Кузичев: Всем доброго вечера! Анатолий Кузичев и Тина Канделаки в студии "Вестей ФМ". Но не одни, как положено, а у нас еще…
Канделаки: У нас еще наш постоянный соведущий, знаменитый блогер, известный "твиттерианин" Евгений Козлов, дамы и господа.
Козлов: Добрый вечер. Здравствуйте.
Кузичев: Вообще он себя называет Е.Козлов для краткости и для благозвучия. Ну, на самом деле, помнишь, мы договорились в прошлый раз? Е.Козлов.
Козлов: Да, Е.Козлов. Да, так проще.
Кузичев: Так. Еще к нам едет… значит, Анджелина Джоли, Алексей Волин…
Козлов: Ди Каприо собирался, помните, после Петербурга?
Кузичев: И Ди Каприо, да. Просто все они доедут до нас примерно с одинаковой вероятностью: что Волин Алексей, который к нам едет, он сейчас в районе Манежной площади, то есть нулевая вероятность, что он к нам до конца программы успеет.
Канделаки: А я бы сейчас так не говорила. Вы как не автомобилист… Правильно, вы же не автомобилист? Или автомобилист?
Кузичев: Ну, какие-то 20 лет за рулем, действительно, разве это…
Канделаки: Ну а сейчас же ездите за рулем? Или вы как-то проживаете рядом с радиостанцией? То есть вы же пешком ходите?
Кузичев: Не рядом с радиостанцией, а в кабинете, ты имеешь в виду?
Канделаки: И нет, и да.
Кузичев: Нет, это неправда.
Канделаки: Неправда. То есть вы ездите.
Кузичев: Нет, месяц назад я продал машину. До этого – ездил. Но не часто, потому что ездить невозможно.
Канделаки: Так я хочу вам сказать, что сейчас сотрудники ГИБДД борются с пробками следующим образом. Берется, перекрывается дорога минут, допустим, на 20. Ты стоишь в беспросветной пробке, потом она открывается, и дальше едешь.
Кузичев: Мчишься.
Канделаки: Мчишься.
Кузичев: То есть пружина сжимается 20 минут, а потом… Класс!
Канделаки: Да-да-да, пружина сжимается 20 минут, а потом – да, понимаете? Поэтому интересный очень способ. Вы, Е.Козлов, пользуетесь автомобилем?
Козлов: Нет, я стараюсь перемещаться как-то автомобилем и машиной от метро, вот так.
Кузичев: Да. Вот у меня точно такая же концепция. Я доезжаю… Ну, то есть, на дачу, понятно, на машине. В выходные – святое дело. В магазины. Но на работу – нет. Потому что работа слишком ответственное дело, чтобы ездить на нее на машине.
Канделаки: Таким образом, вероятность того, что Алексей Волин к нам присоединится, все-таки существует, потому что, может быть, его 20 минут в пробке уже закончились, и он теперь, как разомкнутая пружина, мчится к нам, как пуля, которой выстрелили.
Кузичев: Да.
Канделаки: Сегодня мы поговорим о том, как сделать окружающее нас пространство лучше. О нашем доме, подъезде, дворе, парковочных местах – в общем, о месте, где мы с вами живем и где бываем каждый день.
Кузичев: И тут нужно пояснить термин, что значит "лучше". Это не значит, что вряд ли вы с Тиной нас наймете на каждый день, чтобы возле каждого подъезда улучшать, так сказать, общую эстетику пространства. Нет. Мы имеем в виду, на постоянной и радикальной основе улучшить это пространство. Как вот избавиться (если это возможно) от ям? Как сделать подъезды не столь уродливыми, а тех людей, которые в них писают и иногда наоборот какают, вот каким образом их оттуда вытурить? А, может быть, создать такие условия, чтобы они там этого не делали? Ну и так далее.
Канделаки: Если вы обратили внимание, эта проблема очень актуальна. Потому что проблема благоустройства дворов 23 ноября была активно затронута во время выступления президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, который, в свою очередь, выступая на заседании Президиума Государственного совета, где, в частности, отмечал проблему благоустройства дворов, говорил следующее: "Конечно, нужно формировать и у самих собственников чувство ответственности за общее имущество. Это действительно то, что должно объединить людей, - желание жить в чистом подъезде, пользоваться исправным лифтом, получать нормальную воду. Здесь никаких сомнений быть не должно, это действительно предмет общей озабоченности".
Козлов: Хорошо сказано, я считаю.
Кузичев: Нет, сказано отлично. На самом деле, смех смехом, ирония иронией, но то, что это сформулировано на таком уровне, позволяет нам питать робкую надежду, что эта проблема (а это – проблема) начнет решаться. Другое дело, что опять же: "президент сказал – президент сделал". Президент сказал, и теперь вправе ожидать каких-то результатов работы на местах.
Канделаки: Мы с вами неоднократно и говорили, и видели, как и многие, и губернаторы, в том числе тоже, и, как оказалось, президент, часто при непосредственном общении с гражданами являются именно последней инстанцией в понимании граждан, которая должна повлиять на то, чтобы в подъезде появилась лампочка. И это на самом деле не совсем правильно, потому что, конечно, не глава района, не глава региона и уж точно не глава страны должен решать проблему лампочки.
Кузичев: А кто, кстати?
Канделаки: Вы знаете, проблема очень сложная. Очень много непрофессионалов. Простой пример. Я живу, как вы знаете (эти прекрасные сказки начинаются с одного) в 33-х-этажном доме.
Козлов: Ага, давай, хорошая история.
Канделаки: Жить в 33-х-этажном доме – значит понять о благоустройстве дома и двора все, что вообще можно понять.
Кузичев: Подожди, ты не сказала, на каком этаже живешь 33-х-этажного дома.
Канделаки: Ну, конечно же, на 33-м и на 32-м.
Кузичев: Стоп. А у тебя одна дверь на эти два этажа?
Канделаки: Нет, две. Дверь – в зависимости от того, на какой этаж ты приходишь.
Кузичев: Ну правда?
Канделаки: Мог бы уже за столько лет придти хотя бы один раз.
Кузичев: Ну, могла бы пригласить хоть раз.
Канделаки: Вот приглашаю.
Кузичев: Спасибо.
Канделаки: Мне же для этого нужно публичное пространство. Приглашаю.
Кузичев: Хорошо. Принято.
