На прошлой неделе Китай объявил об изменении в своей валютной политике – шаг, безусловно, направленный на то, чтобы избавиться от прессинга США и других стран на саммите G-20, стартующем в этот уикенд. К сожалению, "новая" политика все же не достаточно нова – она никак не меняет положения вещей, при котором Китай продвигает свой экспорт за счет остального мира, констатирует нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман в своей статье в The New York Times.
Фактически, недавнее объявление Китая – обман и одновременно попытка сыграть на сдержанности Америки, заявляет экономист. Чтобы немного понизить температуру дебатов, администрация Обамы в исключительно дипломатических выражениях пыталась убедить КНР начать, наконец, вести себя хорошо. Китай в какой-то мере ответил тем же – дипломатично сделал вид, что все осознал, однако, по существу, воз, как говорится, и ныне там. Один словом, Китай играет с Америкой.
В чем же суть изменений, о которых трубит Китай? Да, он слегка отпустил юань, позволил ему вырасти, но ненамного. Провозгласил большую "гибкость" обменного курса. И действительно, частота и амплитуда колебаний курса юаня изо дня в день возросли – вверх-вниз, вверх-вниз. При этом, китайские чиновники продолжают делать заявления о том, что рост юаня никак не способен ликвидировать торговые дисбалансы. Все это какая шутка, говорит Кругман.
Обращение КНР с обменным курсом, в общем-то, не является какой-то шибко сложной, неизвестной доселе политикой, отмечает экономист. Это классический пример искусственного поддержания курса национальной валюты на низком уровне путем ее продажи и покупки валюты иностранной.
Эффект этой политики в случае с КНР особенно сильно дает себя знать, потому что существуют законодательные ограничения, касающиеся как входящих, так и исходящих потоков капитала. Таким образом, правительственная финансовая интервенция позволяет легко изменить ситуацию на валютном рынке. Фактически, подобные интервенции на валютном рынке КНР обладают доминирующим влиянием.
Доказательством тому, что Китай искусственно занижает курс юаня, служит тот факт, что центробанк страны уже аккумулировал гигантское количество долларов, евро и активов в других валютах – всего более, чем на 2 триллиона долларов. Можно сколько угодно говорить о том, что юань стоит столько, на сколько торгуется и даже приводить какие-то вычисления. Но все эти вычисления разбиваются об один элементарный вопрос: зачем тогда Китаю покупать по миллиарду долларов в иностранной валюте ежедневно?
Эффект от искусственного занижения курса юаня, его недооценки - двоякий. Это делает китайские товары дешевыми для иностранцев, а иностранные товары дорогими для китайцев. Это все равно, как, если бы Китай одновременно субсидировал свой экспорт и ввел пошлины на импорт.
Подобная политика наносит ощутимый вред в глобальном масштабе, когда мировая экономика все еще пребывает в кризисном состоянии. Сейчас многие страны, и Америка в том числе, ощущают острую недостаточность спроса на свои товары, способного создавать рабочие места. Своей политикой Китай усугубляет эту ситуацию.
Между прочим, нельзя сказать, что Китай сам, в конечном итоге, выигрывает от своей политики. Недооцененный юань хорош для политически влиятельных местных компаний, ориентированных на экспорт. Однако эти компании держат заработанные денежки под спудом, и работникам не достается, практически, ничего. Отсюда и недавняя волна забастовок. Ослабленный юань, к тому же, создает инфляционное давление, а огромная часть национальных доходов вкладывается в покупку иностранных активов, степень доходности которых чрезвычайно низка.
Итак, очевидно, что китайское правительство водит Америку за нос, предпочитая не делать резких движений, пока что-нибудь – трудно сказать, что – не случится. Китаю нужно перестать увиливать и провести реальные изменения, а если он откажется, - придет время поговорить о торговых санкциях, заключает Пол Кругман.
