Ещё в марте президент Обама обещал своему коллеге Медведеву проявить больше гибкости в вопросах противоракетной обороны в Европе после ноябрьских выборов в США. Впрочем, после выборов он проявил гибкость совсем в другом: он отменил поправку Джексона-Вэника, препятствующую развитию двусторонней торговли с Россией и подписал предложенный Сенатом "Закон Магнитского", предусматривающий визовые санкции для нарушителей прав человека в России. В ответ Госдума приняла "Закон Димы Яковлева", запрещающим американцам усыновление российских сирот. На большой пресс-конференции, где около половины вопросов были посвящены скандальному закону, президент России Владимир Путин не только раскритиковал политику США в отношении расследования несчастных случаев с усыновлёнными российскими детьми, но и фактически констатировал провал переговоров по ПРО.
По словам Путина, ситуацию с ПРО он лично обсуждал ещё с предыдущим президентом США Джорджем Бушем-младшим, отметив при этом: "чтобы сохранить баланс, мы будем вынуждены развивать ракетные ударные комплексы". Судя по всему, Буш был готов к такой постановке вопроса: "делайте что хотите, мы не считаем вас врагами", — передал его слова президент.
Путин не зря провёл аналогию с периодом своего второго президентского срока – взаимный обмен любезностями по сути возвращает отношения между Россией и США на несколько лет назад. Перезагрузка, которая началась в марте 2009 года, прошла полный цикл, но система дала сбой, поскольку конфликт, который привёл к её краху, никуда не исчез. С одной стороны – стремление США обезопасить себя от российского ядерного оружия, с другой – желание России во что бы то ни стало сохранить паритет. И если сокращение устаревших вооружений в целом отвечает интересам России, то полная ликвидация ядерной компоненты вооруженных сил, которая является стержнем стратегии национальной безопасности, в планы российского руководства явно не входит. Договор СНВ-3, ставший, по мнению многих экспертов, венцом перезагрузки, не снял этот конфликт. Наоборот, в преамбулу договора по просьбам российской стороны было включено упоминание о возможности выхода одной из сторон в случае возникновения угроз её безопасности.
Подписание договора СНВ-3 было выгодным для России, поскольку большая часть оружия, подлежащего уничтожению, уже выработало свой ресурс. Из-за этого сенаторы-республиканцы обвинили Обаму в предательстве национальных интересов, хотя договор вполне соответствовал духу "разоружения России". Ещё с начала 90-х годов среди американского истеблишмента бытует мнение, что Холодная война закончилась для США не лучшим образом: несмотря на дезинтеграцию на постсоветском пространстве, полной ликвидации советского ядерного арсенала не произошло. Поэтому Соединённые Штаты, обладая огромным потенциалом неядерных вооружений, вполне могли себе позволить обменять своё ядерное оружие на российское.
Впервые Барак Обама заявил об этом в своей пражской речи о "безъядерном мире" 5 апреля 2009 года. Тогда он назвал ядерное оружие "самым опасным пережитком Холодной войны" и призвал всех его обладателей стремиться к "абсолютному нулю", то есть, к полной ликвидации всех ядерных арсеналов. А 17 сентября 2009 года он сделал ещё один шаг навстречу России – заявил о своём отказе от создания третьего позиционного района ПРО в Польше и Чехии, одобрив взамен него план Европейского поэтапного адаптивного подхода, предусматривающий четыре фазы развёртывания ПРО в Европе до 2020 года. Спустя несколько дней последовала ответная реакция российской стороны — 21 сентября посол России в НАТО Дмитрий Рогозин заявил, что Россия отказывается от размещения комплексов "Искандер" в Калининградской области, анонсированного ранее. Казалось, диалог вошёл в конструктивное русло – спустя год после начала переговоров, 8 апреля 2010 года договор был подписан в Праге, где американский президент впервые заявил о необходимости дальнейшего сокращения ядерных вооружений. Несмотря на очевидный успех в области разоружения, проблема ПРО решена не была, что и стало причиной оговорок в преамбуле.