Канделаки: Значит, смотри, у меня батареи. Я себе купила батареи. Есть батареи, которые мне ставят исходя из конструкции дома. Я купила себе дополнительные батареи для обогрева компании "Терморос". Сегодня я вызываю сотрудников и говорю: "Дорогие друзья, милые мои товарищи, холодно очень стало, не работает ваша аппаратура. Сделайте мне что-нибудь, пожалуйста". Пришли люди (на полном серьезе!), что-то сделали – ушли. Дубняк стоит такой, холодно, все замерзают. Я говорю: "Господи, что они сделали?" Я же не могу понять, пришли – открыли батарею, воду отлили – ушли. Дубняк! Значит, вызываю соответственно представителей товарищества, которое является…
Кузичев: СЖ.
Канделаки: Да, ТСЖ. Ну, как бы представители ТСЖ, которые курируют мой дом. Пришли. Оказалось, что, например, они забыли мне перекрутить правильно клапан или не так они его завинтили, в общем, все сейчас переделали мне. И вот сейчас последний час, как тепло стало проникать во все уголки моего дома. ТСЖ!
Козлов: Важное слово, мне кажется, в жизни каждого россиянина.
Канделаки: С ним борются, с ним воюют.
Кузичев: С ним борются в основном, да.
Канделаки: Конечно. Потому что ТСЖ – это всегда объект интереса одних граждан против других граждан.
Кузичев: Стоп. Поясни, пожалуйста. То есть ты считаешь, если я правильно понимаю, что вот если говорить о проблеме в глобальном смысле, в смысле, так сказать, общих процессов, то ТСЖ – это и есть тот самый инструмент, который позволит нам содержать вот то, о чем говорил президент: в чистоте то, в красоте это и так далее. ТСЖ.
Канделаки: По логике. Но проблема заключается в том, что в зависимости от уровня дома поборы ТСЖ бывают разными. Правильно? То есть они всегда очень четко показаны, тебе всегда каждый рубль объяснят. Но ты все равно никогда не сможешь доказать, понимаешь, почему, например, я плачу чудовищные счета за электричество, потому что у меня как бы отопления, которое изначально рассчитано на мой дом, мне, естественно, не хватает. На мое замечание: ну как это такое может быть? Мне говорят: "Подождите, вот морозы наступят, мы еще не на полную включили отопление, вот сейчас морозы наступят, минус 25 сейчас как грянет, у вас сразу жарко станет". Но минус 25 не грянуло, а при плюс 3-х очень холодно. Ты понимаешь?
Кузичев: Понятно. Слушай, у нас на связи Михаил Николаевич Козлов, как раз управляющий одним из ТСЖ московских.
Канделаки: Это и есть Михаил Николаевич.
Кузичев: Это твой?
Канделаки: Конечно, мой.
Кузичев: Только смотри, значит, у нас в эфире матом не орут, спокойно мы разговариваем и вежливо.
Канделаки: Нет, так Михаил Николаевич – это тот человек, который спас меня сегодня, который прислал людей.
Кузичев: А, значит, я не так… Извини. Которые всё уже сделали как раз.
Канделаки: Да. Михаил Николаевич, здравствуйте.
Кузичев: И, пользуясь случаем (Михаил Николаевич, сейчас одну секунду), хочу напомнить наш телефон: 232-15-59, код Москвы 495. У вас наверняка, друзья, есть свои соображения, как нам обустроить все. А пока Михаил Николаевич на связи с нами. Добрый вечер.
Канделаки: Здравствуйте, Михаил Николаевич.
Михаил Николаевич: Добрый вечер.
Канделаки: Вот скажите, Михаил Николаевич, правильно ли я говорю, что, с одной стороны, ТСЖ – это как раз та организация, которая должна на месте благоустраивать дома и дворы, правильно?
Михаил Николаевич: Ну, не только дома и дворы. Они должны полностью обеспечивать жизнедеятельность всего дома.
Кузичев: Не-не, стоп, это второй вопрос. Мы сейчас говорим про обустройство пространства, по поводу дворов (вот то, что Тина спрашивает) и подъездов. Это ваша работа?
Михаил Николаевич: Вы знаете, у нас в принципе есть договор с ГУИСом, который обеспечивает уборку территории круглогодично, то есть летом и зимой.
Канделаки: Но это контролируете вы, правильно? ГУИСу делать или не ГУИСу делать – решает ТСЖ?
Михаил Николаевич: Да. И они делают это абсолютно бесплатно.
Канделаки: Вот расскажите, Михаил Николаевич, про интересное. А интересное в чем, что, на мой взгляд, ТСЖ – это всегда как партия. Партия одних как бы жителей дома, которые входят в это ТСЖ, против других жителей дома, которые не хотят, чтобы именно это ТСЖ работало, потому что всегда найдутся люди, которые считают, что эту же работу можно сделать дешевле, правильно?
Михаил Николаевич: Абсолютно. Только я немножко не соглашусь, что вот партия, которая хочет работать, она не против людей, которые живут в доме. ТСЖ наоборот, оно для всего дома.
Канделаки: Нет, я говорю, смотрите, в доме же люди делятся на две категории.
Михаил Николаевич: Да.
Канделаки: Люди, которые готовы платить за благоустройство собственного дома. А это, подчеркну, в итоге все равно наши расходы. Ну, нет никаких таких смет, нет никаких таких статей в расходе города Москвы, которая будет следить за тем, чтобы моя консьержка не была 75-летней бабушкой, а все-таки была нормальным охранником, который контролирует проход людей в дом, правильно?
Михаил Николаевич: Ну, конечно.
Канделаки: И его зарплату должны в любом случае платить мы, жильцы дома, если не хотим бабушку, которая спит на этом месте, правильно?
Михаил Николаевич: Да. Но вы помните, у нас собрание было в апреле, у нас собрание жильцов решило ввести охрану, потому что бабушки, которые сидели, они были неэффективны.
Канделаки: Правильно. То есть получается, что…
Кузичев: Какие вы циничные! Неэффективные бабушки! Да как вы можете! Да они вам жизнь дали… Неэффективные бабушки у них, оказывается.
Михаил Николаевич: Нет, по работе, по охране.
Канделаки: Нет, бабушки… У вас в доме просто квартиры еще не грабили, понимаете. Пару-тройку ограбят, Анатолий, вы тоже поймете, что эффективнее охранники.
Канделаки: Подожди, Тина. Ты вот говорила: мы платим и так далее взносы… А вот реально озвучить? Я не прошу того, сколько ты (наверное, это не очень деликатно спрашивать), но вот я пытаюсь представить, сколько составляет взнос участника ТСЖ. О каких деньгах речь?
