В начале осени при президенте РФ появилась новая должность уполномоченного по правам ребенка в Российской Федерации. В программе "Диалог" от 31 октября 2009 года на вопросы Ивана Семенова ответил человек, получивший эту должность, - Алексей Иванович Головань.
- Алексей Иванович, наша страна очень велика. Люди в ней очень разнообразны. Где критерий нарушения прав ребенка? Одному ребенку может казаться ущемлением прав, если ему в шестнадцать лет не подарили мопед. А другой ребенок благополучно идет на улицу и просит милостыню вместе со своей мамой, потому что у него нет другого источника дохода. Как определить, когда нарушены права?
- Дело в том, что для каждого уполномоченного, для каждого детского омбудсмена основным документом для работы является Конвенция ООН о правах ребенка, двадцатилетие которой отмечается в этом году. Ну и, безусловно, те права детей, которые установлены федеральным законодательством. Это Конституция РФ, Семейный кодекс, ну и ряд федеральных законов. Поэтому, конечно же, если ребенку не купили мопед, и его некое понятие, что его права нарушены, я не думаю, что это станет предметом рассмотрения уполномоченного. К уполномоченному приходят с совершенно другими проблемами. Приходят по проблемам, когда ребенок живет в невыносимых условиях, приходят в интересах детей-сирот, приходят в интересах детей-инвалидов и целого ряда других проблем.
- И все-таки, Алексей Иванович, вот у нас, к сожалению, социальная ситуация в стране такова, что большое количество родителей неспособны обеспечить своим детям соответствующие Европейской конвенции условия жизни, при том, что они являются добросовестными родителями и стараются это сделать. Вот как в этой ситуации вы будете поступать?
- Дело в том, что в Конвенции о правах ребенка говорится, что основная обязанность по созданию условий для развития детей, их духовному, нравственному, физическому развитию ложится на родителей. Но на государство при этом возлагается обязанность создать для родителей такие условия, чтобы они могли выполнять свои обязательства перед детьми. То есть, это означает, что государство по принципу, по субсидиарной ответственности должно тем родителям, которые добросовестно исполняют свои обязанности, помогать в том, чтобы у них были нормальные жилищные условия, чтобы у них была возможность зарабатывать деньги и содержать своих детей. И поэтому мне кажется, что тонкое место состоит именно в выполнении государством своей обязанности.
- И вы будете добиваться исполнения этого условия?
- Да, безусловно. Вот, допустим, у нас есть такая категория, как выпускники детских домов. И государство этим выпускникам так же, как и другим гражданам, говорит: "Вы должны быть добросовестными гражданами, вы должны соблюдать законы, вы должны выполнять те требования, которые государство устанавливает". Но при этом государство само не выполняет по отношению к этим детям свои обязанности, например, по обеспечению жильем. И цифры, по достаточно скромным прикидкам, составляют 90 тысяч детей. То есть, 90 тысяч выпускников детских домов годами ждут того, чтобы государство выполнило свои обязательства. Поэтому насколько вправе государство требовать того, чтобы эти ребята выполняли свои обязательства перед ним - шли служить в армию, были добросовестными родителями, воспитывали детей - непонятно. Где? Не в подземном же переходе им рожать и соответственно воспитывать своих детей!
- И так бывает.
- Да, и так бывает. Денег не бесчисленное множество. Ресурсы всегда ограничены. И эти ресурсы можно потратить на одно, можно потратить на другое. Можно потратить на детей, можно потратить на какие-то другие цели. И вот наша задача - призывать государство тратить эти деньги…
- То есть, вы будете добиваться?
- Да, тратить эти деньги. То есть напоминать государству о тех обязательства, которые у него существуют перед детьми. Потому что дети у нас не являются избирателями, и от их голоса, в общем-то, ничего не зависит на любых выборах. И поэтому как раз вот уполномоченные, опираясь на мнение детей, на позицию детей, пытаются донести их голос до лиц, принимающих политические решения.
- Алексей Иванович, может быть, не самая животрепещущая проблема, но одна из самых заметных для общества - это проблема международных скандалов, когда разведенные родители делят ребенка через границу государства. Вот последний скандал, который был совсем недавно, когда ребенка вывезли в дипломатическом автомобиле через границу, а после этого в Финляндии российскую гражданку осудили за то, что она держала при себе своего собственного ребенка. Я хочу напомнить нашим зрителям немножко историю этих скандалов. Небольшую справку. И потом задам вам вопрос.