Несмотря на очевидную неудачу увязать численное сокращение ядерных арсеналов и проблему ПРО, переговоры продолжались. В июне 2010 года состоялся визит Дмитрия Медведева в Вашингтон, в ходе которого он предложил Бараку Обаме подписать дополнительный протокол к СНВ-3 и прописать в нём ограничения по развёртыванию американской системы ПРО в Европе и гарантии того, что система не направлена против России. Несмотря на предварительные договорённости о подписании такого протокола, это предложение было отвергнуто. Следующую попытку президент предпринял 20 ноября 2010 года, когда на саммите Россия-НАТО в Брюсселе предложил генеральному секретарю Североатлантического альянса Андерсу Фогу Расмуссену создать совместную систему ПРО, в которой бы на равных участвовали страны НАТО и Россия. Несмотря на то, что изначально предложение было встречено со сдержанным оптимизмом, оно также не принесло результатов: на саммите Россия-НАТО в июле 2010 года Расмуссен заявил, что принципы НАТО не позволяют "отдавать безопасность своих членов на аутсорсинг внешнему игроку", фактически похоронив идею совместной системы ПРО. Окончательную точку в этом вопросе поставила госсекретарь Хилари Клинтон, которая 7 марта 2012 года заявила, что Россия "не обладает правом вето" в вопросах ПРО в Европе, — этот момент можно считать крахом надежд на позитивное решение проблемы и концом "перезагрузки" как таковой.
Тем не менее, несмотря на очевидный тупик в вопросе ПРО, кратковременное потепление российско-американских отношений принесло заметные плоды: помимо подписания СНВ-3 можно отметить такие успехи как вступление России в ВТО, а также подписание 13 июля 2011 года российско-американского соглашения об усыновлении, которое вступило в силу лишь1 ноября. Однако "Закон Димы Яковлева", который фактически аннулирует соглашение 2011 года – далеко не первый акт, который вызвал недовольство в США: до этого был принятый в июле "закон об "иностранных агентах", ужесточающий работу некоммерческих организация, получающих средства из-за рубежа, в сентябре — запрет деятельности фонда USAID, который обвиняется в лоббировании американских интересов через российские НКО. Фактически, "Закон Димы Яковлева" – лишь констатация радикального охлаждения отношений между Москвой и Вашингтоном.
Впрочем, многие не теряют надежду, связывая современное положение вещей с непримиримой позицией Хиллари Клинтон в отношении прав человека. В этой связи эксперты связывают надежды на потепление с готовящимся назначением нового государственного секретаря, который, как ожидается, вступит в должность в январе 2013 года. После дипломатического скандала, связанного с убийством посла США в Бенгази, посол США в ООН Сьюзан Райс, которая считалась наиболее вероятной кандидатурой, отказалась выдвигаться на пост госсекретаря. Сейчас наиболее вероятным претендентом является 69-летний сенатор-демократ Джон Керри, ветеран Вьетнамской войны и известный противник "закона Магнитского".
Сможет ли новый госсекретарь изменить нисходящий вектор отношений и как решить проблему ПРО, в интервью порталу Вести.Ru рассказывает ведущий научный сотрудник Института проблем безопасности РАН, ответственный секретарь журнала "Международные процессы" Алексей Фененко: "Я считаю, что преувеличивать роль личности госсекретаря в международных отношениях не стоит – как и министр иностранных дел, он фигура подневольная и исполняет распоряжения, которые поступают сверху. Вместе с тем, Сьюзан Райс, конечно, была бы в этом смысле более неудобным партнёром из-за своей жёсткой и конфронтационной риторики, которой она известна ещё по Совбезу ООН. Что касается Керри, то он, возможно, постарается облечь американские претензии в более мягкие формы, чтобы не вызывать излишнего раздражения со стороны российских властей.
