Еще задолго до Солженицына с его книгой "Ленин в Цюрихе" вполне лояльные советские авторы отмечали, как рвался Ленин в Россию, прочтя в феврале 1917 года в немецких газетах известия о беспорядках в Петербурге и отречении императора. Ради того, чтобы поучаствовать в событиях Владимир Ильич пошел даже на поездку в пломбированном вагоне через территорию Германии, с которой Россия воевала. Возможный будущий автор книги "Березовский в Лондоне" также должен будет написать о крайнем нетерпении, обуявшем Бориса Абрамовича после известий о декабрьских митингах в Москве. Собственно, еще в конце года Б. А. Березовский объявил, что в марте он и масса других нынешних лондонских жителей – все вернутся в Россию.
Изгнанника не смутило то, что его декабрьское заявление не вызвало никакого энтузиазма даже среди самых горячих оппозиционеров. Борцы с режимом просто предали его благоумолчанию, сделав вид, что они ничего не слышали. Менее решительный и менее настойчивый человек задумался бы над причиной такого молчания, но Б. А. Березовский не такой человек, чтобы мучиться рефлексией, и он решил обратиться не к публике вообще, а прямо и непосредственно к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, чтобы наставить предстоятеля Русской Церкви на правильный путь.
В своем открытом письме к Святейшему, размещенном на интернет-сайте "Эха Москвы", Б. А. Березовский указывает адресату на чрезвычайные опасности, подстерегающие Россию: "Впереди тяжелейшие испытания... Шумные митинги протеста перерастут в грохот выстрелов, когда потоки взаимных обвинений превратятся в кровь невинных". Автор указывает, что если прольется кровь, то Патриарху отвечать за нее перед Богом, и дает адресату совет, как войти в историю: "Когда Путин услышит Вас, возьмите власть из его рук и мирно, мудро, по-христиански передайте ее народу".
Если рассматривать это письмо, как честный и добросовестный призыв человека, искренне радеющего за судьбу родины, то даже и при таком сильном допущении придется указать на недостаточную конструктивность предложений Бориса Абрамовича. Как технически должно выглядеть получение Патриархом власти из рук В. В. Путина и из рук какого именно Путина – нынешнего премьер-министра Путина или (в случае его избрания главой государства) президента Путина. В последнем случае, например. Патриарх должен будет получить из рук В. В. Путина чемоданчик с кодами ядерной атаки, а затем мудро и по-христиански передать этот чемоданчик народу. Более детальное и подробное описание этой процедуры сильно бы улучшило текст Бориса Абрамовича и сделало бы его еще более занимательным.
Это, заметим, безотносительно к личности автора. Березовский, Пупкин, Тютькин – все равно занимательно. Если же относительно к личности, то когда Борис Абрамович пророчествует о грядущем кровопролитии, то из уст человека, вокруг которого регулярно появлялись трупы, это звучит не очень хорошо. Имея в своей кредитной истории такое количество внезапных покойников, стоило бы с большей осторожностью говорить о возможном трагическом развитии событий. А то ведь могут истолковать это не как предостережение, а как намек и пожелание.
Во всей этой бурной активности лондонского изгнанника довольно много странного. Прежде всего, тут разительное непонимание собственной репутации, причем эта репутация консесусна. Люди, не соглашающиеся больше ни в чем, полностью соглашаются в том, что на Борисе Абрамовиче пробы негде ставить, и какие-либо контакты с ним губительны. В лучшем случае они кончаются политической смертью, в менее удачном случае – смертью физической. При такой репутации давать наставления Патриарху есть проявление немалой дерзости. Чтобы не сказать грубее.
Это не говоря о том, что протестное движение, при котором суетится Б. А. Березовский, оказывается от этого только скомпрометированным и сильно теряет во влиятельности и успешности. Такая потеря успешности и, соответственно, укрепление нынешней власти вроде бы невыгодны и самому Березовскому, который в марте уже собирается в Москву. Очевидно, эйфория борьбы – "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди" -сильно отшибает умственные способности. Особенно у лондонских изгнанников.
