В знаменитом пригороде Санкт-Петербурга – Царском Селе – кипит работа. Реставраторы спешат, ведь в конце июня с размахом будет отмечаться 300-летний юбилей музея-заповедника. Восстановить и открыть для публики все памятники специалисты точно не успеют. Сейчас все силы брошены на реставрацию так называемых открыточных достопримечательностей: прежде всего, Екатерининского дворца и уникального творения эпохи барокко – павильона "Эрмитаж".
Царское Село гудит, трещит и вибрирует без выходных и в три смены. Экскурсии под звук дрели – к этому, кажется, все привыкли. Целые отряды приезжих мирятся с шумом, производимым нынешними реставраторами. Все они как один – в музейных бахилах, чтобы не испортить работу советских реставраторов.
Здесь около сотни амуров и только два – подлинные. Остальных зовут Ромами, потому что всех их в семидесятые годы вылепила Лилия Швецкая. Лепила с натуры. Моделью был собственный грудной сын Ромочка.
"Я привозила его в колясочке в свою мастерскую, он позировал мне, а потом стихи написал", – вспоминает Лилия Швецкая, скульптор-реставратор.
Она все еще работает, хотя ей уже за 80. А в Царском Селе Лилия Михайловна почти 60 лет. Она пришла сюда в числе первых реставраторов, чтобы вернуть былое великолепие дворцу, почти полностью уничтоженному в годы войны.
Его сначала пришлось долго разминировать. Потом сразу приступили к работе, не давая себе думать о том, возможно ли вообще восстановить дворец из остова с проваленной крышей и несколькими обугленными куполами.
Даже после первой, советской реставрации осколки и пули вываливались из позолоченных маковок. Теперь – вторая. Сами купола раскроют в июне прямо перед празднованием юбилея Царского Села.
"То, как содержатся музеи, – это показатель культурного уровня и экономики, это лицо государства, можно сказать, логотип", – считает Ольга Таратынова, директор Государственного музея-заповедника "Царское Село".
Елизавета, которой в наследство досталась простая усадьба, мыслила теми же масштабами. Ее летняя резиденция должна была блистать. Дворец, золотой снаружи и изнутри, строил великий Растрелли. Императрица капризничала, ничто не казалось ей достаточно роскошным. И лишь время показало: золотые фасады – это как минимум непрактично. Позолота сама облезла со скульптур, продержавшись всего 12 лет. Именно поэтому сейчас фасады тоже не будут золотить. Но изнутри Екатерининский дворец, как и прежде, – драгоценность. Позолотчик с золотыми руками на плитке варит осетровый клей, чтобы сусальное золото лучше держалось, а еще микронные золотые листики сажает на водку и тухлые яйца.
"Белок прозрачный, но запах у него очень неприятный", – рассказывает мастер.
К юбилею для посетителей откроются несколько залов из так называемой личной половины императрицы Екатерины. Она жила на втором этаже. В советское время вход в спальню зачем-то замуровали.
На месте императорской опочивальни сейчас мастерская по золочению. Ни намека на роскошь, но восстановлены хотя бы объемы, сами стены. И так сейчас почти со всеми личными покоями Екатерины: целая длинная анфилада когда-то роскошных серебряных, шелковых, стеклянных гостиных – пока просто объемы.
Арабесковый зал был восстановлен по единственной сохранившейся акварели. Он еще не закончен, но в фантастических потолочных росписях и звездах на полу, собранных из пяти разных пород дерева, уже можно узнать царскую гостиную. Здесь Екатерина принимала гостей. Угощала кофе, усадив на знаменитый гарнитур Джакоба.
Сейчас Царское Село не восстановлено и на две трети. И эти стуки, гулы и дребезжания прекратятся всего на несколько дней в июне, когда пройдет празднование 300-летия дворцов. Потом, скорее всего, еще на десяток лет Царское Село снова станет жемчужиной русского барокко, запрятанной в реставрационные леса.
