит Григорович.
1947-й год. Ленинградский театр оперы и балета имени Кирова — теперь знаменитая Мариинка — первая большая сцена Григоровича. Сначала танец — парящий, изящный, невесомый, но этого мало, он взлетит выше — постановка "Аистенок", десятилетие спустя — "Каменный цветок".
Говорят, тогда и родилось крылатое — танцевать от печки. Репетировали в балетной школе на улице Росси. Там была печка. От нее и танцевали.
Он вспоминает — командировка на Урал вместе с Симоном Вирсаладзе, художником, одевающим танец — так писали критики, соратником и другом — побывали там, где рождались бажовские сказы.
"И Вирсаладзе придумал замечательно. Он открывает сцену вдали большой малахитовой шкатулки, которая, как бы просвечиваясь, выявляет в этой шкатулке наших героев", — вспоминает Григорович.
Слава о хореографе, в чьем танце — поэзия — по всей стране.
1964-й год. Он — главный балетмейстер Большого. "Легенда о любви", "Щелкунчик", "Спартак", "Ромео и Джульетта", "Иван Грозный", "Ангара" и "Золотой век". Золотая классика балета. И золотые имена, образы, вошедшие в историю. Большой — много гастролирует. Советский, а потом — российский — балет покоряет мир.
Костюм для партии Хозяйки медной горы, "Каменный цветок". Этот балет в 1961-м году увидели в Стокгольме. Вот камзол, в котором танцевал Александр Годунов в самом начале своей карьеры. 1963-й год. "Спящая красавица", "Щелкунчик" — жакет Владимира Васильева, а вот сценический костюм Гедеминаса Таранды, балет "Раймонда".
Эмигранты еще первой волны — Серж Лифарь, Бронислава Нижинская, Вера Каралли — великие артисты, что танцевали в Русских сезонах Дягилева — фотография с Верой сделана в Венской опере после премьеры Большого в 1965-м, а вот Григорович — в гостях у Марка Шагала.
Но перед одной Григорович словно замирает. Потрет балерины Натальи Бессмертновой. Жены. Четыре десятилетия были вместе. Он ведь сразу почувствовал — эта женщина словно созвучна его душе, и в каждом танце — признавался в любви своей балерине, профессии, жизни, создавая страстные образы.
И когда в 1995-м в Большом театре случился большой скандал, и Григорович вынужден был уйти, она была вместе с ним, покинув сцену. Спустя 15 лет Большой словно опомнился, хореографа уговорили вернутся, но его балерины уже не было. Иногда его называют тираном. С ним можно работать только по-настоящему. Халтуры не спускает. И почти никогда не ошибается в людях.
Григоровичу — 90. На его глазах менялись страна, балет, музыка, техника и пластика, и сами актеры, конечно. Неизменной, кажется, осталась лишь эра — Григоровича.
