В Третьяковской галерее открывается выставка Бориса Григорьева, одного из самых ярких художников-авангардистов начала XX века. Его полотна – топ-лоты мировых аукционных домов. Работы мастера занимают центральные места в экспозициях музеев и частных коллекциях от Франции до Чили. И вот в Москве впервые удалось собрать 150 картин живописца.
Крестьян 1917 года на картине Бориса Григорьева шокированные аристократы называли "вырожденцами". В цикле "Расея" вот так, по-деревенски, Григорьев с документальной дотошностью изобразил русские сельские типажи накануне и во время революции. За что едва не поплатился жизнью.
"Один из крестьян, который был наделен какой-то властью, решил, что он шпион. Он был с винтовкой и повел его к какому-то комиссару, и, конечно, Григорьев не испытал никакого удовольствия от этой встречи. Но потом все вопросы разрешились", – рассказала куратор выставки Ирина Вакар.
Портреты, которые заставляли высшее сословие содрогаться, через несколько лет, в эмиграции, будут скупаться теми же аристократами за баснословные деньги. Ностальгируя по "Ликам России" – такой цикл со старыми персонажами Борис Григорьев напишет уже по памяти в Париже.
"Эта выставка, надеемся, станет значительным открытием для всех, и тех, кто любит этого художника и знает его имя, и для тех, кто никогда не видел его работ", – говорит директор Государственной Третьяковской галереи Ирина Лебедева,
Может быть не самый известный из плеяды дягилевского "Мира искусства", куда входили Серов и Коровин, Рерих и Бакст, Григорьев еще при жизни стал наиболее продаваемым за рубежом. И сегодня его картины – "миллионники" на антикварных рынках. А вот на родине его выставляют впервые: весной в Русском музее, теперь – в Третьяковской галерее.150 работ собирали по всему миру.
На выставке есть работы, которые не видели жители Петербурга. Например, портрет крестьянина. Картина поступила в Третьяковскую галерею пару месяцев назад на экспертизу. Владелец попросил подтвердить ее подлинность. Дело в том, что за последнее время было несколько скандалов с поддельным Григорьевым. Впрочем, этот настоящий, установили сотрудники музея. Иначе бы не оказался в экспозиции.
Григорьев не примкнул ни к импрессионистам, ни к футуристам, ни к кубистам. Шел в своем направлении, которое и сегодня искусствоведы затрудняются определить. В скульптурной, декоративной и немного гротескной манере изображал своих современников. Горького – с хитрым прищуром, Шаляпина – барином на диване, с занавесом, который будто приоткрывает личную жизнь певца, Мейерхольда – двуликим: мимом в восточном наряде и светским львом в неестественной позе.
Ирина Вакар поясняет: "Эту позу придумал сам Григорьев. Он его ставил на цыпочки, и Мейерхольд страшно мучился, когда позировал художнику".
Острый, ироничный, пикантный – в парижском цикле Intimite о дамах полусвета. И безжалостный – в картине "Немецкий мясник", написанной накануне Второй мировой войны.
Ирина Вакар: "Может быть, никому из всех мировых художников не удавалось написать собственно немецкий фашизм не в образе юного с горящими глазами солдата, а в образе такого всем довольного, заплывшего жиром".
В конце жизни Борис Григорьев, как признался, устал "обличать". Ездил по Латинской Америке, гуашью рисовал идиллические бразильские пейзажи. И до конца, говорят его письма, мечтал вернуться в Россию "как сын, а не как пасынок". Однако сбыться этому было не суждено: художник умер в 1939 году, в местечке близ Ниццы.
