С вопросами, которые остались после того, как специальная правительственная комиссия закончила свою работу по выяснению причин катастрофы польского борта номер один под Смоленском, должен теперь будет разобраться Следственный комитет.
Напомним, польская сторона в целом согласилась с выводами Межгосударственного авиационного комитета, но всё же некоторые положения документа в Варшаве встретили с сомнениями. Например, высказывалось мнение, что российские диспетчеры были обязаны запретить польским пилотам посадку из-за погодных условий. Первый вице-премьер Сергей Иванов в пятницу ещё раз заявил, таких полномочий по отношению к борту номер один у наземных служб нет.
А глава Следственного комитета Александр Бастрыкин в который раз подтвердил, его ведомство готово сотрудничать с польской стороной. Он также рассказал, что представителей из Варшавы в Москве ждут уже в феврале.
"Мы готовы к продолжению самого тесного взаимодействия с польскими коллегами в деле установления причин авиакатастрофы польского самолета Ту-154М, бортовой номер 101. И в установлении виновных в крушении и степени их ответственности. Мы уже направили в Польшу предложения по организации совместной работы. И ждем польских представителей в Москве в феврале этого года", – сообщил Александр Бастрыкин, председатель Следственного комитета РФ. – Нам задают вопросы по времени завершения расследования. Я не могу ответить точно, сколько понадобится времени, чтобы провести всестороннее объективное расследование. Но понятно, что не один и не два месяца. Мы будем максимально открыты для СМИ. Конечно, насколько позволяет понятная специфика нашей работы".
Между тем в деле о катастрофе Ту-154 польского президента появилась очередная порция информации. Она касается некой секретной инструкции якобы появившейся у пилотов незадолго до рокового полёта. Об этом пишут некоторые российские СМИ, ссылаясь на польских журналистов. В этой инструкции говорилось, что борт номер один может уйти на запасной аэродром только с согласия "главного пассажира" , то есть Леха Качиньского.
Версию о психологическом давлении на пилотов перед катастрофой подтверждает и вывод Межгосударственного авиационного комитета.
