Европа скрипит под напором кризиса. И каждая страна Старого Света изобретает свои рецепты спасения, не всегда популярные. Демонстранты в Португалии пошли на штурм парламента в знак протеста против повышения налогов, отмены праздничных доплат пенсионерам и госслужащим. В Испании — 100-тысячная демонстрация против мер государственной экономии, когда налоги все выше. Расходы на образование и медицину уже в конце сентября планируется сократить, а пенсии заморозить. В стране, где безработица уже более 25 процентов, такие решения откровенно взрывоопасны. Во Франции президент-социалист Франсуа Олланд твердо обещал ввести в наступающем году 75-процентный налог на годовой доход свыше миллиона евро. Таких людей в стране, наверное, с десяток тысяч, но в их бизнесе работают миллионы французов. И знает ли кто-то точно, как эта деловая элита отреагирует на драконовский налог от Олланда. Не проголосует ли ногами?
В 16-м округе Парижа, наконец, есть, что купить. Особняк на вилле "Саид", тысяча квадратных метров, четыре уровня. Салон, гостиная, детский этаж, библиотека. На крыше — джакузи с солярием.
"Была возможность сделать лифт, но хозяин их не любит: поставил вместо лифта произведение искусства — топливный бак от истребителя", — рассказывает директор агентства недвижимости "Belles demeures de France" Мари-Элен Ландгрин.
На рынке люкс-недвижимости — это категория от 20 до 40 миллионов евро. Парижский камень — инвестиция надежней, чем золото и ценные бумаги. Цена за квадратный метр не падает. Вокруг Елисейских ничего не строят, такие виллы — огромный дефицит. Ну кто будет продавать то, что веками принадлежало семье.
Хозяин еще не вывез свои костюмы, коллекцию обуви, но сам уже не в Париже. Кроме виллы "Саид" в продаже особняки на вилле Монморанси – там, где живут Карла Бруни и Селин Дион, срочно продают виллу Дюпон. Тоже 16 округ, здесь выросло пять поколений известной французской фамилии. Аналитики департамента элитной недвижимости "Сотбис" закрыли 100 сделок за три месяца.
"Это больно наблюдать, очень больно. Ведь сегодня уезжают совсем не те люди, что раньше. Раньше Францию покидали пожилые, люди зрелого возраста, меняя климат, решив просто состариться в другой стране. А сегодня — молодежь, предприниматели. Очень грустно, ведь именно они работали, создавали рабочие места", — рассказывает Мари-Элен Ландгрин.
Жан Рено, Азнавур, герой 19 звезд "Мишлена" Алан Дюкасс, чей ресторан висит над Парижем — все давно и тихо платят налоги не дома, но символом новой волны бизнес-миграции стал человек, чья фирма делает лучшие чемоданы в мире. Бернар Арно — модные дома, вдова Клико, часы, парфюм — все в мире принадлежит ему, а он попросил бельгийский паспорт.
В Бельгии Арно уже ждет квартира в квартале Уккле и целая диаспора французов. Сюда переезжают те, кто умеет считать: налога на прибыль 34,5 процента здесь нет, налога на богатство — 75 нет и не будет. За свой дом издатель Ален Лефебвр отдал в три раза меньше, чем это было бы в Париже. И теперь каждый день в своем журнале для французов рассказывает, где жить, куда отдать детей, в какой банк нести деньги.
"Люди уезжают от климата. От климата, который сложился во Франции, если честно, еще с Великой французской революции. С 1798-го года все французы революционеры и не любят тех, кто живет лучше их: тех, кто многого добился в жизни, успешных предпринимателей, начальников. Есть озлобленность на богатых. И избирательная кампания усилила это чувство. Чувство нетерпимости, даже демонизации тех, кто успешен", — объясняет издатель Ален Лефебвр.
За левую идею "забрать у богатых, и бедным тут же станет легче" обычно полагаются голоса избирателей. Но с рейтингом Франсуа Олланда второй месяц загадочная история.
Только что из принтера — в руках социологов сегодняшние опросы. Олланд поставил рекорд — так быстро популярность после выборов не терял ни один президент Пятой республики.
"Самое любопытное, что доверие падает среди рабочих. Только 30 процентов ему доверяют. А ведь именно они голосовали за него, за левых. Олланд стремительно теряет социальную базу", — говорит директор департамента общественного мнения исследовательского института CSA Жером Сен-Мари.
Как и Олланд, в минусе экономика Франции — третий квартал в стагнации. Безработица — максимальная с начала века. И бедность. Богатым во Франции теперь быть неприлично, разорительно. А бедным — не стыдно. Грузовики с одеждой и горячими обедами теперь каждый день стоят не только под мостом на бульваре Шапель в квартале для мигрантов — такие же очередь на площади Республики, на проспекте Инвалидов.
"Да, конечно, видно, как изменился контингент. Все меньше и меньше тех, кого мы звали клошарами — бомжами. Приходят просто бедные люди — те, у кого низкие зарплаты, маленькая пенсия — люди просто приходят поесть после работы, бесплатно", — рассказывает директор отдела добровольцев и чрезвычайной продовольственной помощи в Париже Доминик Глорьес.
Быть президентом для всех — для бедных и богатых, как обещал, у Олланда пока не получается. Зато его уже сравнивают с Людовиком XIV, а исход богачей называют бегством гугенотов, протестантов, которых король Франции насильно пытался обратить в нужную веру. В начале XVII века из-за гонений страну покинуло 200 тысяч человек. Англия, Швейцария и Германия, где они поднимали экономику, строили, изобретали и вкладывали, до сих пор Франции благодарны.
"Ну и вали отсюда, богатый придурок" — было в понедельник. "Вернись, мы все отменим" — во вторник. Чтобы признать, что переборщили, редакции "Liberation" понадобились ровно сутки. Французский президент теряет французов, свой рейтинг, но он пока не передумал. Некоторые предвыборные обещания он, похоже, собирается выполнить.
