Главными противниками Каддафи оказались бывшие друзья

Когда в 1969 году молодой полковник Каддафи пришел к власти, свергнув короля Идриса, Ливия представляла из себя не единую страну, а этакую конфедерацию, большая часть территории которой контролировали племена кочевников.
Когда в 1969 году молодой полковник Каддафи пришел к власти, свергнув короля Идриса, Ливия представляла из себя не единую страну, а этакую конфедерацию, большая часть территории которой контролировали племена кочевников.
Участники международной коалиции, которые теперь ведут непримиримую борьбу с режимом Каддафи, до 2011 года предпочитали видеть полковника у себя в друзьях. Неизменным осталось только одно – и тогда, и сейчас лидеры этих государств на первое место ставили свои экономические интересы.

Участники международной коалиции, которые теперь ведут непримиримую борьбу с режимом Каддафи – такие, как Великобритания, Италия, Франция – до 2011 года предпочитали видеть полковника у себя в друзьях. Неизменным осталось только одно – и тогда, и сейчас лидеры этих государств на первое место ставили свои экономические интересы.

Едва ли не самую активную роль в коалиции против Каддафи играет Франция. С ней у ливийцев в последние годы сложились достаточно тёплые отношения. Саркози в своё время принимал Каддафи в Париже, договаривался с ним об инвестициях, сделок с тех пор заключили на миллиарды евро, подписали договор о партнёрстве. Компания Total разведует в Ливии месторождения нефти. 16 процентов своего горючего французы импортируют из Ливии. Даже обещали построить там атомную электростанцию. Ну а сейчас Каддафи и его сторонники обвиняют Саркози в популизме и дешевом пиаре – мол, скоро выборы, а на войне против "сумасшедшего диктатора" можно заработать немало очков. Насчет выборов, правда, прошлых, французскому президенту в первые дни операции напомнил и сын Каддафи – Саиф. Правда это или нет, возможно, никто так и не узнает.

В операции участвует и Великобритания, и у неё в Ливии тоже есть интересы. British Petroleum заключила с ливийским правительством контракт на 500 миллионов фунтов и разведывает в пустыне новые нефтяные и газовые месторождения – а это потенциальные контракты еще на 15 миллиардов. С другой стороны, когда говорят о британско-ливийских отношениях, в первую очередь обычно вспоминают дело Локерби и различные противоречия, связанные с освобождение единственного осуждённого по этому делу – бывшего сотрудника ливийских спецслужб Абдельбасета аль-Меграхи. В 2001 году его приговорили к пожизненному заключению. Но в 2009-м освободили якобы из гуманных соображений – во врачебном заключении говорилось, что Меграхи тяжело болен, и жить ему осталось в лучшем случае три месяца. Террористу хотели дать возможность умереть на родине. Меграхи сидел в Шотландии, и решение принимали шотландские власти.

"Сострадание и милосердие отражают понятия, которыми наш народ старается руководствоваться в своей жизни, оставаясь верным нашим моральным ценностям, независимо от того, насколько серьезным было совершенное преступление", – заявил тогда Кенни Макаскилл, министр юстиции Шотландии.

Меграхи был отправлен домой, где спокойно живёт до сих пор. В Ливии его считают чуть ли не национальным героем. Саиф Каддафи даже устраивал в его честь помпезные вечеринки. Известно, что дипломаты в Лондоне получали из Триполи прямые угрозы: Каддафи готов полностью разорвать с Британией торговые отношения, если Меграхи умрёт в тюрьме. Это стало известно благодаря публикациям WikiLeaks.

"Ливийцы ясно заявили правительству Ее Величества, что последствия будут колоссальными для британо-ливийских отношений, если бы освобождение аль-Меграхи не состоялось вовремя", – отмечал в служебных посланиях временный поверенный по делам США в Великобритании Ричард Лебарон.

К тому же, с Каддафи на эту тему не раз беседовали премьер-министры Тони Блэр и Гордон Браун. Блэр – как минимум дважды. Последний раз, в 2007-м, незадолго до окончания своего срока, как раз, когда обсуждались контракты BP. Вспоминают британцы в этой связи и попавшие в прессу в результате утечки слова бывшего министра юстиции Джека Стро, тоже 2007 год.

"Переговоры с ливийской стороной достигли критической стадии, и потому, принимая во внимание важнейшие интересы Великобритании, я считаю, что в этом случае соглашение об обмене заключенными нужно подписывать в стандартной форме и в нем не должны упоминаться какие-либо лица", – писал Стро.

Имеется в виду договор, который был подписан вместе с нефтяными сделками. Британцы сначала хотели исключить из него фамилию Меграхи, но ливийцы были против. И в итоге Лондон уступил. И освободил террориста. Но не в рамках этого соглашения, а формально совершенно по иному поводу – его якобы слабое здоровье.

Но главным экономическим партнёром Ливии была всё же не Франция, а Италия. В своё время кадры того, как полковник по-дружески обнимается с Сильвио Берлускони, а тот в знак почтения целует ему руку, облетели весь мир. Берлускони не раз приглашал Каддафи в Италию, тот даже был специальным гостем на саммите восьмёрки в Аквиле. Энергетическая компания ENI заключила с ливийцами выгодные контракты на миллиарды евро. Четверть импортируемой нефти и 12 процентов импортируемого газа поставлялись на Апеннины из Ливии. Итальянцы также строили ливийцам дороги и платили бывшей колонии репарации. В обмен Каддафи обещал взять под контроль потоки африканских нелегалов, которые, используя Ливию как своеобразный плацдарм, пытались попасть в Европу.

Но вот теперь натовские истребители стартуют с итальянских баз и, перелетев Средиземное море, наносят по позициям Муаммара Каддафи удар за ударом. Позиция Берлускони предельно ясна.

"Вряд ли кому-нибудь теперь удастся убедить Каддафи покинуть пост, особенно учитывая разговоры о потери легитимности и суде, которые, наверняка, только укрепляют его непримиримость. Мне кажется, учитывая всё это, добровольный уход уже не представляется реальным", -заявил итальянский премьер.

Французские, британские и итальянские интересы в Ливии останутся независимо от того, останется ли там у власти Каддафи. И в этом смысле передача им основной роли от американцев выглядит вполне объяснимой. Европейцы готовы идти до конца.