"Вести" продолжают спецпроект, в рамках которого мы узнаём о ситуации в регионах буквально из первых уст – от руководителей субъектов. На сей раз Ирина Россиус беседовала с президентом Адыгеи Асланом Тхакушиновым. Он рассказал, насколько республику затронул экономический кризис и какие меры принимаются для смягчения удара, а также поделился планами создания инновационной модели экономики, где ставка делается на развитие агропромышленного сектора, разработку минерально-сырьевых ресурсов и туризм.
- Аслан Китович, здравствуйте. Спасибо, что пришли к нам сегодня в студию.
- Здравствуйте.
- Хотелось бы в первую очередь спросить про негативное влияние экономического кризиса в Адыгее. Оно ощущается сейчас?
- Я думаю, наверное, в какой-то степени. Мы в одной плоскости, в одном мире. И экономическое пространство тоже такое же, как у всех. Но, несмотря на это, каких-то больших заимствований Республика Адыгея не имеет… То есть идет стабильно. И есть определенный процент роста безработных. Поэтому я в одну кучу почти свел, наверное, многие вопросы. Но так получается, что республика – она небольшая. То есть те республики, которые имели большие промышленные предприятия, большие заимствования, они сегодня не могут выйти из этого кризиса. А поскольку у нас промышленность в тех объемах, в которых были заказы, работала, и сельское хозяйство нас не подвело, у нас ситуация, можно сказать, вполне приличная.
- Вы затронули вопрос о безработице. Сейчас сколько людей не имеют работы, ищут ее, и какие вакансии вы предлагаете?
- Дело в том, что у нас безработица тоже в каких-то цифрах не очень больших. Безработица у нас, например, была 6 тысяч, сейчас стала 8 тысяч с чем-то. То есть чуть больше, чем было. Мы им предлагаем общественные работы, мы им предлагаем переобучение по другим специальностям. Деньги для этого федеральный центр в полном объеме выделил. Мы оплачиваем временно неработающих, тех, которые как бы и в отпуск не вышли, и еще не рассчитались с предприятием, мы дотируем эти предприятия. И очень много мероприятий мы проводим по тому, чтобы людей не сокращали в малом и среднем бизнесе.
- А какие в основном предприятия пострадали от экономического кризиса?
- Вы знаете, Республика Адыгея – аграрная республика. У нас промышленные предприятия, ну, крупных таких 23-25, они работали очень стабильно. Машиностроительный завод, который выпускал манипуляторы для обработки древесины. В России никто больше не выпускает. Редукторный завод, редуктора по особым заказам. То есть эти предприятия, которые у нас работали, выполняли эти объемы работ, они выполнили. А те, для кого они выполнены и кто должен был выкупить их, до сегодняшнего дня не могут выкупить. Поэтому некоторый обвал у нас тех предприятий, которые работали, есть. И в связи с этим мы другие меры начали предпринимать. Мы сегодня входим в субъекты, которые по каким-то бартерным системам, по другим системам могли бы закупить у нас ту продукцию, которая у нас уже есть. Поэтому я думаю, что вот такого жесткого обвала не было. Тем более что прошлый год у нас самый высокий урожай за все годы существования Республики Адыгея или области вообще Адыгея – 550 тысяч тонн зерновых мы собрали. Это самый рекордный урожай за все годы существования Республики Адыгея. Это тоже помогло немножко оживить экономику.
- К сельскому хозяйству мы вернемся. Ну а что касается проблем на предприятиях, это ведь рождает (вот вы говорите про бартер) невыплату зарплат. То есть люди фактически на руки не получают деньги. У вас существует такая в регионе проблема?
