Сегодня последний понедельник марта. А значит сегодня День бездомного человека. В 2017-м году было принято решение выбрать эту переходящую дату для привлечения внимания к проблемам бездомных в России. Ведь март очень мрачный, холодный месяц.
Заниматься бездомными — дело неблагодарное. А писать об этом и того больше. Потому что в благотворительные фонды люди идут работать по призванию, а журналист к такой теме может оказаться психологически неготов. Он уже видел бомжей в переходе на своей станции метро, ехал с ними в одном трамвае, наблюдал лежащими на лавочках на бульварном кольце. И, что скрывать, их внешнее состояние и поведение практически никогда не работали на создание положительного образа, не вызывали сострадания.
Положим, мне проще других. Но и сложнее одновременно. Извините за каламбур, в мою жизнь бомжи вошли, когда на подъездах не было кодовых замков. В нашем парадном поселился бомж. Жил он между пятым (нашим) и шестым этажами. Спал, ел. Здесь же ходил в туалет — не тратить же время на выход, вдруг оно кончится.
Одевался он на помойке у дома, куда я, решив навести порядок дома, отнесла много чего как мне казалось ненужного. Среди ненужного была и папина старая одежда. Без спросу.
Надо признать, наш бесконечно спокойный папа был до той же самой бесконечности поражен, увидев на бездомном свою шапку-боярку. Он рванул вверх по лестнице, мы — за ним.
"Это моя шапка! На ней нутрия! Я купил ее, когда ты родилась!" — горестно восклицал папа, пытаясь дотянуться до головы бомжа. "Папа! Она была нутрией, когда я родилась. А мне уже 25!"
Мы держали папу за руки, бомж руками держал шапку на голове, готовый сражаться за нее до последнего бутерброда на аккуратно расстеленной салфетке. Ужасно жаль, что я не могу вернуть папе его шапку.
Позже моя сестра Таня стала волонтером группы "Курский вокзал — бездомные дети", а другая сестра Даша стала сестрой милосердия в Первой градской больнице. Кто-то из них (или они обе, не сговариваясь) принес домой чесотку. Мама начала стирать (кто не знает, если в доме завелась чесотка, обработать, то есть перестирать и прокипятить надо вообще все). Даша принесла флаконы с жутко воняющей жидкостью и начала ею мазать всех и все. Папа начал чесаться. Все остальные тоже начали чесаться, но папа делал это интереснее остальных. Он подходил к косяку двери и чесал об нее спину как молодой лось чешет о дерево рога по весне.
Чесотку в итоге вывели, но как вы понимаете, у меня есть личные причины испытывать к бездомным противоречивые чувства.
Противоречивые еще и от того, что к этому времени я познакомилась с подвалом, где находится "Справедливая помощь Доктора Лизы", узнала о существовании "Ночлежки". С Дарьей Алексеевой, придумавшей "Второе дыхание", мы ездили в фонд помощи бездомным "Ной", чтобы договориться о поставке им одежды.
Я подружилась с "Домом друзей" и его директором Ланой Журкиной, от которой неожиданно узнала, что беспризорными могут быть не только те неопрятные и не всегда приятные люди, оккупировавшие сквер у метро "Новокузнецкая". В трудной ситуации могут оказаться одинокие пожилые люди, которые по каким-то причинам — от внешних до личных — не сумели приспособиться к реалиям нового времени и оказались на улице. И те, у кого оказались проблемы с пропиской или гражданством еще во времена Советского Союза, а они не умели их решить. Иногда в трудной ситуации может оказаться молодой парень, уехавший на заработок: его обокрали на вокзале, он пропил, потерял деньги, а домой вернуться стыдно.
С такими, правда, легче всего. Фонду надо созвониться с родными, обычно родственники бывают так рады, что сын или брат нашелся, что об исчезнувших деньгах не вспоминают и покупают ему билет. И тогда происходит возвращение блудного сына.
А еще фонды занимаются ресоциализацией беспризорных. Мы, не сталкивающиеся с их подопечными так часто и плотно, эту часть работы не замечаем. Между тем благотворители каждый небольшой шажок вперед и вверх расценивают как победу. Один старается бросить пить, другой нашел работу, пятый решился пойти в жесткую структуру "Ноя" на реабилитацию. Они срываются, конечно, кого-то снова утаскивает на дно. И тогда работа начинается по второму кругу, пятому, восьмому. Беда в том, что в условиях коронавируса эта часть работы с бездомными оказывается под вопросом. Люди сегодня подвешены в полушаге от получения инвалидности, пенсии, паспорта.
Что касается оказания неотложной помощи, я специально уточнила у Ланы Журкиной: в рамках оказания медицинских услуг "Домик друзей" будет открыт. Также в ближайшие дни будут совершаться традиционные выезды бригад "Дневного дозора" по всем известным адресам. "Вчера мы были открыты с половины четвертого до десяти пятнадцати вечера. Людей становится больше, а помощи оказывается все меньше. Больше стало людей с сезонными заболеваниями: грипп, простуда, а традиционных болезней бездомных никто не отменял — раны, рожистые воспаления".
Надо признать, Лане удалось меня удивить. Оказалось, что бездомные не только хорошо проинформированы о том, что такое COVID-19, но и стараются обезопасить себя и своих ближних. Лана смеется: "Божией милостью на меня в прошлом году свалилась фура с антисептиком, с лета начали раздавать бездомным — навязывали насильно, учили обрабатывать руки. А теперь они привыкли и, когда мы приезжаем, выстраивается очередь именно за антисептиком, потому что люди на улице тоже боятся коронавируса. Сейчас посыпались запросы на еду: люди стали уходить с кормежек — боятся заразиться. Будем раздавать сухой паек".
Я вначале написала, что День бездомного потому в конце марта, что еще холодно. Не стал исключением и этот год. Сегодня в Москве ночью до минус трех. В Санкт-Петербурге и того холоднее.
Я не могу не думать об этом вот уже несколько дней. С тех пор как узнала, что хостелы, принимавшие не только бездомных, но и тех, кто занят на малооплачиваемой работе, завтра закрывается. С вокзалов и тех и других гонят. Это означает, что все отправятся ночевать на улицу.
Лану Журкину я застала за работой, она пишет письмо: "Я хочу обратиться к бизнесу, у которого есть пустые коммерческие помещения и которые будут пустовать ближайшие несколько месяцев, чтобы сделать приют. Иначе мы их всех потеряем".
Я тоже хочу обратиться. К самой себе. И понять, чем я могу помочь всем, кто помогает бездомным.
Не только сегодня.
