Как показывает российская и зарубежная практика, возможность выбора начальников — дело не лишнее, но ещё не самое важное. Самое важное — подотчётность и подконтрольность. Главный вопрос — наличие в стране независимого и современного суда. На этой неделе, когда своё 90-летие отметил Верховный суд России, его председатель Вячеслав Лебедев дал интервью "Вестям в субботу" .
- Вячеслав Михайлович, в зале суда и цветочки есть, трибуна есть, кресло есть. А где клетка для осужденных?
- И даже синхронный перевод на четыре языка. В этом зале не может быть клетки, потому что этот зал не предназначен для рассмотрения конкретных уголовных дел. Это зал, где судьи Верховного суда принимают свои решения, которые затем выходят как разъяснения и рекомендации по применению того или и иного закона.
- Зачем тогда в залах суда стоят клетки?
- Может, мы вернемся в старое время. Я очень давно работаю судьей. Лет 20 назад клеток не было. За барьером находились обвиняемые. Это могло быть групповое дело, которое связанно с разбоем, с обвинением в тяжком или особо тяжком преступлении.
- А рядом стояли два милиционера?
- Да. Если было больше обвиняемых – больше милиционеров. Не было клеток, не было никаких ограждений. Не было, как вы говорите, "аквариумов".
- А были ли побеги?
- Если он был — это было чрезвычайное происшествие для всего СССР. Не было судебных приставов, которые должны соблюдать порядок на судебном заседании, были дежурные, которые ходили по коридорам. Они обращали внимание, чтобы граждане не шумели, не мешали вести заседание. Никаких средств безопасности не было — ни сигнализации, ни кнопок сигнальных. Потом что-то произошло. Сказали, что надо ставить клетки. Установили клетки — поступила критика, наверное, обоснованная.
- Это началось из-за европейцев?
- Да. Сказали, что неправильно это и так не должно быть. Появились коробки с бронебойным стеклом. Сейчас они застекленные. Но каждый год мы становимся свидетелями того, что в суд принесли оружие, в суде напали на судью, в суде напали на прокурора. Или в суде обнаружили, что есть оружие у подсудимого, который не был под стражей, или у кого-то из свидетелей. Общество теперь другое.
Безопасность, конечно, надо соблюдать. В 90-е наше общество сначала вообще пропало, а потом — изменилось. Изменилось оно и в худшую, и в лучшую сторону. Но еще перенесло самовосприятие по отношению к судебной системе. Но не только, как уязвлённый профессионал, Вячеслав Лебедев говорит о несправедливости тезисов и об исключительно обвинительном уклоне (то есть, когда суд слушает всё больше прокуроров), и том, что Россия — главная головная боль ЕСПЧ: Европейского суда по правам человека. Статистика действительно позволяет взглянуть на обе эти темы — шире, чем это обычно принято.
В прошлом году из одного миллиона уголовных дел, на первый взгляд, оправдательные приговоры вынесены всего в 5% случаев. Это, конечно, очень мало. Но, во-первых, 26% дел были прекращены. Из оставшихся еще 60% рассматриваются в так называемом "особом порядке": когда не прокурор что-то доказывает, а сам подсудимый признает вину в расчёте на меньший срок. И вот уже статистика выглядит по-другому. Теперь о России, как о лидере по количеству жалоб в ЕСПЧ: в Европейский суд по правам человека. С одной стороны, так и есть. Как крупнейшая по населению страна Европы Россия — лидер.
Но, во-первых, если в 2010 году было 14 тысяч 309 жалоб, то в прошлом — 10 тысяч 755. То есть, сокращение — на четверть. Во-вторых, 99% жалоб в ЕСПЧ признается неприемлемыми. А еще с одной стороны, если считать по количеству жалоб на 10 тысяч жителей, то первая тройка — это Сербия, чем-то уж там недовольный Лихтенштейн и Хорватия. А Россия — 22-ая.