Канделаки: Можете объяснить, Михаил Николаевич, чтобы люди понимали?
Михаил Николаевич: Я все могу рассказать. Это наш хлеб, и мы поэтому прекрасно все знаем. Наш дом платит, все жильцы нашего дома платят по ставке города Москвы - 22,92. Значит, почему мы приняли это решение, вернее, приняло собрание это решение?
Кузичев: Что такое 22,92?
Канделаки: Объясните, Михаил Николаевич.
Михаил Николаевич: 22,92 – это ставка города Москвы. Это ставка, которая позволяет выплачивать льготы, оплачивать льготы, и получать субсидии жителям.
Канделаки: 22 – это что такое? 22 рубля за квадратный метр?
Михаил Николаевич: 22 рубля 92 копейки за квадратный метр.
Кузичев: Вот, объяснили. Значит, за 100-метровую квартиру (так возьмем стандартную) это сколько получится?
Козлов: 2200.
Михаил Николаевич: Не забывайте, что есть домофоны, есть антенны, и немного другие услуги, которые поставляются жителям. То есть это дополнительные услуги.
Кузичев: ОК. За 100-метровую квартиру, обладатель 100-метровой квартиры платит 2,5 тысячи рублей в месяц, примерно так.
Михаил Николаевич: Нет. Плюс вода, плюс отопление, здесь вы не забывайте.
Кузичев: Нет, мы здесь говорим именно ТСЖный взнос, а не все остальные.
Михаил Николаевич: ТСЖные взносы – там немножко еще дополнительно, то есть на охрану – это отдельные взносы.
Козлов: В итоге сколько получается? Обладатель 100-метровой квартиры – примерно, порядок, грубо?
Михаил Николаевич: Порядок – 5-6 тысяч.
Кузичев: 5-6 тысяч, очень хорошо, в месяц. Так?
Михаил Николаевич: В месяц, да. Вот. Но вы не забывайте, я хочу небольшой экскурс в нашу историю, нашего дома знаменитого сделать. Наш дом строила так называемся СУ-155, которая сдала… Есть такая практика, была такая практика в строительном комплексе Москвы – сдавать дом афелированным компаниям. И она уже подписывала акт приемки, эта афелированная компания, управляющая афелированная компания СУ-155, она подписывала акт приемки дома. Но если бы вы видели наш дом, когда его приняли. У нас есть фотографии даже, которые жители сняли, когда этот дом принимали. И жители в 2008 году просто возмутились, уже просто был край, как обслуживали этот дом. И было создано ТСЖ "Крылатская панорама". Если вам интересно, то я просто в двух словах…
Кузичев: Нет, нам очень интересно, но особенно не углубляйтесь, у нас много народу уже висит.
Канделаки: Просто объясните, Михаил Николаевич, самое простое, вот чтобы всем было понятно. То есть если бы не жильцы нашего дома, то что бы было с нашим домом?
Михаил Николаевич: Самое страшное, что подписан акт комиссии, что у нас все работает. Но у нас самое главное – не по проекту сделаны лифты, электричество не приняли, не работали системы пожаротушения и дымоудаления. Мы были вынуждены за счет жильцов делать две независимых экспертизы, и у нас сейчас дело в Арбитраже уже второй год идет. Арбитраж не принимает наши дела, он постоянно переносит с одного отдела на другой.
Канделаки: А дальше, Михаил Николаевич, про интересное. Например, приезжаешь вечером в гараж. Казалось бы…
Михаил Николаевич: Гараж построен не по проекту, то есть течет, гидроизоляцию сделали неправильно. Такие катакомбы сделали для жителей! Чтобы попасть в лифтовой холл из гаража, это просто 15 или 20 метров надо пройти под трубами. Это кто придумал такое? Это жутко просто.
Канделаки: Причем, двери сделаны таким образом, что не дай Бог, если ты с сумкой. Для того чтобы открыть эту огромную железную дверь…
Кузичев: Стоп-стоп-стоп, ребята, стоп! Вы сейчас начинаете жаловаться на собственные проблемы, да? Междусобойчик вы какой-то…
Канделаки: Нет-нет, не междусобойчик. Я вам объясню, что жители в итоге… Вот мы как раз были показательной историей. Жители – те, которые готовы были за что-то платить, вот они платят, и что-то потихоньку через это ТСЖ меняется. Очень медленно.
Михаил Николаевич: Да.
Кузичев: Значит, смотри, все-таки реперная точка – это именно ТСЖ.
Канделаки: Конечно.
Михаил Николаевич: Мы сейчас существуем. А почему? ТСЖ сделало большой шаг…
Кузичев: Михаил, Михаил, у нас тут задача… Мы же все видим по тому, как Тина выглядит, что вы прекрасно работаете. Это отчасти опосредованно влияет. Поэтому хватит себя рекламировать. Ответьте мне на такой вопрос. А вот если есть группа товарищей, группа людей, которые не из вредности, а просто потому, что денег нет, говорят: ребята, мы не можем 6 тысяч в месяц платить. Вот теоретически как эта проблема решается?
Михаил Николаевич: Вы знаете, в нашем доме квартира стоит очень большие деньги. И люди, которые здесь покупали квартиры, не одну, не две, по три-четыре машиноместа, я думаю, что они в силах оплатить эти деньги. Не такие большие деньги. Там пускай даже 10 тысяч.
Кузичев: Вообще логично, логично.
Канделаки: А вот спасибо большое, Михаил Николаевич. А тут мы переходим к очень важной составляющей российского сегодняшнего менталитета. Не все люди платят, это правда. То есть люди покупают квартиры в дорогом доме и не хотят оплачивать этот дом.
Михаил Николаевич: Абсолютно. У нас сейчас есть …30-й этаж и делают ремонты.
Канделаки: Конечно. Люди покупают дорогущие машины и не хотят платить за парковку этих машин.
Козлов: Ну, квартира-то моя уже как бы, вот и я…
Кузичев: Да, а чего я еще должен, да?
Михаил Николаевич: Я хочу привести пример. У нас есть три Porsche Cayenne. У нас есть люди, которые имеют по три Porsche Cayenne , и он говорит: у меня нет денег. Посылает маму-инвалида. Вот у меня мама… Ну нет денег за это платить, нет за квартиру платить и за стоянку нечем платить. И приводит какие-то причины…
Кузичев: А вот это уродливая гримаса капитализма современного – прислать маму.
Канделаки: Спасибо большое, Михаил Николаевич.
Кузичев: Спасибо. Слушай, клево как, а? То есть это реальная история с "Поршами" и с мамами? Класс!
