Автор: Дмитрий Киселёв
Когда Владимир Путин говорит о героизации нацизма в некоторых странах, он имеет в виду, прежде всего, Украину, где это явление достигло невиданных масштабов. Как результат — в стране братоубийственная война, где погибших уже далеко за десять тысяч. Причем, как и в каждой гражданской войне, линии фронта, по сути, нет. Убить могут кого угодно, где угодно и как угодно. В условиях, когда судебная система работает лишь как механизм политической или олигархической расправы, эти убийства остаются безнаказанными.
Так произошло в Одессе. 2 мая исполняется три года с того дня, как в одесском Доме профсоюзов украинские националисты заживо сожгли 48 человек. Виновных за это зверство до сих пор покарать не удалось. Суд начался еще в ноябре 2014-го, но заседания постоянно переносятся, а в декабре прошлого года рассмотрение дела вяло началось фактически заново — из-за смены состава суда.
Одесса после трагедии три года спустя — вот о чем новый фильм корреспондента ВГТРК Аркадия Мамонтова "Одесса. Три года."
Автор: Аркадий Мамонтов
Расследование одесской трагедии продвигается очень туго. Украинские власти не заинтересованы в поисках истины. Мы собрали свидетельства людей, которые были участниками событий в Одессе. Впервые бывший заместитель начальника одесской милиции Дмитрий Фучеджи рассказывает о подоплеке этого преступления.
"Власть организовывала это явление. И она себя не может привлекать к ответственности, она пытается за три года скрыть все факты, которые свидетельствуют о том, кто совершал эти преступления. Она все пытается спрятать", — отметил Фучеджи.
"В Одессе это были первые попытки использовать нацистов для решения экономических вопросов. В этом участвовали и нынешние официальные власти Украины, там были интересы и Юлии Тимошенко, думаю, что и интересы Авакова. Те тысячи, не побоюсь этого слова, если не десятки тысяч людей, привезенных в Одессу и область для того, чтобы блокировать трассы, организовывали блокпосты с оружием. Их селили в общежитиях — это технология, которая имеет конкретные цели: отжимать бизнес, запугивая несогласных", — уверен Руслан Осташко, руководитель Агентства журналистских расследований.
Дом профсоюзов — это бывший обком Компартии в Одесской области. Здание построено в 1958 году. В такого рода советских учреждениях всегда строили подземный ход, чтобы в случае чего убежать. Такой ход есть и в Доме профсоюзов — 300 метров до железнодорожного вокзала. Но в тот день ход был закрыт. Когда подожгли Дом профсоюзов, люди кинулись искать, чем тушить, в коридорах обнаружили пожарные гидранты и шланги. Воды не было, а шланги были порезаны. Сейчас уже можно точно сказать, что поджог Дома профсоюзов и убийство людей — это не был эксцесс исполнителя, это была четко продуманная, хорошо организованная акция устрашения одесситов.
К 22 часам 2 мая почти все было кончено.
"Нас повели по центральной лестнице спускаться. Мы переступали через трупы обгорелых товарищей", — вспоминает Юрий Трофимов, участник тех страшных событий.
"Нас били во время ареста. Арестовали где-то часов в 11 утра, начали обыски. Били ногами по лицу, по голове, руки в наручниках. Я не помню, сколько раз я терял сознание. Это боль адская, когда вырывают руки живому человеку", — рассказал Александр Якименко, руководитель движения офицеров Одессы "Честь имею", участник событий 2 мая 2014 года в Одессе.
Мы надеемся, что этот нацистский черный угар, который сейчас стоит над Одессой, развеется и этот прекрасный приморский город снова засмеется и запоет, как это было всегда.