- У нас нет ни одного предприятия бюджетного, где бы не выплачивалась заработная плата. Ни одного рубля долга перед бюджетниками мы не имеем. Но из-за плохого менеджмента некоторые, некоторые, я подчеркиваю, промышленные предприятия создали "фонд" невыплаты до 6 миллионов рублей. Это сумма, которая вполне реализуема. Мы, я думаю, что подходы находим и в ближайшее время будем рассматривать вопросы смены руководства, вопросы привлечения каких-то других средств. И вопросы привлечения средств среднего, малого бизнеса для того, чтобы за счет тех преференций, которые мы им сделали, они могли бы выручить вот те предприятия, которые сегодня не выплачивают заработную плату. Но это чисто даже, это не кризис, это именно вот то, что случается с теми, что не может управлять человек, а он берется. Поэтому и там мы найдем выход.
- Что касается сельского хозяйства как раз, как помогаете сельчанам? Даете ли кредиты, помогаете ли организовывать фермерство?
- В прошлом году мы дали кредитов, не мы, а банк, Сельхозбанк, до 2 миллиардов рублей. И, наверное, почему вот такие успехи именно в сельском хозяйстве за последние годы. Вот даже было время, когда говорили, что вы знаете, где находится Адыгея? Нет, не знаем. Вот вы едете, едете из Краснодарского края, если увидите невспаханные поля, это значит, Республика Адыгея. Сегодня такого нет: каждый клочок земли обрабатывается – за счет того, что и банк пошел навстречу, и исполнительная власть, и законодательная власть. Те законы, которые издаются сегодня, они не такие обременительные, которые были до этого. То есть они сгоняли в одну кучу, в один элеватор насильно какие-то, ну, не очень удобные какие-то условия они ставили перед производителями сельскохозяйственными, производителями сельхозтоваров. И они, конечно, старались не заниматься, потому что им было это невыгодно. Изначально это была аграрная республика. А мы сегодня на селе начали строить животноводческий комплекс на где-то 1800 голов канадского (скота), свинины. Ну, пока не берем мы из тех стран, Мексики, там, или еще какой-то страны, где можно было бы чем-то заразиться. То есть это (предприятие) высочайшего уровня. Если мы посмотрите завод, который построили мы в одном хуторе, это очень хорошие условия в хорошем смысле. Мы построили рисовый завод очень мощный. Мы комбикормовый завод на юге России самый большой построили. Мы построили завод быстрого возведения домов и так далее. То есть мы основной упор сегодня делаем на развитие промышленности, чтобы выровнять вот эту систему.
- Что касается экономической интеграции с субъектами Южного федерального округа, как она осуществляется?
- На самом деле мы ни с кем не соревнуемся. Нам, поскольку у нас условия совершенно разные, вот Краснодарский край, наверное, может соревноваться, наверное, с Францией, там, с кем-то: моря у них есть, терминалы, вертолеты, самолеты… А у нас попроще, поскромнее. Но, тем не менее, по тем уровням, базовым показателям, которые сегодня есть общие для всей России, мы не уступаем, стараемся не уступать никому. У нас тенденция была в этом году уже – выход на, ну, вектор, по крайней мере, направление, что мы должны были выйти на самофинансирование. И уже до 10% сократили. Вот чуть-чуть подвел нас кризис. Но, несмотря на это, в ближайшее время, конечно, мы эту проблему решим. Я думаю, что у нас есть возможности – и людские ресурсы, и умственный потенциал, и человеческий, и системщики, которые могут сегодня вывести вот многие предприятия из того состояния, в которое они попали.
- В Адыгее уникальная природа. Вы эти возможности используете как-то, чтобы привлекать туристов, получать экономическую выгоду?