Канделаки: Ну как? Ты представляешь, когда 33 этажа, можно делать все что хочешь. Например, вот у меня (тоже вот, кстати, о том, о чем мы сегодня говорим), мне, когда я ходила и рассказывала к Владимиру Иосифовичу Ресину, сказали уже: Канделаки, хорошо, мы хотя бы какой-то микрокосметический ремонт на вашем этаже сделаем, который полагался, вообще он должен был быть изначально при покупке моей квартиры. Мне сделали, он был такой чудовищный…
Козлов: Что лучше бы и не делали на самом деле.
Канделаки: Да. Вот дальше я сделала то, о чем мы говорим. Я сказала: забыли, проехали! Весь холл на первом этаже (ну, на своем в смысле 32-м и 33-м этаже) я за свои собственные кровные деньги…
Кузичев: Слушай, хватит людей раздражать, а! "На первом своем этаже и на втором своем этаже я сделала так-то и так-то…"
Канделаки: Ну и что? Нет, почему на своем? У меня напротив живут соседи. То есть они еще не въехали, но в какой-то момент они въедут. Здесь очень важен вопрос ментальности, понимаешь? С одной стороны, я могу сказать: а почему это я буду ремонтировать, если потом придут люди и будут пользоваться? Но я этим людям сказала так: на здоровье, приходите, пользуйтесь. Я хочу жить, чтобы вокруг меня было красиво. Мне радостно делить эту красоту с другими людьми.
Кузичев: К вопросу о менталитете то, что ты сказала, это очень нехарактерный пример русского менталитета. Это вообще не русский какой-то менталитет у тебя, честно говоря.
Канделаки: Ты понимаешь, в чем дело? Это дело не в русском и в нерусском менталитете. Дело просто в том, что сейчас мы находимся в том состоянии, когда капитализм стимулирует нас на смену мышления. Мы не можем не поменять себя. Если вас волнует яма на дороге, так заделайте вы ее, начните с себя, не ждите от других!
Козлов: Кстати, хорошая идея, да.
Кузичев: Вот-вот, стоп! Отлично! Отличный переход к яме на дороге, которая… Да. И тут на самом деле есть две точки зрения. Одна такая, ну как бы сказать, такая высокая и благородная, свойственная скорее людям аристократического духа, типа: я сам заделаю, пошли вы, еще с вами скидываться, заниматься всей этой фигней… С другой стороны, человек может сказать: "Послушайте, ну почему? Ну почему же вы меня эксплуатируете, почему вы меня считаете каким-то уродом тупым? С какой стати?"
Козлов: Вроде бы платит же деньги, да?
Канделаки: Значит, смотри, Толя, очень просто. Если ты делаешь это сам, даже если 15 человек, допустим, стоят вокруг тебя, и они этого до тебя не делали, один из них точно подумает: "Ну почему это не сделал я?" Я не жду от тех, кто меня окружает, что все пойдут ремонтировать подъезды, чинить лампочки в подъездах, работать уборщицами у себя на этаже и мыть полы, я этого от людей не жду. Но я думаю, что если это сделаю я, значит, это сделает кто-то и у себя на этаже. И если 10 человек в этом доме так будут делать, это уже будет в целом хорошо для дома.
Козлов: А нет такого ощущения, что просто многие люди считают, что это нормально – как бы то, что там грязно, там ямы?
Кузичев: Нет, для многих привычно. Привычно – да, нормально – нет.
Козлов: Привычно, да. Просто вокруг везде же так.
Кузичев: У нас люди висят. Это тоже неприлично, невежливо.
Канделаки: Але, здравствуйте.
Кузичев: Это у нас Елена, да? Лена, простите, что долго. Пожалуйста.
Елена: Ничего страшного. Я живу вот в старом сталинском доме в центре Москвы, нас обслуживает лучшая компания якобы. На безальтернативной основе она была избрана. И вот результат.
Кузичев: Это у нее название такое "Лучшая компания", или что?
Елена: Ну, хотите назову.
Канделаки: Давайте уж. Хотелось бы понимать.
Елена: ГУП ЭВАЖД
Кузичев: Как? ГУП ЭВАЖД?
Елена: В результате у нас есть директор дома, заместитель директора, главный инженер, ответственный за сантехников. Не только сантехников и электриков.
Кузичев: А, вот так даже.
Канделаки: То есть получается, что ваш дом находится в заложниках у этой компании?
Елена: Конечно, безусловно. И вы знаете, они нам не дадут создать нормальное ТСЖ.
Канделаки: Почему?
Елена: Как почему? Потому что невыгодно.
Кузичев: Подождите, а какими средствами "не дадут"?
Елена: А вы знаете, это долгий разговор. Во всяком случае они сделали все, чтобы у нас…
Кузичев: ОК. Стоп, Лена. Лена, одну секунду, Лена…
Елена: Да?
Кузичев: Если это долгий разговор, смотрите, мы сейчас прервемся на новости, после чего, если у вас будет настроение, давайте этот разговор продолжим. На самом деле, это очень интересный долгий разговор.
Елена: Конечно.
Кузичев: Потому что если есть какие-то инструменты не дать людям объединиться в эти самые ТСЖ, которые, мы тут полагаем, что это как раз та самая ключевая позиция, в смысле обустройства пространства вокруг себя, тут очень интересный и долгий разговор. Все, Лена, повесите. Мы вернемся.
Елена: Да-да, спасибо.
Кузичев: Анатолий Кузичев, Тина Канделаки и Е.Козлов в студии. Мы ждем Алексея Волина. Он мчится, как пуля, с Манежной площади.
(выпуск новостей)
Кузичев: Лена у нас на связи. Пожалуйста.
Канделаки: Здравствуйте, Лена. Если можно, в нескольких словах расскажите о том, почему вы не можете отказаться от услуг вашего ТСЖ?
Елена: Ну, во-первых, понимаете, дело в том, что мы, пожалуй, были первые, кто пытался создать ТСЖ в нашем доме. Но эту идею мгновенно дискредитировали те, кому это было невыгодно. Вот наш бывший директор просто в буквально смысле слова развесил дэнзибао в подъездах там, в гараже.
Кузичев: Что написано там было?
Елена: Я могу вам передать этот уникальный документ, где он без всяких аргументов объяснял, что наш дом могут потянуть вот только такие компании, как вот ГУП ЭВАДЖ.
Кузичев: Ну а вдруг это правда?
