Пианисты-виртуозы Александр Гиндин и Борис Березовский представили программу из произведений американских композиторов. Для ее исполнения использовались особые рояли, между струн которых были вставлены шурупы. Так задумал автор музыки – американский композитор-экспериментатор Джон Кейдж.
Перед концертом в Доме музыки происходит совершенно, казалось бы, кощунственная вещь: настройщик берет обыкновенные шурупы и вставляет их между струн рояля.
"Некоторые клавиши должны звучать ровно, а другие именно с таким именно призвоном, как тарелка у ударников ", – поясняет настройщик.
Так задумал автор – Джон Кейдж, американский композитор-экспериментатор. Тот самый, который написал знаменитую "Музыку тишины". В 40-е годы он создал свои "Три танца" – пьесы для двух роялей, подготовленных или, как часто говорят, препарированных.
При настройке мастер руководствуется партитурой. Эти иероглифы на самом деле указания Джона Кейджа, куда именно надо вставлять винты. Так, например, написано, что на струне ми на расстоянии одного дюйма следует поместить болт среднего размера.
Мало кто из академически воспитанных музыкантов возьмется играть такой авангард. "Три танца" Кейджа в России вообще еще не звучали. Пианисты Александр Гиндин и Борис Березовский первыми знакомят с ними отечественную публику в рамках абонемента "Торжество рояля".
"Играть безумно сложно, потому что, во-первых, очень сложно написано, во-вторых, ты не можешь на слух проверить, что происходит. Наши привычные понятия, когда, например, нажимаешь ноту ля и звучит ля, здесь совершенно не работают", – говорит Александр Гиндин.
Кейдж использовал в своих сочинениях необычные музыкальные инструменты – ветряное стекло, водный гонг (инструмент, играющий под водой). С помощью звуков изобразил даже карту звездного неба. Смысл своих экспериментов он часто объяснял идеями дзен-буддизма, согласно которым природа не имеет внутренней структуры или иерархии явлений.
"Кейдж – больше философ, чем композитор. У него произведения всегда подчинены какой-то идее. Иногда эта идея космическая", – говорит Гиндин.
Можно ли воспринимать произведения Джона Кейджа как высокое искусство, музыковеды спорят до сих пор. Сами исполнители признались, что для них это прежде всего опыты со звуковыми возможностями рояля, которые к музыке имеют мало отношения.
