Застенчивым с виду обладательницам нейтральных тембров, что только не приходилось выслушивать. В чуть ли не поголовно женской по составу службе "02" решается судьба звонков в милицию, сообщения о заложенных бомбах не исключение, скорее, даже тревожное правило времени.
- Здание Белорусского вокзала заминировано, требования будут позже. Осталось полчаса.
- Какого вокзала?
- Ленинградского!
- Я Выхино взорву, я оставил там бомбу!
- Еще раз, что ты хочешь взорвать?
- Выхино говорю, станцию "Выхино"!
- На "Выхино" ты хочешь дом взорвать?
- Да!
- А какой? Ты расскажи поподробнее?
- А вы мне денег пришлете?
- Конечно, пришлем, ты адрес говори!
- Я не скажу вам адрес. Это "Выхино". Станция метро "Выхино"! Я ее взорву!
- А! Ты хочешь станцию взорвать?
- Ну, вот именно!
- А как тебя зовут?
- Меня зовут Алексей.
- А откуда ты звонишь?
- Какая разница! С телефона мобильного звоню!
Разговоры, разумеется, пишутся. Аудиозаписи служат доказательствами в суде, хулиганов привлекают к уголовной и административной ответственности.
"Если звонит человек и говорит, что просто где-то заложена бомба, например, на вокзале, то их у нас много. Если говорится конкретный вокзал, то информация передается в транспортную милицию на вокзал, дежурному по городу, обязательно заинтересованы все подразделения", – говорит оперативная дежурная службы "02" Цыганова Оксана.
Подразделение милиции, которое обязано реагировать особенно оперативно, – это инженерно-саперный отдел. 40 офицеров, две круглосуточных бригады, робот и противовзрывной костюм. Эти люди и обезвреживают бомбы, и с помощью рентгена проверяют на взрывчатку бесхозные предметы.
"Какой бы он формы ни был. Ну, были пакеты какие-то. Были ну очень маленького объема, когда пакет, а в нем открыточка", – вспоминает Ильгам Курманов, начальник Инженерно-саперного отдела ГУВД по г. Москве.
Жизнь сапера Александра как на пороховой бочке: "Я не рассказываю ни жене, ни тем более ребенку о сути работы. Зачем?"
Он научился общаться с командой одними только взглядами и рассуждать здраво даже в экстренных ситуациях.
За 10 лет существования саперного отдела ГУВД Москвы, который, кстати, не допустил при работе ни одного взрыва, вызовов – ложных и нет – тысячи. Только в 2010 году выездов почти 600, из них 279 – проверка якобы заложенных взрывных устройств, 124 – бесхозных предмета и 177 – особых случаев, бывают же еще и мины времен войны.
Согласно статистике 2011 года, за полтора месяца – 38 угроз взрывов и 13 подозрительных сумок.
Словосочетание "телефонный терроризм" не слишком корректно, к реальному терроризму большинство звонков отношения не имеет. Часто – и особенно часто после крупных терактов – речь идет об очевидной или скрытой панике населения.
"Примерно 20-30% – это люди, склонные к паническим реакциям, тревожные, мнительные с проблемами, – говорит Михаил Виноградов, психиатр-криминалист, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях. – Им правда так кажется! Забыли сумку – ах, в ней бомба! А это просто кто-то забыл. А вот идет лицо, как теперь говорят, кавказской национальности, а это – бандит".
Притча о пастухе, кричавшем без повода "волки, волки" тут не срабатывает. На такие вызовы, ведущие нередко к очагам тривиальных семейных драм, службы обязаны полноценно реагировать, хоть сто раз в сутки.
Начальник УОД ГУВД по г. Москве Павел Милованов: "Желая реализовать собственные амбиции, собственную обиду, идут на эти поступки. В 90% случаев они находятся в состоянии алкогольного опьянения, это дает им стимул, простоту совершения преступления".
Простота совершения преступления будоражит воображение школьников и студентов. Российский государственный гуманитарный университет пережил в конце прошлого года настоящую психическую атаку. Девять сред подряд в вуз поступал сигнал о заложенной бомбе.