И еще немного статистики, где странностей больше. Со ссылкой на правоохранительные органы известно, что в прошлом году в России заведено от 43-х до 50-ти тысяч антикоррупционных расследований. Но вот до суда этих дел доходит почему-то всё меньше и меньше: 2009 год — 10 тысяч 700. Дальше — всё меньше, меньше, меньше. И в 2012-м году всего — 5 с половиной тысяч. А ведь, по идее, должно бы быть — наоборот. Отсюда — наш первый вопрос Вячеславу Лебедеву. Может, дел стало меньше, но дела — крупнее?
- Вячеслав Михайлович, в этом объеме дел коррупционной направленности не считаются все дела, где должностное лицо превысило свое служебное положение с коррупционной целью, с корыстной целью. Взятка — самое циничное, самое отвратительное и распространенное явление в нашем обществе.
- В прошлом году мы рассмотрели дела по получению взяток в отношении 1300 лиц по всей стране. С 2009 года количество дел сократилось. Тогда было 1500, вот теперь 1300. 60 процентов из этих 1300 осуждены за взятки, которые составляют до 5 тысяч рублей. А еще 21 процент — взятки, сумма которых составляет от пяти до десяти тысяч рублей.
- Но всем понятно, что миллионные взятки существуют.
- Вы сами понимаете и делайте выводы.
- Значит, до суда серьезные дела не доводятся?
- Доводятся, но они входят в остальные проценты.
- Вячеслав Михайлович, а какое наказание получают люди за взятки до 5 тысяч рублей? И можно ли в тюрьму попасть?
- Можно попасть.
- Взятки до 5 тысяч рублей получают врачи или завучи в школах?
- Так и есть. В нашей стране 22 процента осуждается за получение взятки. Каждый пятый — это работник здравоохранения.
- Не подрыв ли это основы государства?
- Конечно, суд обязан дифференцировать наказание и смотреть все причины и условия в отношении обвиняемого. Первым наказанием стал штраф.
- А штрафы оплачивают?
- По информации от исполнительных приставов, в отношении каждого третьего или четвертого они обратились с просьбой заменить штраф лишением свободы.
- Получается, легче отсидеть срок, чем заплатить?
- Так не проще. Наказание должно быть неотвратимым.
- Вячеслав Михайлович, не слишком ли много обвинительных приговоров в отношении тех, чьи преступления могли бы быть восприняты как ошибка?
- Конечно. Я убежден в правильности своей позиции. 150 тысяч лиц мы осуждаем за преступления небольшой тяжести. За них предусмотрено до трех лет лишения свободы, штраф, обязательные работы, исправительные работы.
- В уголовном порядке?
- В уголовном порядке. Почему бы не дать возможность суду прекращать эти дела, как уголовные, и привлекать этих людей к административной ответственности? Нас всегда пугают лишением свободы. А штраф? А условное осуждение? Ведь только подумают: "Слава Богу, не лишение свободы".
- Но в биографии человека все равно будет написано об осуждении.
- Да, в биографии останется этот след. И не только в биографии того, кто привлекался или кто получил этот приговор, он отразится и на судьбах детей. Появятся ограничения в кредите. Кредит осужденному человеку не дадут. Не во все страны получишь визу, если только будет известно, что у тебя приговор или ты осужден за уголовно наказуемое деяние.
- Но речь могла идти и о скромном враче, которая ошиблась и взяла взятку. Этот поступок никак не характеризует этого человека, как криминальное лицо или как склонное к таким антиобщественным действиям. Можно ли ей дать возможность исправиться? Для этого надо внести изменения в Уголовный кодекс?
- Конечно, надо внести изменения в Уголовный кодекс и дать возможность суду в таких случаях не привлекать к уголовной ответственности, не выносить приговора, а привлекать к административной ответственности, к штрафу.
У Верховного суда масса других задач. Например, предполагаемый переезд Верховного суда, а так же Высшего Арбитражного суда из Москвы в Петербург — вслед за коллегами из суда Конституционного. Но есть и такое, что по инициативе самого Верховного суда уже стало осуществляться.
На этой неделе, когда президент приехал поздравить судей с юбилеем Верховного суда, стало известно, что глава государства одобрил инициативу о том, чтобы в стране появился закон об административном судопроизводстве — появятся судебные процессы граждан против РФ. Такая возможность предусмотрена Конституцией, но до сих пор не была определена законом.