Елена: Нет, ну, вообще-то говоря, в этом есть какая-то правда. Но бесконтрольное управление приводит к чему? Вот в моем подъезде, например. Мы не можем доделать место консьержки, оно вот три года стоит полудоделанное, так сказать. Не работает видеокамера.
Канделаки: Вопрос можно задать? Вот наверняка в доме живут люди разного достатка, и наверняка среди жителей дома есть те, которые могли плюнуть на ТСЖ и на дрязги с ТСЖ, которые, поверьте мне, никогда не заканчиваются.
Елена: А у нас нет ТСЖ.
Канделаки: А кто есть? У вас есть же какая-то компания.
Елена: У нас есть управляющая компания, которая действует бесконтрольно.
Кузичев: Вы ее называли. Только мы не расслышали ее название.
Елена: ГУП ЭВАЖД.
Кузичев: ГУП ЭВАЖД?
Елена: Да.
Канделаки: Ну вот, ГУП ЭВАЖД. Может, стоит кому-то, кто в доме имеет какие-то возможности не ждать, пока они, допустим, отремонтируют место консьержки, а взять и самим отремонтировать.
Елена: Вы знаете, мы пытались это сделать. Но дело в том, что они начали это делать, и они должны доделать. Но у них как-то не хватает сил, духа или не знаю чего.
Канделаки: Я прошу прощения, спасибо большое. Вот понимаете в чем дело? Это как бы по-человечески очень понятная история. Я вас как человек понимаю. У меня раньше была абсолютно такая же реакция, когда кто-то за что-то получал деньги и должен был это сделать, я все время хотела до конца дойти и заставить этого человека сделать.
Козлов: Вроде бы платишь же за это, правильно?
Канделаки: Я же плачу за это. Но, к сожалению, в сегодняшней России, которая меняется, не всегда услуги, которые имеют определенную стоимость, соответствуют той стоимости, которая обозначена. Чаще всего бывают ситуации, когда эти услуги непрофессиональные и не стоят озвученных денег. И ждать того, что они вдруг станут профессиональными, глупо, это просто потеря собственного времени.
Кузичев: Слушай, а почему так происходит? Наверняка ведь у любого феномена, типа вот этого, есть какой-то рыночный механизм, да? Почему?
Канделаки: Отвечаю, если позволите. Оригинальное решение проблемы нашли в Германии. Там устроили распродажу выбоин на дорогах. Весело? Весело. Решили, что собранные деньги на ремонт дадут возможность улучшить эту дорогу, которая пострадала во время снежной зимы. Каждый желающий мог зайти на официальный сайт города и выбрать себе выбоину по вкусу. Возникает вопрос: зачем латать выбоину обычному гражданину Германии, который платит налоги и ждет, что дорогая и богатая Германия сделает ему эту дорогу? А немцы просто на самом деле в этом плане улыбнулись, решили эту проблему, продали 40 ям по 50 евро. И как ты понимаешь, имена покупателей были увековечены на небольших табличках, вделанных в дорогу, рядом с заплатанными этими выбоинами.
Кузичев: Возле каждой ямы.
Козлов: Это хорошее, мне кажется, у немцев…
Кузичев: Извините, у нас на связи Алексей Волин. Вот та пуля (вот помните, мы говорили об эффекте пули, так сказать), ее парабола оказалась очень и очень, так сказать, выгнутой. Приземлился Алексей там же примерно, где и стартовал, возле мэрии, если я правильно понимаю.
Канделаки: Здравствуйте, Алексей.
Волин: Здравствуйте, Тина.
Канделаки: Нет ли выбоин у дороги рядом с мэрией?
Волин: Нет, только колдобины.
Канделаки: Только колдобины. Как вы себя чувствуете, Алексей?
Волин: Ну, после двух с половиной часов по московским пробкам слова в основном нецензурные. Но я для эфира подберу.
Кузичев: Да, Леша, воздержитесь, пожалуйста.
Волин: Нет, я помню, что лицензия-то у вас, поэтому я просто…
Кузичев: А че, прям жестко стоит, да?
Волин: Стоит жестко. Еду два с половиной часа.
Канделаки: А стоит потому, что это направление просто полностью уже забито или перекрыто?
Волин: Забито.
Кузичев: Ну, это направление как раз предсказуемо, так сказать, популярное в это время суток из центра. Другое дело, что вот это "из", оно меряется пока пятью метрами.
Волин: Нет, я должен сказать, что движение в центр тоже было не очень.
Канделаки: Я вас очень прошу, держитесь. Потому что, как вы понимаете, главное, чтобы в пробке не сдали нервы. Я сегодня тоже ехала и поражалась: люди припаркованы вдоль тротуара в три ряда. Просто в три!
Козлов: Да, в три. И еще стоят машины, которые моргают.
Канделаки: Конечно. Моргают и говорят тебе…
Кузичев: Секунду. Давайте к Алексею вернемся. Алексей, у нас сегодня тема такая. Собственно, как нам обустроить, если брать совсем широко, пространство вокруг себя. Пока сегодня мы, так сказать, сконцентрировались на домах и, говоря языком чиновников московских, придомовых территориях. И вот у нас пока вертится и на языке, и в головах, и в эфире, это словосочетание, вернее буквосочетание - ТСЖ. Пока нам ничего другого в голову не приходит. Ну, или такие альтруистические поступки типа тех, что Тина себе может позволить, "Залатай дыру сама" – вот у нее такой слоган. Есть какие-то еще варианты решить проблему?
Волин: Вот Тина рассказала про Германию, и я сразу же вспомнил еще одну замечательную страну, где пошли еще дальше, это страна Камбоджа. Потому что в Камбодже, в столице Пномпене очень мало асфальтированных улиц. И там пошли следующим путем: если человек дает деньги на то, чтобы улицу покрыли асфальтом, эту улицу называют в его честь.
Кузичев: Класс!
Канделаки: Ну, вы знаете, это путь.
Кузичев: Класс!
Козлов: Это хорошая идея, да.
Кузичев: Хорошая идея, реально.
Канделаки: Я хочу вам сказать, Алексей, это реально путь. Понимаете, в конце концов, давайте на домах мемориальные таблички. Я уж точно заслужила, чтобы на 32-33 этаже были таблички имени меня. Уж столько я в них вложила! В этаж, который в принципе должен был быть отремонтирован без меня.
Кузичев: Я считаю, в полный рост из мрамора.
Волин: Здесь как раз я все же предложил бы провести некоторое разделение. Потому что, во-первых, я хочу сказать, что до тех пор, пока у нас будут придомовые территории, ничего хорошего там не будет. Потому что придомовую территорию ни один нормальный человек обустраивать не станет. Если у человека будет отношение, что это мой дом и это двор вокруг моего дома, то вот свой двор благоустраивать станут.
