Для каждого уважающего себя китайца философия Инь и Ян не пустой звук, а образ жизни. Для достижения гармонии женское и мужское начала должны дополнять друг друга во всем. Поэтому в китайской кухне соблюдается баланс цвета, вкусов, ароматов, текстуры, поэтому в каждом блюде комбинируются сладкое и кислое, горячее и холодное, нежное и острое, мягкое и хрустящее.
Мудрый пользователь соцсетей на самом деле тоже является адептом Инь и Ян. Он давно постиг простую истину: мало быть "продвинутым" и занять свою нишу, не менее важно сформировать ленту друзей. Такую, чтобы, заселившись в паутину, пребывать там в гармонии с собой.
Тут, конечно, у каждого свои предпочтения. Мне нравится смесь из ярких умов (острое), умеющих видеть светлое (сладкое и нежное), немного вечных страдальцев (кислое), благотворителей и религиозных деятелей (горячее и хрустящее), киноэкспертов, звезд, родственников, друзей детства...
Подбирались они согласно моему личному стандарту: это люди с хорошим стилем и слогом, быстро и остроумно реагирующие на происходящее в мире и с ними самими. Любящие. Саркастичные. Сострадательные. Понимающие друг друга в главном, поэтому готовые идти на компромиссы в мелочах. Словом, помогающие сохранять равновесие человеку, боящемуся высоты, но движущемуся по канатной дороге над пропастью.
Что немаловажно, это не просто веселые, но и умеющие посмеяться над собой люди. Поэтому при утреннем просмотре новостей, меня никоим образом не удивил короткий, но емкий по содержанию пост подруги: "И вечный огонь на медной пачке валидола". Тем более, что это была лишь ее личная приписка к перепосту чьего-то крика отчаяния: "Хочется объявить краудфандинг на памятник безымянному родителю подростка".
Что это именно вопль, стон от имени безымянных миллионов, сомневаться не проходилось: вокруг пары строк мгновенно сплотились единомышленники.
То не дядька Черномор вывел из пучины морской "33 богатыря", не викинги возродились и встали на защиту своих пределов, это "на лицо ужасные, добрые внутри" отчаявшиеся родители подростков бросались короткими лозунгами, в которых сквозила неподдельная, проживаемая здесь и сейчас боль. "И поставить его на братскую могилу родителей. Скульптора даже уговаривать не придется".
Я пробиралась от перепоста к новому перепосту, читая исполненные самоиронии комментарии: "Нет уж, никаких безымянных, всех перечислить поименно!", "Давайте напишем на постаменте: не жалею, не зову, не плачу", "У меня на холодильнике висит магнит, подарили: отомсти детям — проживи долго", "Ба вообще говорит, что взрослым надо при жизни ставить памятники с надписью: "Прокормил, воспитал, вырастил и не рехнулся".
В памяти поневоле возник плач Ярославны из "Слова о полку Игореве" (спасибо учительнице по литературе, заставлявшей нас заучивать его наизусть):
"Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?"
Монументу определили положение — на месте не слишком удачного (даже по современным московским меркам) памятника Калашникову на пересечении Оружейного переулка и Долгоруковской улицы. Стратегически правильный адрес. Чтобы, согласно закону Александра Сергеевича Пушкина: когда воздвигаешь нерукотворный памятник, к нему не могла зарасти "народная тропа".
После чего еле утихомирили особо эмоциональных фанатов идеи, пожелавших мгновенно начать сбор пожертвований: "Я за памятник! Куда нести дрожащей от волнения ручкой пенендзы? Особенно тяжко дается мне воплощение идеи: пусть сам решает и полностью несет за это ответственность. Итог: пока станет самостоятельным, я полысею".
Уцелевшие в схватке с пубертатом были готовы поделиться своим жизненным опытом, утверждая, что развязка неблизко: "Самое ужасное, что ты не перестаешь быть родителем, даже когда они выростают выходят замуж, женятся и рожают собственных детей. Ты все равно переживаешь за них. Я проверяла. Так что да, памятник". Сразу вспомнился Некрасов. Его умение передать страдания русского человека по какому-то смутному, неизведанному, чужому несчастью: "Этот стон у нас песней зовется..."
Надо признать, что одному смельчаку пришло в голову предложить поставить "памятник подростку, который вынужден терпеть донимающих родителей, из бронебойной стали": "Очень сочувствую своему сыну — у него такие невыдержанные папа и мама. А рядом памятник семье, в которой родители и дети не донимали друг друга — из чистого золота".
Но моя лента — люди воспитанные, вежливые. Спорить не стали, они попросту "не заметили" этого абсурдного предложения.
Впрочем, и памятника не поставили. Потому что каждый родитель подростка знает наверняка: "За нас отомстят внуки".
С тем все Инь и Ян разошлись, полностью удовлетворенные наступившей гармонией. Ушла и я.