"Даже студенты предлагали сделать среду выходным днем, чтобы не учиться, потому что все равно занятия срываются, а в последующие да, уже было неприятно", – говорит студентка Настя.
"В первые разы, как и все студенты, мы медленно выходили и спускались, в остальных случаях мы уже хватали вещи и убегали", – вспоминает Инна, студентка.
Перед учреждениями в условиях некоторой беззащитности перед телефонными угрозами приходится справляться с противоречивой задачей – с одной стороны, реагировать на сообщения с полной ответственностью, с другой – не идти на поводу у анонимов.
"Потому что если бы мы, как вы говорите, создавали бы такую паническую атмосферу, это было бы только на руку террористам, потенциальному противнику. Более того, после третьей среды мы уже не меняли график мероприятий", – рассказал Ефим Пивовар, ректор Российского государственного гуманитарного университета.
Работа сотен специалистов, эвакуация граждан и простой в работе важных для города стратегических объектов? Сопоставим ли индивидуальный страх перед, допустим, контрольной или экзаменом с ущербом, который наносится социуму?
Кстати, об ущербе. Отдельная категория преступников – те, кто якобы минирует крупные торговые центры и другие коммерческие предприятия.
Что попутало охранника из торгового центра "Мега", ведомо только ему, впрочем, он добавляет – работа по двое суток с перерывом на сон два часа. Не без творчества исполненную записку об угрозе взрыва он оставил в туалете торгового центра, которую через час сам же и нашел.
Михаил Виноградов: "Чаще всего сведение счетов между конкурентами, оппонентами, представляете – огромный торговый центр перекрыть? Какие потери, какие убытки несет этот торговый центр? И ведь покупатели на следующий день пойдут с опаской".
Платная комната матери и ребенка на Ярославском вокзале, который на днях был эвакуирован из-за угрозы взрыва. Переночевать здесь может любой, приоритет у родителей с детьми.
"Неудобство создает и нам, и работникам. В первую очередь детей жалко, представляете, маленькие детки, только укачали", – говорит заведующая комнатой матери и ребенка и ЖД вокзале Старателева Елена.
Расследование таких крупных ложных терактов обходится примерно в 500 тысяч рублей. Плюс паника, транспортный коллапс, шумиха в прессе. Если в телефонном хулиганстве и есть реальный террористический след, то ближе всего он к таким наиболее резонансным атакам, способным парализовать город.
"Террористы наблюдают, как себя ведут спецслужбы, как работают собаки-ищейки, как работают саперы, как они все проверяют, это у них так сказать урок военной обороны – подмечают слабые места", – пояснил Михаил Виноградов.
Следует разделять бдительность граждан, которые набирают "02", увидев нечто подозрительное и откровенное хулиганство, только мешающее безопасности. Главная форма борьбы с телефонным терроризмом – закон, точнее, куда более строгое его соблюдение
По 207 статье "Заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели людей, причинение имущественного ущерба и иных общественно важных последствий" наказывается штрафом до 200 тысяч рублей, исправительными работами от года до двух или лишением свободы на срок до трех лет.
Осужденные телефонные террористы почти не сидят. Большинству из них по тем или иным причинам дают условные сроки.
С повсеместным распространением мобильной связи в мегаполисах феномен так называемого телефонного терроризма доведен фактически до абсурда. Если предположить, что "симка", а то и две, есть почти у каждого, то получается, что в любое время каждый человек может звонить куда угодно. Осуществим ли контроль над этим процессом?
Еще одна проблема – почти отсутствующий контроль за оборотом телефонов, которые меняют по 10 владельцев, и SIM-карт, которые можно купить без паспорта.
Пока милицию и другие силовые ведомства всеми способами предотвращают инциденты, связанные с телефонным терроризмам, гражданам перепадает задача решать эту проблему самостоятельно, каждому за себя. Кто-то не отвечает на звонки с неизвестных ему номеров, кто-то просто не подходит к телефону, когда не хочется, кто-то избавляются от сотовой связи вовсе.