Кузичев: Мой двор. Леша, я просто думаю о слоганах. Может быть, такой вот: "Сделай двор своим" или "Почувствуй его своим". В этом смысл?
Волин: Нет, подожди, здесь есть проблема. Потому что не надо делать двор своим, он в принципе уже свой. Более того, люди уже должны давным-давно понять, что лестничная клетка – это их лестничная клетка. Как человек, отремонтировавший лестничную клетку и в своем доме, и в доме своих родителей, я это хорошо понимаю.
Канделаки: Алексей, в эту секунду мы стали ближе друг другу, абсолютно.
Кузичев: Смотри-ка, а?
Канделаки: То же самое. Ну а потому, что никому моя лестничная клетка, кроме меня и тех, кто живет на этой лестничной клетке, не нужна, ждать, что президент Российской Федерации отремонтирует мою лестничную клетку, глупо.
Волин: Да, да. И то же самое со двором. Ребята, если это ваш двор, если вы хотите жить в красивом месте, посадите кусты, уберите мусор. Ну, мусор, кстати, убирают, надо сказать, отдать должное дворникам-таджикам, что с этой задачей они справляются. Что касается дорог, это все красиво, конечно, в отношении того, чтобы за свой счет заделать выбоины и прочее, но тогда… Я в принципе даже, наверное, готов. Но пускай раньше мне скажут – а у меня очень мощная машина, я плачу достаточно большой транспортный налог - куда дели мои деньги?
Козлов: Мне кажется, многие с этим сталкиваются. Конечно, непонятно.
Канделаки: Расскажу. Комплексное благоустройство московских дворов началось в 98-м году. Именно тогда была принята программа "Мой двор, мой подъезд". Например, общие затраты на нее, по официальным данным, с 98-го по 2005-й год составили 27 миллиардов рублей. В 2009-м году власти Москвы пообещали благоустроить 204 двора. Летом 2010 года заместитель начальника департамента энергетики и ЖКХ Андрей Аркашов заявил, что программа благоустройства городских дворов выполнена на 70 процентов. И так далее. То есть я могу многое про это рассказывать. Были на это выделены деньги. Но мы с вами, Алексей, оказываемся в той же ситуации, что и женщина, которая сказала: вот у нас есть управляющая компания, она начинала ремонтировать консьержкино место, пусть уж доремонтирует! Не дождемся, мне кажется, надо самим.
Волин: Нет, на консьержку не дождемся. Но я все-таки являюсь сторонником того, чтобы разделить среду своего обитания. Есть реально люди, которые, на мой взгляд, являются подвижниками. Вот у меня есть не только квартира в Москве, но и дом в ближнем Подмосковье. И я могу рассказать, что компания, которая управляет поселком, каждую весну начинает с того, что убирает мусор вокруг поселка, у пруда, у речки, очищает пляжи, и не просит тоже это сделать ни местные власти, ни кого еще. Правда, нужно честно признать, что проходит две-три недели, и все вокруг пруда и речки снова покрывается слоем мусора.
Кузичев: Вот это тот слой мусора, которые вы же, жильцы этого поселка, очевидно, туда наносите. Это прямо парадокс какой-то, а!
Волин: Вот удивительная вещь, что в самом поселке, где чисто, – там люди, в общем-то, и не гадят. Более того, я уже много лет тому назад сделал ремонт и у себя на лестничной клетке, и у матушки, и должен сказать, что не встречал там случаев вандализма, никто ничего не поцарапал, не разбил, не испачкал.
Канделаки: А можно задать вопрос, Алексей, это тоже интересно. Я, когда попадаю в закрытые поселки в Подмосковье, туда, где живут люди состоятельные, которые почему-то отстроили себе эти дома, вижу, что у них никогда не бывает грязно. То есть чувствуется, что если у людей есть деньги, они в этом плане гораздо охотнее…
Кузичев: Нет, ну как? Они просто могут себе позволить. Все хотят – не все могут. Все хотят.
Волин: Нет, значит, смотри. Вот в отношении своего поселка могу сказать. Здесь вопрос не только в деньгах. Здесь вопрос в отношении к собственности. Вот этим летом классическая картина пятничным или субботним вечером, когда выходят владельцы домов, я в том числе, и мы со шлангами моем территорию вокруг домов, мы моем дороги до домов. Да потому что никому не хочется, чтобы была пыль. Потому что всем хочется парковать машину на чистом месте.
Канделаки: Это приходит с благосостоянием, Алексей, как вы считаете? То есть вы считаете, что деньги в определенном смысле всех окультуривают? Или не всех?
Волин: Это не приходит с благосостоянием. Это приходит с осознанием, что это мое. И когда у человека будет осознание…
Кузичев: Что, как правило, дается деньгами.
Волин: Не только.
Кузичев: Ну, как правило.
Волин: Но пойми, что даже если человек, который живет в многоквартирном доме, и все остальные жильцы начинают осознавать, что это их дом… Слушай, вот я помню (давно живу, да?), в середине 60-х у нас построили дом, он был кооперативным. И никто никого насильно не гнал на субботник. Но по весне все жильцы выходили, и кто чего мог: кто сирень посадит, кто там кустик окопает, что еще. Сейчас красивый парк вокруг дома.
Канделаки: Спасибо большое, Алексей.
Кузичев: Ну, наверное, да. Спасибо, Леша.
Канделаки: Я думаю, что мы обязательно должны еще поговорить о парковках рядом с домами, потому что с ними тоже большие проблемы.
Кузичев: Нет, ну это отдельная тема. У нас же есть время этой программы, следующей.
Канделаки: Сегодня обозначим, в другой раз раскроем.
Кузичев: Да. А знаете, мне вот что пришло в голову. Вопрос в известной книге "Как нам обустроить Россию" был как бы риторическим, не требующим ответа. А у нас только что родился ответ, извините меня за патетику. Знаете какой?
Канделаки: Какой?
Кузичев: Итак, вопрос, значит: как нам обустроить Россию?
Козлов: Полюбить.
Кузичев: Нет. Из того, что мы здесь говорили, ответ-то один: самим! Вот это и есть ответ, понимаете?
Канделаки: Ну, "Начни с себя" – это известный тезис. Жалко, только его очень сложно реализовать.
Кузичев: Реализовать трудно? Декларировать легко, реализовать – трудно.
(Выпуск новостей.)