* * *
Первым нашумевшим делом о разделе ребенка между родителями - гражданами разных государств - стала история актрисы Ирины Захаровой. Процесс длится уже тринадцать лет - то затухает, то снова активизируется. Между тем, дочка Ирины, Маша, фактически стала сиротой при живых родителях и живет в приемной семье. С отцом девочка жить не хочет, а ее мать лишена родительских прав по решению суда Франции.
Около полутора лет в Израильской тюрьме провела Изабелла Бельфер. Она помогла своей дочери с внучкой сбежать в Россию от бывшего мужа-тирана. Суд расценил ее действия как похищение. И отправил ее в тюрьму на шесть лет. Правда, потом срок наказания все же сократили до трех лет.
Знаменитое дело Ирины Беленькой началось в 2007 году. После развода Ирина и ее муж, гражданин Франции Жан-Мишель Андре, начали тяжбу из-за дочери Элизы. Трижды родители похищали ребенка друг у друга. Суд Франции постановил, что девочка должна жить с отцом, а по решению российского суда она должна находиться с матерью. Пока Элиза живет во Франции, с Ириной ей разрешено видеться три раза в месяц.
История россиянки Риммы Салонен вызвала дипломатический скандал между Россией и Финляндией. 13 октября финский суд приговорил Римму к полутора годам условно, обвинив ее в похищении собственного сына. Между тем, российская сторона требует выдачи ее бывшего мужа Пааво Салонена по тем же обвинениям - он тайно вывез ребенка из России в багажнике дипломатического автомобиля.
По данным французской газеты Le Point, в Европе существует та же проблема - число международных браков (а в Европе это каждая пятая семья) ведет к увеличению похищений детей. Так, по данным Министерства внутренних дел Франции, в прошлом году в списке лиц, разыскиваемых в рамках дел по похищению детей, числилось 360 имен.
Закон каждой страны призван защищать права её граждан, и оттого ситуация с детьми, рожденными в межнациональных браках, напоминает перетягивание каната. Как раз в таких случаях применяется международное право. Существует, например, Гаагское соглашение о международном усыновлении, а также Гаагское соглашение о похищении детей. Но Россия не ратифицировала пока ни тот, ни другой документ.
* * *
- Вот в связи с этим хочу задать вам сразу два главных вопроса: кто виноват, и что делать?
- Ну, я, наверное, скажу, что необходимо действительно ратифицировать Гаагскую конвенцию, которая затрагивает вопросы похищения детей. Это конвенция 80-го года. И она ратифицирована огромным числом государств мира.
- Эта проблема является частным случаем некоторого более широкого круга проблем. Где границы полномочий родителей по отношению к своим детям? Что родители вообще могут делать по отношению к детям, а что нет? Например, Россия - опять же, многонациональная страна, где есть несколько крупных традиционных конфессий. Закон запрещает вовлекать детей в религиозную деятельность. Тем не менее, понятно, что православные водят своих детей в церковь. А вот, например, мальчик стал алтарником в храме - это вовлечение в религиозную деятельность или нет? Или, например, какие-то операции известные, которые делают приверженцы других религий своим детям - это вовлечение в религиозную деятельность или нет? Если ребенок вырастает и не захочет быть, например, мусульманином, а ему эту операция уже сделана - это нарушение прав или нет? Как вот с этим комплексом сложных вопросов вы будете разбираться?
- Есть общий подход мировой, и он закреплен нашим Семейным кодексом и в Конституции РФ, что вопросы образования, вопросы лечения, вопросы вероисповедания детей избираются их родителями. Если между родителями есть спор, допустим, по вопросам, какую религию должен исповедовать их ребенок, они должны решать этот вопрос либо путем переговоров, либо с участием органов опеки. А если соглашение не достигнуто, то в суде. Если же родители выбрали для ребенка какую-то религию, которую они сами исповедуют, то ребенок может отказаться, насколько это возможно, только в тот момент, когда он достигнет совершеннолетия, когда он будет совершать самостоятельные поступки. Он, в общем-то, может отказаться от проповедования той или иной религии.
- Надо найти грань. Свидетели Иеговы (запрещена в РФ) отказываются от переливания крови своему ребенку, что наносит ущерб здоровью ребенка...
- В данном случае это, безусловно, нарушение.