- Наша уникальность нам и вредит. Вредит в каком смысле? У нас 5 территорий признаны ЮНЕСКО, это территории мирового природного наследия. Их трогать никто не может. То есть ни какие-то туристические комплексы, еще что-то. Это делать ЮНЕСКО категорически запрещает. Рядом находится, на нашей территории, 80% территории Кавказского государственного природного биосферного заповедника. Его тоже нельзя трогать. А буфер, подъезды к ним, к этим пяти территориям и к этому заповеднику, – их тоже запрещает ЮНЕСКО использовать, поскольку это буферная зона, защитная зона для сохранения экологии тех территорий, которые обозначены. Но подходы всегда есть. Вот весь мир имеет эти нетронутые земли, так прямо скажем, так они переводятся, да, и имеют великолепные, великолепные туристические комплексы и места отдыха. И ничего, одно другому не мешает. Мы выходим на представителя ЮНЕСКО в России с тем, чтобы он вместе с нами начал решать вопрос согласования по развитию туристического комплекса. Потому что действительно у нас самые уникальные земли, даже лучше, лучше, чем, пусть простят меня коллеги, чем на Красной Поляне. Потому что в Лагонаки – почти круглый год снег. Вот и сейчас снег, и чуть позже будет снег. И сборная команда Советского Союза под руководством Леонида Тягачева тренировала последние 5 советских лет сборную команду по горным лыжам в Адыгее. Больше нигде в мире таких условий нет. Об этом знает и Тягачев. Мы с ним постоянно говорим. И на прошлой неделе был на приеме у нашего президента и сказал, что уважаемый Дмитрий Анатольевич, вопросы парадоксальные по объектам олимпийским. Потому что единственная территория, которая примыкает к Олимпиаде, это территория республики Адыгея. На той стороне – Абхазия, на этой стороне – мы. И ни одного объекта не запланировано строительства и ввода в строй, как олимпийский объект, или как сопутствующий олимпийскому объекту и так далее. Он сказал, это действительно неправильно. Я думаю, что в связи с этим у нас начнется реализация каких-то проектов, которые, ну, дадут Адыгее выйти из этого сложного положения. И не просто выйти, а занять передовые позиции.
- Экономический кризис вносит коррективы не только в жизни работающих и предприятий, но и, скажем так, в бюджетную сферу. Очень многие регионы секвестируют свой бюджет и расстаются с теми идеями, планами, которые были намечены когда-то. Что происходит у вас?
- Секвестирование бюджетов – это удел почти всех субъектов РФ. Единственное, что нам запрещено, и мы сами не желаем этого, чтобы мы социальный блок трогали в сторону секвестирования, в сторону уменьшения. Поэтому все это остается. Я, честно сказать, вот смотрел по нашему бюджету, и те изменения, которые произошли, честно сказать, серьезно, они затрагивают интересы Республики Адыгея, они не такие большие. Они не такие большие по сравнению с тем, как, может быть, выглядят другие субъекты. Ну, опять получается, вроде мы хвастаемся своим состоянием. Но я думаю, что нам бюджет позволяет достойно пройти этот этап кризиса.
- А теперь что касается культурного наследия, а именно адыгейского языка. Вы говорили о том, что его надо обязательно сохранить. Какие методы применяете для того, чтобы он был не забыт?
- Умные люди говорят, не я придумал, что если нет языка у народа, то нет самого народа. Пока есть язык, ну, и другие сопутствующие, там, культура, традиции, обычаи и так далее. Нам никто не запрещает изучать свой родной язык. Это было и в советское время, это есть и сегодня. Но есть некие изменения в законе об образовании РФ, в котором национально-региональный компонент как бы становится необязательным для субъектов, для изучения. Вот это может повредить очень и населению, и национальностям, людям, которые хотят изучить свой язык.
- Адыгея очень славится своим сыром. Расскажите, в чем секрет?
- Секрет на самом деле знают наши бабушки. Они никому не говорят. Но не знаю, каким-то образом, то ли бабушки позвонили в некоторые наши субъекты, около 20 субъектов РФ выпускают адыгейский сыр. Ну, что там похоже, это название. А содержательная часть… Конечно, мы вас приглашаем в Адыгею, уже давно, кстати, и сейчас есть повод, чтобы технологию на месте посмотреть. Можно было бы увидеть. Это совершенно другой сыр, чем тот, который поставляют в Москву. Когда из Адыгеи поставляется сыр, он действительно адыгейский. Он очень вкусный и необычный. И, естественно, имеет свое лицо. Поэтому секрет я тоже сегодня не выдам. До тех пор, пока вы не приедете в Адыгею.
- Аслан Китович, спасибо вам за интервью.
- Спасибо.
