В Сирии продолжаются бои, несмотря на объявленное перемирие на время мусульманских праздников. Погибли за два дня, по некоторым оценкам, более 200 человек. В воскресенье боевики оппозиции предприняли попытку наступления в Алеппо.
Исторический центр Алеппо. В сердце старого города главная святыня — мечеть омеядов, возведенная еще в VIII веке. Дойти до нее даже сейчас, после формального наступления перемирия, крайне сложно. Идти по узким улочкам можно, только прижавшись в стене. На ту сторону — короткими перебежками по двое. Перекрестки простреливаются снайпером. Жители не уходят: к бесконечным выстрелам уже привыкли, но каждый раз невольно ускоряют шаг.
Боевики частично разрушили стены древнего сооружения, вход подожгли. Внутри устроили погром, разграбили могилу пророка Закарея — отца Иоанна Крестителя и вынесли из здания самое ценное — мощи — фрагменты одежды и волосок пророка Мухаммеда.
"Небольшим отрядом мы держали ворота. Они зашли с тыла, стреляли из РПГ и реактивными ракетами, проломили стены, с той стороны улицы работали снайперы. А вы говорите – "перемирие". Боевики и не думали прекращать стрельбу. Наши ребята бились здесь до конца, четверо из тех, кто погиб, защищая мечеть, — из христианских семей", — рассказывает сирийский солдат.
Мечеть и разруха вокруг. Из уважения к мусульманским традициям христиане воевали внутри мечети без обуви, босиком, несмотря на стекло, гильзы и осколки, вспоминают сослуживцы. Родители Пьера уверяют: никто и никогда в Сирии не делил людей по конфессиям. Потому и воевали за свою страну они тоже вместе.
"В него попали осколки снаряда, друга ранило в ногу, он вытащил его на руках, но сам отказался ехать в больницу. Сказал, что не оставит ни храм, ни своих братьев-солдат, поднялся на ступени мечети, и в него попали две пули", — вспоминает мать погибшего солдата Ханни Азишаид.
Он всегда просил маму не плакать, а молиться. Последний раз звонил накануне гибели, не был дома больше двух месяцев и обещал вернуться наутро. Хотел повидать сестру и маленькую дочку.
"Брат всегда говорил мне: молись сначала за Сирию, потом за меня. Сирия была для него важнее. Я позвонила ему, сказала, что очень скучаю. Хочу увидеть тебя, приходи. Он сказал: потерпи еще денек. Но так и не вернулся", — говорит сестра погибшего солдата Эстель Азишаид.
До кризиса никого не интересовало, кто и во что верит. Последние 18 месяцев людей упорно стравливают на межрелигиозной почве. Вот так в центре Алеппо боевики пытались разделить христианский и суннитский район. По этой улице проходила своего рода граница. Кто не согласен — подрывали. Они позвали армию, между военными и боевиками завязались тяжелые бои.
Боевиков выбивали без использования тяжелой техники, по узким улицам она не пройдет. Часть уничтожили, часть из них ушла тоннелями в соседние районы.
"Они пытались выломать дверь, сломали замок. В квартиру над нами выстрелили из гранатомета. Кричали "Аллах Акбар" и палили из автоматов. Хотели запугать нас, но я христианка, живу здесь больше 50 лет и никуда не уйду", — рассказывает жительница г. Алеппо Атлас Хори.
Греческий православный храм 1843 года. В стене следы от разрыва гранаты. Внутренний двор обстреляли из миномета. Один из снарядов чудом не разорвался, после попадания второго обвалился лестничный пролет.
"Наш батюшка был на втором этаже, он упал, все лицо изрезало осколками, лежал весь в крови, не мог встать — повредил спину. Теперь я присматриваю за церковью. Эти дьяволы хотят разделить наше общество, но мы все равно будем считать друг друга братьями и жить в мире", — говорит смотрительница православного храма в г. Алеппо Мариам Мариет.
И мечети, и церкви в Сирии по-прежнему называют одним общим словом "храм", в который пускают всех вне зависимости от религии. Солдат-мусульманин из нашего сопровождения притрагивается к иконам и молится вместе с христианской смотрительницей по-своему. Не важно, где и не важно, как. Главное, чтобы в Сирию вернулись мир и покой.
