"Галгай" — люди не неба и не гор, а башен. Такие башни ингушские тейпы строили испокон веков. А сейчас на окраине ингушской столицы Магаса возводят стометровую общеингушскую башню, где будет музей и будет заседать совет старейшин. Туда "Вести в субботу" отправились на встречу с главой республики Юнус-беком Евкуровым.
Сотрудники МВД и ФСБ обезвредили там мужчину с поясом смертника, мощностью около килограмма в тротилловом эквиваленте. 23 октября именно из Ингушетии на Черменский круг в Осетии приехал смертник, на котором были все 25 килограмм. От большой беды спасла только бдительность погибшего при этом уроженца Беслана младшего лейтенанта Дзаура Джибилова. Разговор "Вестей в субботу" с главой Ингушетии Юнус-беком Евкуровым — это продолжение нашей кавказской серии. До этого у нас в гостях был Рамзан Кадыров, вслед за чем мы обсуждали Чечню и Ингушетию с Александром Хлопониным. И вот сегодня — меньший из двух вайнахских народов.
Даже на Кавказе мало где так красиво, как там, где Ингушетия "перетекает" в Чечню. В горах — волшебная золотая осень. Но, конечно, есть здесь и совсем другие реалии. С 1999 года журналистов сюда близко не подпускают, ведь между Даттыхом и Бамутом проходят те самые тропы боевиков, боевая готовность — постоянная. Спецназовец в запасе Евкуров взял съемочную группу "Вестей в субботу" в поездку со своими однокурсниками по Академии Генштаба, действующими генералами Внутренних войск. Все вместе оказываемся на бруствере.
— В 2010 году мы снова поставили заставу, — поясняет Юнус-бек Евкуров.
- Хуже стало или надежнее?
- Надежнее, конечно. Бандиты могли что-то творить и уходить. Даже когда было нападение на Ингушетию, они просто знали, что пути отхода никем не перекрыты. Спокойно сотворили все и ушли. По тем же маршрутам.
Теперь, говорит Евкуров, спокойно отсюда боевикам не уйти.
Буквально в 20 километрах, в местечке Алкун, — совсем другая жизнь. Один из местных жителей все рассказывал и рассказывал Евкурову о своем чудо-заборе. Но у его односельчан этого, которые окружают главу республики через минуту, — совсем другой разговор: компенсации, страховки... Как выяснилось, пришли родственники героя-ингуша, погибшего во время недавней спецоперации.
Среди бойцов 126-го Назрановского полка Внутренних войск действительно много местных. В горах плечом к плечу против боевиков за перевалом воюют чеченцы, а здесь — ингуши, дагестанцы и, конечно, русские ребята.
И все-таки есть и совсем другая Ингушетия. Монумент напоминает о еще одной трагедии ингушей — сталинской депортации 1944 года. Но теперь по инициативе Евкурова здесь же — Мемориал памяти и славы. Памятник ингушу — последнему защитнику Брестской крепости в Великую Отечественную, а за ним — монумент в честь-ингушей, которые первыми пошли на "Брусиловский прорыв" еще в Первую мировую. Рядом — панно-мечта об Ингушетии новой. Очень занятная композиция.
Поле рядом с мемориалом преображается. По соседству возведен прекрасный летний театр. Появились в республике и новые промышленные объекты: мукомольный комбинат, завод по производству минеральной воды. Особый почет — строителям.
Едем с Евкуровым по равнинной столице — Магасу — которая для ингушей — республиканский нацпроект.
— Строим садики. Только в этом году вводим за счет собственных средств садиков на 800 мест, — рассказывает глава Ингушетии.
- Что же народ в лес-то смотрит?
- Причин много.
- Ну а если основные назвать?
- Сегодня позвонил человек. Явку с повинной сейчас оформили ему. Втянулся, пошел. Шантаж. Он испугался. Вот и весь процесс.
- А на чем шантаж?
- Что ФСБ, МВД поймают, убьют.
- За религиозные убеждения?
- Нет. Просто он втянулся где-то, чье-то поручение мелкое выполнил, и его взяли на контроль. А дальше, если соскочишь, чисто бандитские вещи, как обычно это делается.
Едем к чудо-башне, где, как предполагается, будет заседать совет тейпов — старейшин. Обсуждаем вопрос, где в Ингушетии российский закон, а где — наказание по шариату, не говоря уже про самосуд. Взять то же пресловутое похищение невест. Евкуров считает: варианты есть. И по закону.
— Мы через парламент это обсуждали. Но под статью не подходим под российским законам, — отметил Евкуров. — Я бы, например, настоял на том, чтобы любое похищение, даже с целью вступления в брак, считать похищением человека.