Кузичев: И далее у нас в программе следующая, так сказать, эволюционная ступенька активности человека по преображению пространства вокруг себя. Вот есть, значит, Канделаки-Волина, это когда "сделай сам", и они делают сами, и обустраивают вокруг себя. И это отлично. Потому что обустраивая вокруг себя, они так или иначе влияют на окружающую действительность. Понятно. А вот есть, вернее, была такая акция, называлась она "Операция "Дырки", она прошла во Владивостоке, где люди уже попытались объединиться в некую структуру, я не знаю, в некую силу и заделать эти чертовы дырки, которые, я так понимаю, владивостокским автомобилистам вообще не дают жизни. Нет, просто смысл в том, что действительно это следующий шаг. Итак, объединиться. Не как ТСЖ, а как что-то другое. Вот у нас Константин на связи. Константин?
Канделаки: Здравствуйте, Константин.
Константин: Да-да. Добрый вечер.
Кузичев: А вы как себя сами называли, вот эту саму структуру, которая организовалась?
Константин: Да никак мы себя не называли. Мы себя назвали просто неравнодушные жители города, которых объединила вот эта вот проблема.
Кузичев: А вы сейчас, кстати, во Владивостоке?
Константин: Да, во Владивостоке.
Кузичев: А сколько у вас времени сейчас?
Константин: У нас уже четыре часа ночи.
Кузичев: Утра. Извините, будем тогда коротки и емки.
Канделаки: Да. Скажите, пожалуйста, вот вы помните тот момент, когда люди, уже наругавшись всласть на интернет-форуме автомобилистов Drom.ru, все-таки в какой-то момент сказали: давайте, хватит уже ругаться, и сами залатаем эти дырки?
Константин: Ну, конечно, помню, потому что я это сказал.
Канделаки: А скажите мне, вы ожидали, что люди среагируют положительно и на самом деле поддержат вас и это сделают? Потому что от слов к делу-то перейти сложновато, согласитесь.
Константин: Я, конечно, надеялся на это, потому что я верю в жителей нашей страны. Но просто тот размах для меня был неожиданным. Я ожидал меньшего. Вот когда мы встретились в реале после переписки в Интернете, я был очень удивлен бескорыстностью людей, их активностью и доверию.
Козлов: Я вот заходил на форум, вот честно признаюсь, и видел: там очень много страниц обсуждения было, то есть люди активно обсуждали и потом объединились все-таки все вместе и сделали. Скажите, а вот такой вопрос. Вам не мешали власти, когда вы делали все это дело? То есть были какие-то попытки это предотвратить? Как же так, у нас тут все записано на год вперед… Не мешали?
Константин: Нет, мы этого опасались и до последнего пытались скрыть место проведения. И время выбрали такое – 10 часов утра в воскресенье, то есть пока все спят. Но, в принципе, нам никто не пытался мешать. Там, конечно, нас предупредили, что если мы проведем все в нейтральном формате, то есть без всяких там лозунгов, призывов, имен и фамилий, тогда нас трогать не будут. Очень смешной момент был, нам даже участковый дал 100 рублей. В момент заделывания дырок он пришел, спросил, что делаем…
Козлов: И сказал: молодцы, ребята!
Константин: Да. И еще очень забавно было, когда подошел наряд ППС, они тоже с большими, такими широкими глазами на нас смотрели и по рации передавали дежурному, типа здесь люди, они дорогу делают, типа что нам с ними делать.
Козлов: Какие-то больные, простите, собрались.
Кузичев: Люди дорогу делают, что нам с ними делать. Ага. И какой был ответ?
Константин: Ну, типа, наблюдайте, что-то в этом роде. Нам никто не мешал, и со стороны властей открытых каких-то противодействий не было.
Канделаки: А власти как-то информационно потом осветили? Ну, или наоборот, или там спасибо сказали? То есть был какой-то контакт с властью после того, как проблема дырок была решена?
Константин: Ну, скажем так, наверное, для власти… во власти кто-то там получил чопик после всего вот это, в принципе, мы на это и надеялись. Но официальных комментариев по этому поводу не было, пропустили это вроде как, не заметили. Но это было сложно не заметить на самом деле. Ну что они могли сказать? Да, нам стыдно? Или там выйти и сказать: спасибо, что вы нам напомнили, что надо дороги делать?
Канделаки: Но простимулировало ли это? Вы же не могли заделать все дороги, правильно, Владивосток? Вот всегда, если говорить о справедливости человеческой, хочется думать, что вот они увидели, что вы это сделали, и наверняка по логике должны были перенять эстафету.
Кузичев: Ага. Покраснели густо и выскочили на улицу. Да вряд ли, конечно!
Канделаки: И стали доделывать, дальше доделывать.
Константин: Ну, да, там как бы был момент, что сразу буквально через день-два появилась новость про - у них очень такая странная формулировка была – "плановый аварийно-восстановительный ремонт дорог". Такая вот тавтология: он плановый аварийный…
Кузичев: Плановый, авральный…
Козлов: Квартальный.
Кузичев: Да, квартальный аварийно-восстановительный ремонт дорог.
Константин: Да, так.
Канделаки: Ну, уже неплохо, согласитесь. Спасибо вам большое.
Кузичев: Костя, нет, секунду. А я хотел бы задать вопрос очень непростой, идеологического свойства. Константин, а вы думаете, вот эти люди, которые вышли заделывать дорогу (только, пожалуйста, по-честному и без пафоса!), вот они вышли туда действительно сделать свой город лучше (как хотелось бы верить)? Или все-таки это был в каком-то смысле фан, в каком-то смысле такой флэш-моб прикольный, хороший, как бы с явно позитивным знаком и настроением, но тем не менее флэш-моб в большей степени?
Константин: Нет, наверное, в большой степени это было желание сделать свой город лучше, свои дороги лучше. Но цель была, естественно, не своими силами отремонтировать все дороги, все ямы Владивостока и убрать пробки с дорог и там все ходовки сохранить, всех автомобилей. А цель была – привлечь внимание к этой проблеме, чтобы наши власти…
Кузичев: Привлечь внимание. Все. Костя, спасибо большое. Мы понимаем, сколько у вас времени во Владивостоке, кое-кто там служил у вас три года. Поэтому спокойной ночи или там остатка ночи! Спасибо огромное.
Канделаки: Или доброго утра.
Кузичев: Или доброго уже, да. Константин был на связи с нами, один из организаторов акции "Операция "Дырки".