Проблема ПРО действительно была и остаётся краеугольным камнем российско-американских переговоров. Несмотря на все усилия российской стороны, переговоры раз за разом заходят в тупик – совершенно очевидно, что система противоракетной обороны в Европе в первую очередь направлена против российских ядерных сил, а не против Ирана, которому до создания ядерного оружия, как минимум, десять лет. Как ни странно, решить её довольно просто – достаточно ратифицировать Нью-Йоркский протокол к СНВ-2, в котором прописано разделение на тактическую и стратегическую ПРО. Но это свяжет американцам руки, поэтому на такой шаг они никогда не пойдут. Вполне вероятно, что США хотят подороже продать систему ПРО, в которую уже вложены огромные деньги, однако, уступками со стороны России может стать только дальнейшее разоружение, на что не может согласится руководство страны, это понятно из президентской риторики.
Полагаю, уже сейчас обдумывается адекватный ответ на размещение ПРО в Европе. На мой взгляд, это может быть выход России из одного из договоров по ядерному разоружению. Например, из Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ), тем более, что он до сих пор не вступил в силу, поскольку большинство ядерных держав, включая США, до сих пор его не ратифицировали. Самой крайней мерой может стать выход из Договора о запрете ракет средней и малой дальности (РСМД). Поскольку разоружение является одной из центральных тем американской внешней политики, такой шаг будет очень болезненным для США, по факту он будет значить окончательный крах режима нераспространения. Не думаю, что кто-то будет трогать ДНЯО (Договор о нераспространении ядерного оружия), но развитие ПРО и РСМД будет означать окончательное выхолащивание его сути.
США постепенно отходят от стратегического ядерного оружия – наличие ядерного клуба делает вероятность больших войн чрезвычайно низкой, поэтому Пентагон делает ставку на создание сверхточного ядерного оружия и развитие тактических комплексов, оснащённых нейтронными зарядами, которые не попадают под ограничения ДНЯО. Полигоном для новейших разработок пока остаётся Афганистан, но я бы не стал отвергать и другие регионы, например, Сирию. Стоит заметить, что буквально вчера Совет Безопасности санкционировал ввод войск в Мали, где правительственные войска борются с исламистами. Пока о прямом военном вмешательстве речи не идёт, но через год-полтора всё может измениться.
Что касается Сирии, то здесь США, как мне кажется, делают всё, чтобы избежать прямого вторжения, которое сейчас крайне нежелательно для Обамы. В Сирии есть три варианта решения проблемы: либо Асад уходит под гарантии безопасности, либо его свергают свои же, либо происходит интервенция и, как результат, разрушение инфраструктуры и разборки между кланами. Первый вариант сейчас отрабатывают Россия и Китай, а США, как мы видим, не хочет влезать в конфликт и предпочитает действовать руками союзников. Опасения по поводу использования химического оружия очень напоминают ситуацию времён "Бури в пустыне" – тогда у Саддама Хусейна тоже было химическое оружие, но он им почему-то не воспользовался. Налицо очередная попытка насильственного разоружения независимого государства. В этом смысле поставка "Пэтриотов" в Турцию, как и помощь Израилю с "Железным куполом" должна продемонстрировать Асаду бессмысленность самой идеи атаковать кого-то из союзников США в регионе. Впрочем, специфика химического оружия такова, что оно наиболее эффективно при больших скоплениях людей, а значит, если его всё-таки используют, то внутри самой Сирии", — рассказал эксперт.
Как мы видим, позиции США и России и видение глобальной архитектуры безопасности кардинально различаются. Очевидно, даже если вопрос Сирии будет решён, разногласия между странами будут продолжаться – и неважно, чего они будут касаться: ПРО в Европе или ядерного оружия в Ираке, санкций против Ирана или мер противодействия экстремистам в Мали. Отказываясь следовать в фарватере американской политики, российское руководство обрекает себя на постоянные столкновения интересов – до тех пор, пока российские ядерные силы угрожают жителям Северной Америки, противоречия неизбежны. Остаётся лишь надеяться, что эти противоречия не заставят мир вернуться на сорок лет назад.