- А я как православный человек не даю своим детям кушать молочного в Великий Пост. Это наносит вред их здоровью?
- Нет, безусловно, эта грань очень тонкая. И здесь очень…
- Вот кто ее будет определять?
- Это, безусловно, должны определять родители. И если родители что-то делают не так, то их поведение должны подкорректировать органы опеки, а при необходимости и суд. Вот, например, у нас бывают сюжеты, когда родители в силу своих каких-то религиозных убеждений отказываются от того, чтобы ребенку была сделана операция. Я считаю, что действующее законодательство ни в коем случае не мешает, например, предъявить к этим родителям иск. Оперативно его рассмотреть, чтобы провести эту операцию. Потому что это соответствует медицинским показаниям. А когда все наблюдают за этой ситуацией пассивно, начинают уговаривать родителей, которых, очевидно, уговаривать бесполезно - они не отступятся от своих убеждений, - то в данном случае те, кто тянет время, специалисты или медперсонал больницы, органы опеки и прокуратуры, они тоже втягиваются в процесс нарушения прав ребенка.
- Мы с вами уже неоднократно упомянули органы опеки в этой беседе. Год назад вступил в силу новый закон "Об опеке и попечительстве". Как вы оцениваете год его действия, вообще сам закон, нуждается ли он в каких-то корректировках или, может быть, другие какие-то законы нуждаются в корректировках в связи с этим?
- Вы знаете, дело в том, что институт опеки - один из самых распространенных институтов для категории детей, оставшихся без попечения родителей. И этот институт является таким традиционным для России, потому что большая часть детей, которые остаются без опеки и попечительства, становятся детьми-сиротами, они передаются на воспитание в семьи граждан под опеку. И вот закон "Об опеке и попечительстве", который был принят в прошлом году и вступил в силу с 1 сентября 2008 года, он оживил этот институт, он сделал его более гибким. Например, появилась возможность передавать детей на предварительную опеку. Появился такой институт, как договорная опека, как опека по завещанию и так далее. То есть, как раз был закрыт ряд случаев, с которым я как уполномоченный по правам ребенка в Москве постоянно сталкивался. Приходит женщина и говорит: "Я онкологически больной человек. Мне предстоит операция. И врачи говорят, что шансов практически никаких нет. Операция должна произойти через два месяца. У меня есть две дочери. И у меня есть бизнес, вокруг которого, в случае неудачного исхода операции, будет много интересов со стороны родственников. И я бы оставила своих дочерей под опеку, и те имущественные всякие проблемы, ну такие, положительные, то есть наследство, я бы оставила совершенно конкретному человеку, который не является родственником детей, но которого девочки давно знают, который меня давно знает, которому я доверяю". Но вот без этого института завещательной опеки этот вопрос никак не решался.
- Ну да, то есть деньги можно было завещать, а завещать детей нельзя.
- И появлялись родственники, которым, может быть, не так были нужны дети, как был нужен оставшийся бизнес вот этой женщины. Сейчас это возможно. Если это соседка, которая помогала девочкам, она знала детей и так далее. То есть, она могла совершенно спокойно стать опекуном. Безусловно, как любой закон, закон "Об опеке и попечительстве", наверняка имеет какие-то издержки, и об этом в общем-то известно. Например, это проблемы, связанные с неким ограничением в расходовании средств, которые предоставляются на содержании подопечных детей. А раньше таких ограничений, по сути дела, не было. Они были такие достаточно разумные. Сейчас эти ограничения возникли, сейчас стоит вопрос о том, как это исправить. Есть разговоры о том, что этот закон якобы практически закрыл развитие патроната в стране.
- Простите пожалуйста, что я вас перебью, я просто хочу напомнить зрителям, мы с вами это помним, а они не очень помнят, что такое патронатный детский дом, как это устроено. Давайте посмотрим материал, и потом продолжим.
* * *
Утром в детском доме № 19 почти пусто - остались только малыши. Дети постарше - в школе. Но даже когда они вернутся, в игровых комнатах не будет очень шумно: из более чем сто воспитанников постоянно в детском доме находятся только двенадцать. Остальные живут в патронатных семьях.
После курса подготовки патронатные воспитатели заключают договор с уполномоченным учреждением органа опеки и попечительства и фактически становятся сотрудниками детского дома - им даже начисляется зарплата и трудовой стаж. Но самое главное - в любой момент и ребенку, и семье гарантированно предоставляется помощь компетентных специалистов - медиков, психологов, юристов.