Канделаки: Друзья, не могу не обозначить еще одну важную проблему. Проблема заключается в том, что дворы спланированы таким образом, что чаще всего парковаться негде. Городская программа "Народный гараж" работает плохо, паркинги расположены неудобно, машино-мест нет. То есть машино-места находятся там, где есть дорога. По данным сайта префектуры ЦАО, в Тверском районе 13 открытых спортивных площадок, в соседнем Пресненском – 31 площадка.
Кузичев: Какие? Спортивные площадки? Какие ты говоришь?
Канделаки: Да. Ну, это специальные площадки, рядом с которыми можно по логике, я так понимаю, размещать эти парковки. Чем ближе к историческому центру, тем меньше.
Кузичев: А, в этом смысле. Так?
Канделаки: На километровой Большой Бронной обнаружилась всего одна. То есть получается что? Что проблема парковок тоже очень сильно влияет на "испорченность" так называемую двора. То есть любые машины, которые подъезжают к моему дому, к вашему дому, они же не являются машинами жителей этого дома, никто не будет аккуратно рядом с бордюрчиком становиться.
Козлов: Ну так, бросил и пошел.
Канделаки: Конечно. Кто на бордюрчик заехал, кто на травяное покрытие заехал.
Кузичев: Ты знаешь, я думаю, что надо нам на следующую программу (тему мы продолжим) позвать архитектора. Потому что понятно, что вот много мы будем обсуждать обустройство, и это "много" будет натыкаться то ли на несовершенство планирования нашего города, то ли просто на то, что архитекторы, которые его планировали, не предполагали, как пойдет развитие нашего города и вообще нашей жизни, да? Вот я предлагаю позвать архитектора, чтобы он нам это растолковал. Это крайне интересная и очень перспективная тема, мне кажется. Потому что от того, что он нам скажет, мы поймем, возможно ли вообще в этом направлении развиваться.
Канделаки: И важно попросить всех, кто нас слушает, все-таки проявиться к следующей передаче или написать на сайт о том, есть ли примеры того, как правильно сумели отстоять свои права. Например, вот нам же говорила слушательница, что они не могут бороться с компанией, которая контролирует дом. Есть ли примеры, когда, наоборот, победили компанию, от этого стало лучше, дом благоустроили, засветился он яркими красками, заблистал, и в парадную входить стало приятно.
Кузичев: Ты говоришь как житель Питера. Прекрати это тут, у нас в эфире. "Парадную…"
Козлов: Кстати, про Питер. Вы слышали про этот случай недавно, в Питере произошел?
Канделаки: Нет.
Козлов: Вот буквально в начале ноября произошла необычная ситуация в ноябрьские праздники на мосту Александра Невского. Что случилось? Какая-то группа рабочих вышла прямо на мост и в течение трех дней его ремонтировала. И возмущенные водители подняли шум и обратились в соответствующие инстанции. Там разводят руками: ничего не знаем, ничего не просили, ничего не ремонтировали. И выяснилось, что какие-то тимуровцы вот как-то собрались…
Кузичев: Инициатива снизу.
Козлов: Инициатива снизу, да. Сами собрались и отремонтировали полностью и целиком мост в течение трех дней. Компания, которая отвечает за ремонт моста, сама в шоке, потому что на ремонт моста было выделено 19 миллионов рублей, которые теперь…
Кузичев: А тут пришли парни какие-то и все сделали… И деньги не просили.
Козлов: Да, они все сделали. Да, и деньги не просили. Самое интересное, теперь их ищет милиция, чтобы оштрафовать за незаконный ремонт. Без лицензии.
Кузичев: Я думал, их ищет милиция, чтобы деньги передать. Помнишь, как в том анекдоте про генерала, да? Про бандита и про генерала ОМОНа.
Канделаки: Нет. Какой?
Кузичев: Ну, там кто-то с кем-то столкнулся, я уж не помню. Смысл в том, что бандюки выскочили, стали долбить бейсбольными битами в окна "Волги". А когда разбили, увидели, что там сидит в полной боевой выкладке несколько ОМОНовцев. Они так говорят: "Ой, а мы стучимся, стучимся… Кому деньги отдать?" Вот они стучались, стучались, значит, кому деньги отдать.
Козлов: Но вот как сделать так, чтобы эта инициатива хотя бы не наказывалась. Вот смотри, объединились люди, допустим, в какие-то фан-клубы. Как сделать так, чтобы их хотя бы не наказывали? И кто-то, какая-то организация должна выделить…
Кузичев: Знаешь, что вот здесь есть? Все, что мы говорим, это очень клево. Более того, в сухом остатке, что называется, если отбросить все эмоции (а их невозможно отбросить, к сожалению), получится, что это все благо, что мы действительно обустроим, что мы заделаем дырку, дорога будет прямее. Это лучше или хуже? Лучше. Подъезд будет чище – это лучше? Лучше. Но вот это вот ощущение, оно все равно будет свербить во мне: ну почему же, зачем все эти, вся эта надстройка чудовищная, которую я должен подменять, как кретин, как дурак? Почему мне на шею должны сесть, а я должен копать, потому что я хочу сделать город лучше? Может, мне заставить работать этих уродов, а?
Канделаки: Толя, я тебе опять сухой остаток. Смотри, может, тебе и заставить работать этих уродов. Но проблема заключается в том, что в жизни нет ничего более постоянного, чем временное. Вот я могу тебе сказать, что я долго жила в состоянии некрасивого подъезда, я долгое время жила в состоянии чудовищной лестничной клетки. Я вот думаю, заняться или нет одним из лифтов, потому что это тоже раздражает. И в какой-то момент я поняла: жизнь проходит. Жизнь проходит, и не хочется, чтобы она проходила в грязи.
Кузичев: Права, права!
Козлов: Ну да!
Канделаки: Никто не знает, сколько ему отведено, понимаете? Будем мы жить лет 20, 30, 40, 50 или 100.
Козлов: Может быть, как-то сделать так, чтобы за каждую вещь в доме был ответственный.
Кузичев: 10 секунд.
Козлов: Может, стоит подвести какие-то итоги уже нашей беседы?
Кузичев: А все, 7 секунд. Успеем подвести? Смотри, вот это главное только, мы эту тему не отпустим, друзья, мы за ней следим. Вы тоже за ней следите в следующую среду, ровно через неделю. До встречи!
Канделаки: И главное - присоединяйтесь! Это тоже важно. Присоединяйтесь со своими историями.
Кузичев: Абсолютно! Счастливо!
Козлов: Счастливо!
Программу "Альтернатина" слушайте в аудиофайлах
