Польский парламент собирается сегодня на специальное заседание, чтобы обсудить, как действовать после публикации на сайте Межгосударственного авиационного комитета (МАК) расшифровки переговоров диспетчеров и пилотов разбившегося в прошлом году самолета Леха Качиньского. Пока польская и российская стороны эту расшифровку читают по-разному. Варшава заявляет, что к катастрофе привели ошибки диспетчеров аэродрома Северный. Москва уверена, что экипаж получил всю необходимую информацию о плохих метеоусловиях вовремя и принял неверное решение.
Один из ключевых документов в расследовании катастрофы самолета президента Польши Леха Качиньского под Смоленском опубликован на сайте Межгосударственного авиационного комитета. Здесь выложены полные расшифровки радиопереговоров диспетчеров аэродрома Северный с экипажем польского борта №1.
На документе изначально поставлен гриф "Не подлежит разглашению". Но по его прочтению становится ясно, что вовсе не из-за грифа польская сторона отказалась от публикации. Из переговоров понятно: обстановка изначально весьма напряженная.
Так, диспетчеры узнают, что польский борт летит в Смоленск, когда Ту-154 практически подлетает к границе России. Первое, что предпринимают работники аэропорта – пытаются связаться с главным центром и увести самолет на запасной аэродром: под Смоленском сложные погодные условия, а это значит, что садиться рискованно.
Из расшифровки радиопереговоров:
- По моим данным, тушка вылетает польская. Они к нам не запрашиваются. Они летят сами. Надо им передать, что нас закрыло.
- Смоленск, надо для основного поляка уточнить запасной, потому что пока погоды нет, я чего-то не вижу улучшения. Нужно как-то выйти на главный центр, чтобы основному поляку передали, чтобы он был готов к уходу на запасной, уточнить, сколько у него топлива.
Беспрецедентное решение придать огласке служебные документы было приятно после того, как Варшава, попыталась переложить на диспетчеров часть ответственности за гибель президентского лайнера. Глава комиссии по расследованию авиакатастрофы – министр внутренних дел Польши Ежи Миллер – хоть и начал пресс-конференцию со слов, что у комиссии есть лишь одна цель – проанализировать все факторы, повлиявшие на трагический исход полета, а не определить виновных, – всё же сделал неоднозначные выводы: российские диспетчеры не вовремя дали команды экипажу Ту-154 и не проинформировали его об уходе с курса.
По мнению польской комиссии, россияне плохо следили за полетом, не вовремя подавали команды, не информировали экипаж в момент снижения, что самолет идет чуть выше и чуть левее глиссады, что, впрочем, было в рамках допустимых отклонений.
Польская комиссия также утверждает: российские диспетчеры находились под давлением, стерильность комнаты была нарушена. Ежи Миллер сказал так: "Имеется в виду не то, что кто-то входил в комнату, а то, что кто-то взял на себя полномочия, которые не должен был брать". Но из доклада непонятно, кто это был и кто давил на пилотов.
"Комиссия проанализировала записи, зарегистрированные диспетчерским магнитофоном, а также записи переговоров группы руководства полетами с экипажем самолета Ту-154. Также была проведена независимая оценка действий группы руководства полетами. Фактов давления на группу руководства полетами не выявлено", – говорит председатель технической комиссии Межгосударственного авиационного комитета Алексей Морозов.
В действительности, а это следует из расшифровок, диспетчеры упорно продолжали твердить: метеоусловия для посадки плохие. Но, несмотря ни на что, польский борт продолжает полет и запрашивает погодные условия, после чего выражает готовность совершить пробную посадку.
Из расшифровки радиопереговоров:
- Так, секундочку: к нам идет, что ли? Понятно. Пожалуйста, мне еще раз диспетчера.
- Этот к нам собирается!
- Кто?
- Да этот поляк. Надо его угонять. Ты подскажи: у нас условий нет – видимость.
- Я понял. Дайте, пожалуйста, метеоусловия.
- На корсаже туман, видимость 400 метров.
- Температура и давление, пожалуйста.
- Температура плюс 2, давление 7,45 (7-4-5). Условий для приема НЕТ.
- Спасибо, но если возможно, попробуем подход. Но если не будет погоды, тогда отойдем на второй круг.
Диспетчеры решают разрешить снизиться самолету польского президента до 100 метров (то есть до высоты принятия решения) и, если тот не сможет сесть, то ему придется лететь на запасной аэродром, во Внуково.
Из расшифровки радиопереговоров:
- Один ноль один, после контрольного захода у вас топлива хватит на запасной?
- Хватит.
- Я вас понял.
- Разрешите дальше снижение, пожалуйста.
- …Значит, делает контрольный заход. Решение командира: делает контрольный заход до высоты принятия решения 100 метров, уход. Готовность Минска, Витебска. На запасной пусть запросят.
- … Все ухудшается и ухудшается. Оно еще хуже стало, глянь, Паш. Он не зайдет! Ты главное дай ему на второй круг! Значит, на второй круг – и все. А там дальше пусть сам решает. Фары включите! Фары включите!
- Включены.
- Два на курсе глиссаде. Горизонт 101. Контроль высоты. Горизонт. Сколько ждать?! Уход на второй круг! Уход на второй круг! Где он?!
По всем авиационным правилам решение о посадке принимает только экипаж, а не диспетчер. Об этом сказано в докладе МАК, это знают эксперты в области гражданской авиации. Но в Польше упорно твердят: диспетчер в Смоленске должен был запретить посадку. То есть позиция такова: в целом мы согласны с выводами МАК, но пусть не только мы несем ответственность.
Видимо, поэтому из видеореконструкции, показанной на пресс-конференции, странным образом исчезли все переговоры посторонних лиц в кабине.
А если ещё вспомнить, что у летчиков президентского авиаотряда, как установила польская прокуратура, не было времени на сон, на отдых, что они уже два года не занимались на авиатренажерах. Или о том, что командующий ВВС генерал Бласик, порой, сгонял пилотов с места и сам садился за штурвал. Или что тот же первый пилот рокового рейса Аркадиуш Протасюк вообще не был готов садиться в таких сложных погодных условиях. Или о том, что вариант ухода на запасной аэродром пилоты даже, как следует из записи, не обсуждали. Зато их очень беспокоило, что может взбеситься некий пассажир, если самолет не сядет в Смоленске.
Впрочем, в Польше признать свою вину пока не готовы.