Категоричный сторонник верховенства российского светского права, мусульманин и ингуш Евкуров, ведет нас наверх, туда, где будет заседать совет старейшин.
— Сам эффект здесь какой? Здесь лифта нет.
- Никакого усталости нет. Просто идешь.
- Это подъем к истине?
- Да.
- А в чем истина?
- В том, чтобы знать, кто ты, откуда и для чего.
А кто же будут ингуши? Они же и вайнахи — ближайшие родственники чеченцев, с которыми еще 20 лет назад жили в единой Чечено-Ингушской АССР и с которыми у них не до конца урегулирована граница. Сейчас и те, и другие подготовили для федерального центра свои пакеты документов. К этому Евкуров добавляет: главное — чтобы никаких границ не было для федеральных МВД и ФСБ, которые на этой границе и проводят спецоперации, которым республики лишь содействуют.
Тем временем с высоты открывается по-настоящему прекрасный вид. Все время, пока мы разговариваем, у Евкурова постоянно звонит мобильный.
- Вы дали свой мобильный номер, чтобы звонили боевики. Звонят?
- Давая этот телефон, мы открываем дверь. Хочешь – приди и покайся.
- Ну хоть один боевик уже позвонил?
- Позвонил. Уже явку с повинной хочет сделать.
— А что вы им предлагаете? Освобождение от уголовной ответственности?
- Нет. Все делается в рамках закона РФ. Досудебное соглашение. Там есть явка с повинной, есть чистосердечное признание, есть содействие следствию. Там реально довольно серьезные сроки скашиваются. По закону.
Внизу — короткий перерыв на кофе и еще одно интересное признание. "На Кавказе я — ингуш, в Москве или за пределами Кавказа — кавказец, а за пределами России — русский", — говорит Евкуров.
На обратном пути к машине вновь оказываемся на фоне башни, где будет заседать совет тейпов. А старейшин сейчас расстраивают те молодые, кто перебрался не в горы, а в срединные русские города и хулиганят.
"Я всех чиновников предупредил: если где-либо ваш сын появится, этот чиновник будет уволен с работы. Я уже как-то предлагал. Идея такая сумбурная, но тем не менее. Когда едут наши ребята на дорогих машинах – а за эти деньги можно купить 10-15 домов здесь неимущим — это видят в других регионах России. Это у людей вызывает желчь и справедливый протест. Мы туда деньги вкладываем, а они тут на таких машинах! И обыватели думают, что все покупают за эти деньги крутые машины. Они развивают субъекты Федерации. В этом плане я даже такую идею предлагал — конфисковать эти машины, с аукциона их продавать, а вырученные деньги отдельной строкой бюджета — на детские садики, на школы. Это не обычай моих родителей, моих предков, моих великий ингушей", — заявил Евкуров.
Встреча у Мемориала памяти и славы со студентками-медиками. Большинство девушек облачены в мусульманские одежды. Евкуров считает, что это — их выбор. Но при этом ни про какие хиджабы в школах и слышать не хочет.
"В школе — четыре формы одежды. Первая — общая, по уставу. Вторая — религиозная. На религиозный урок идут и одевают, — поясняет Евкуров. – Третья — спортивная форма. Четвертая — урок труда. И вот эти правила надо соблюдать".
- Если родители скажут: хотим, чтобы девочки ходили так?
- Тогда родители пускай нанимают репетиторов и дома учат своих детей. Правила такие. Потому что у нас даже сегодня есть какие-то обращения. Мальчиков учить отдельно, девочек — отдельно.
- А есть такое, просит кто-то?
- Да, просят. И если мы в одном уступаем, то до каких крайностей можем дойти? Потом дойдем до афганского варианта, запретим телевизоры, фотоаппараты. Дальше куда мы пойдем?
— Как вы себя чувствуете после всех этих дел, которые с вами произошли?
- Надо было утром прийти. Вместе пробежали бы километра три. Я каждое утро пробежкой занимаюсь.
- Не только восстановились, а через спорт возобновились?
- Даже лучше стало. У меня после предыдущих ранений, контузий голова иногда болела. А сейчас после теракта голова вообще не болит.
А ведь в таких красивых и благодатнейших местах голову действительно есть чем занять. Евкуров и мечтает о по-настоящему другой Ингушетии. "Грех — жить на такой земле грешно", — уверен он.
- Да, только живи и радуйся.
- Живи и радуйся, создавай. Надеюсь, что когда-нибудь мы так и будем жить.