Марина Кантова консультирует родителей круглые сутки - иногда с просьбами о помощи звонят даже ночью. Проблемы семей, которые взяли ребенка на воспитание, ей близки - Марина сама патронатная мама.
"У нас было много проблем, но все они сейчас прошли. Были проблемы с друзьями. Сначала все проходят через период "медового месяца" - все хорошо, потом ребенок и родители ближе узнают друг друга и начинаются проблемы. Родители не обязаны быть специалистами – им нужна помощь", - говорит психолог службы подготовки и сопровождения семей Марина Кантова.
Самые проблемные дети – подростки. Подросток уже многое пережил, знает, что он - сирота, настороженно относится к взрослым, найти общий язык с ним не так легко. И потенциальные усыновители об этом знают - не секрет, что брать в семью предпочитают новорожденных.
"Преимущество патронатной системы в том, что возможно устройство любого ребенка в любом возрасте. Ответственность делится между учреждением и родителями, при усыновлении все права и обязанности возлагаются на родителей", - пояснила заместитель директора детского дома № 19 по учебно-воспитательной работе Александра Переладова.
Патронат считается переходной формой к опеке или усыновлению. Но, несмотря на то, что официально патронатные родители - не родители, а воспитатели, расти в семье ребенку все равно лучше, чем в детском доме.
* * *
- У патронатной семьи есть два основных преимущества перед другими формами семейного устройства. Это предварительная подготовка патронатных родителей к тому, что они должны делать, когда им будет передан на воспитание ребенок. И второе - это сопровождение патронатной семьи, о чем как раз говорилось в нашем материале. И действующее законодательство, по сути дела, не мешает патронатным родителям заключать договор с уполномоченной службой. Это может быть орган опеки, это может быть какое-то сиротское учреждение. Это может быть даже какая-то негосударственная организация.
- А патронатный детский дом может по-прежнему существовать?
- Конечно. Он существует. Более того, я вам хочу сказать, что 19-й детский дом сейчас имеет, например, в Москве статус центра патронатного воспитания. То есть, из исключительно детского дома, как у нас было раньше, он перерос в такой общегородской центр.
- Алексей Иванович, вы вот два месяца уже - всероссийский детский омбудсмен. Что вам кажется наиболее вопиющим из того, что вы наблюдаете сейчас?
- То, что мне и казалось до назначения на мою нынешнюю должность, то и кажется сейчас. Это вопрос, связанный с насилием в отношении детей, это защита прав детей-сирот и выпускников детских домов. Это вопросы, связанные с массовым распространением такой проблемы, как педофилия и порнография, что, безусловно, очень, ну очень страшно! И это вопросы, связанные с детской наркоманией и с детским алкоголизмом. Прежде всего, идет речь о разработке и принятии национального плана действий в интересах детей. Это документ, который должен быть обязательно принят у нас в стране, исходя из наших международных обязательств.
- Это будет какой-то законодательный акт?
- Я надеюсь, что это будет документ, который будет утвержден указом президента. И мне представляется очень важным присоединение России к ряду международных договоров. Вот мы говорили о европейской Гаагской конвенции, касающейся вопросов похищения детей. И, безусловно, это и Европейская конвенция, связанная с сексуальными злоупотреблениями в отношении детей, и Факультативный протокол Конвенции ООН о правах ребенка, который касается торговли детьми, детской проституции, детской порнографии. Этот Факультативный протокол был принят Генеральной ассамблеей ООН в 2000-м году. Он ратифицирован практически всеми государствами мира. К сожалению, он не только не ратифицирован, он даже не подписан РФ.
- Ну то есть получается, начинать надо с самого страшного. То, что выглядит страшнее всего, с этого надо и начать?
- Конечно, да. Потому что проблем в сфере детства достаточно много, и понятно, что у нас ограничены возможности и по времени, и по ресурсам. И мы поэтому будем концентрироваться на наиболее злободневных вопросах, на наиболее злободневных темах. Но это не означает, что мы не будем заниматься другими какими-то вопросами. Например, частными вопросами граждан, которые могут касаться абсолютно любых нарушения прав детей в области образования, в области социальной защиты и так далее.
- Спасибо большое, Алексей Иванович! Мы вели диалог с уполномоченным по правам ребенка при президенте РФ Алексеем Голованем. До свидания, до встречи.
