Когда мы смотрим кадры военной хроники, вряд ли мы думаем, о тех людях, которые сняли все эти далекие события на плёнку, запечатлели историю, в том числе и для нас.
Семён Семёнович Школьников – один из последних советских фронтовых операторов. Сейчас он живёт в Эстонии, в Таллине. Снимать начал ещё в тридцать четвёртом году. А в далёком сороковом была его первая боевая командировка на Финскую войну.
- Меня вызвали и сказали: "Ты поедешь". Там были два оператора, один администратор и два ассистента.
- Все гражданские?
- Все гражданские. И вот мне дали тогда первый раз камеру, на которой я должен снимать войну. В другом месте нам дали по пистолету, с обмундированием к нему и сказали, что на следующую ночь мы выедем на Карельский перешеек.
Группа операторов попала на финский фронт, когда Красная Армия перешла в масштабное наступление. Шли бои.
- Всё было в снегу. Всё – и ели, и дома, всё было в снегу. И стоял такой из холста складной дом. И там происходили операции. А девушки-медсестры делали на улице перевязки совершенно синими руками. Я стал снимать парня какого-то, которого перевязывала девушка. Он говорит: "Слушай, ты, съемщик, чего ты здесь бодягу эту снимаешь?! Давай к нам!". Я говорю: "А вы танкист?". Он говорит: "Да". – "А вас пустят сейчас?". Он говорит: "Ну, конечно, сейчас перевяжут и пустят". Я говорю: "Давай".
Нужно было придумать, как снимать, подготовку танковой атаки.
- Я поставил камеру, она стояла чуть выше башни. Тут я видел уже ствол. Я говорю: "Вот так вот". И я спрятался вот так вниз, чтоб меня перегораживала эта башня, а рука сверху крутила. Думаю: ну в руку ранят, ерунда вроде.
Вслед за танкистами нужно было снимать атакующих пехотинцев.
- И мне пришла в голову мысль, что они будут на меня бежать, я как бы противная сторона их. А таких кадров я еще не видел. И я пополз. Полз, полз, полз… Наверное, я половину дороги прополз. Я включил камеру. Камера работает, они бегут на меня. Сначала общий план. Потом, приближаясь, всё меньше, меньше, меньше... Они всё меньше становятся. И я на валенки их опустил камеру. И вот они бегут, и эти валенки пыль делают эту снежную. Такое впечатление! И солнце! Прекрасное впечатление! Я это всё снял. Кто-то кричит: "Съемщик! Давай с нами!". И вот первый раз в жизни я бежал через людей (а финны уже открыли огонь), через людей которые лежали – и раненные, и мертвые. Перепрыгивал через них.
Финская война закончилась, но для фронтового оператора Семёна Школьникова всё только начиналось. Его главные испытания были впереди. Сороковой год – призыв в армию. Молдавия – служба рядовым. Нападение немцев. Первый день войны и первое ранение.
- Разрывается снаряд и я, обсыпанный весь осколками. И ремень (прямо в пряжку попало) пробило пряжку, и пробило живот. Но дальше не пошло.
Снова на фронт. Второе ранение. Опять передовая. Потом вызов в Москву, капитанские погоны, и, уже с кинокамерой, новое задание, – в тыл врага, к партизанам! С другими операторами.
- Нас спросили, прыгали ли мы с парашютом? Я говорю: "Нет". – "Так вот мы вам предлагаем полететь, по одному-два раза прыгнуть, и тогда потом вы будете прыгать там". Я говорю: "Нет, мы не будем это делать, мы будем прыгать сразу". И когда мы вылетели, летчик говорит: "Вы знаете, я один раз летел, и там был выложен конверт. Вот пламя здесь, здесь и в середине пламя. Я сбросил партизана. А это был ложный – немцы положили, а наш был где-то в стороне, в полутора километрах". И вот это почему в голове у меня застряло: чтобы не попасть вот в эту историю. И мы прилетели и увидели конверт этот. Он говорит: "Прыгай!". Сначала сбросили всю аппаратуру, а потом сам. Ну, перекрестился и прыгнул.
- Прямо перекрестились? Вы же коммунист были?
- Коммунист коммунистом, но никто же не видит! Вот. Перекрестился и прыгнул.
Попав к партизанам, Семён Школьников даже не догадывался, что ему предстоит провести в тылу врага долгие месяцы.
- И я вдруг вспомнил, что привез такой мешок – ну, примерно полтора килограмма соли. Соли не было у партизан. И я им отдал. Вы знаете, большой радости я никогда не испытывал, как когда они получили вот эту соль.
Все операции партизаны проводили только ночью. Полгода ушло на подготовку диверсии, чтоб её могла снять камера Школьникова – кадры нападения на вражеский эшелон. Немцы потом долго гнались за партизанами по пятам.
- У меня была такая жажда, что я, вот лошадиные подковы, знаете (а дождь всё время моросил), и я нагибался и выпивал остатки воды, которые там были. Вот так я полз всё время и пил эту воду.
После войны – интересная судьба: съёмки на Диксоне, в Афганистане, совместная работа с классиками документального кино, удивительные встречи.
В числе немногих операторов, Семён Школьников снимал легендарный Парад Победы в июне сорок пятого года.
- А Парад Победы, работа на нем чем-то отличалась от обычной работы?
- КГБ приходило на студию за день, за два дня. Проверяли все камеры. Вплоть до того, что там пленка или что-то другое? И сами привозили нам аппаратуру на площадь. А мы приходили просто так.
- А почему так?
- Они боялись: а вдруг будут стрелять в Сталина?
Накануне парада Семён Школьников засиделся с фронтовыми друзьями. Переживал – как же он утром встретится на съёмках со своим сопровождающим из НКВД.
- Я шел пешком и всё время с открытым ртом, чтобы...
- Чтоб перегаром потом не дышать?
- Да. Но когда я пришел, конечно, перегар был. А этот подошел близко ко мне: "Как фамилия? Так, так, так". И я чувствую – он пьяный.
- Проверяющий?
- Да-да, проверяющий, который с нами будет всё время ходить.
Семён Школьников – последний из ныне живущих операторов снимавших Парад Победы.
- И ваш сектор был от мавзолея до собора Василия Блаженного?
- Да.
- А это самый сложный сектор был?
- Нет. Одинаково. Там всё было одинаково.
- Ну, а тот, кто к Сталину ближе, это же более ответственно?
- А те уже стояли на двух партикаблях (партикабли были такие), стояли две синхронные камеры, направленные на мавзолей, где стоял Сталин и всё правительство.
Семён Семёнович как раз и был тем самым оператором, который снимал парад на редкую тогда цветную плёнку.
- А страшно не было завалить съемку?
- Да мы уже привыкли к тому, что всё это снималось.
За годы Второй мировой войны погиб каждый пятый советский фронтовой оператор. Не многим пришлось пройти все испытания, да ещё снимать Парад Победы.
Семёну Семёновичу девяносто два года. Но он выглядит так, словно вчера только вышел на пенсию. Пишет книги. Недавно в свет вышли его воспоминания "Фронтовой кинооператор: повесть незабываемых дней".
Семён Школьников – трижды лауреат Сталинской премии. Ему вручена "Ника" – российский вариант американского "Оскара". О нём снято семь фильмов, десятки сюжетов и программ.
Однако его опыт фронтового оператора полностью ещё не изучен. Какие потери сегодня несут журналисты! Только в недавней "пятидневной войне", в Южной Осетии погибли пятеро и были ранены более тридцати репортеров. Биография Семёна Школьникова – настоящий пример того, как работать на войне, остаться в живых и достойно выполнять свой профессиональный долг.
