В Донбассе перемирие под свист пуль. Но, слава Богу, перестали грохотать установки залпового огня, которые вырывали квартал за кварталом из Донецка и Луганска. Перестали плюхаться тяжелые снаряды дальнобойных гаубиц в дома престарелых, превращая обитателей в кровавые кляксы. Начался обмен военнопленных.
Изнуренные, раненные, истомленные, волоча кровавые бинты, люди покидают места своего пленения. Казалось бы все, слава Богу, блаженны миротворцы. Однако некоторые пункты Минского протокола вызывают разногласия и сомнения. Они сформулированы неясно, туманно, подвержены разным толкованиям. И это порождает дискуссию — как в российском обществе, так и в самой Новороссии.
Некоторые говорят весьма с истерическими интонациями, что Новороссию сдают, Новороссию сливают. Это далеко не так, ведь недаром лидер Донбасса Захарченко, вернувшись из Минска к себе в Донецк, заявил, что суверенность Новороссии как независимого, отдельного, завоевавшего свою независимость государства, не подлежит сомнению. Просто эти размытые, неточно сформулированные пункты протокола были необходимы для того, чтобы договаривающиеся стороны Донбасса и Киева сели за стол переговоров и стали обмениваться не пулями, а словами.
В конечном счете, эти крайние позиции рано или поздно будут заявлены. Киев заявит, что никакой отдельно взятой Новороссии, Донецкой и Луганской республик не существует и быть не может. Существует только одна неделимая Украина с единой конституцией и с единым взглядом на все внутренние политические и культурные процессы.
С другой стороны, люди Донбасса скажут: нет, Новороссия — это государство, за которое мы платили кровью, которое состоялось, и мы не желаем быть в составе единой Украины. Эти две точки зрения, когда они будут заявлены, породят длительный и мучительный переговорный процесс, систему компромиссов, который будет длиться, быть может, даже десятилетия.
Но сейчас, слава Богу, перемирие. Одно дело побеждать и сражаться не поле боя, другое дело – строить государство. Необходимо строить это государство. А для этого нужен мир. Необходимо провести выборы, необходимо будет избрать президента, не говоря уже о том, что старикам и пенсионерам надо будет выплачивать пенсии. Нужно создать государственные институты, которые позволят восстанавливать инфраструктуру, ремонтировать дороги, создавать новые коммуникации для электричества, воды. Предстоит огромная, гигантская работа по формулированию мировоззрения и идеологии этого государства, потому что если нет идеологии, нет и самого государства.
Когда я разговариваю с полевыми командирами и спрашиваю их – "Какое государство вы хотите строить?" — они смущаются и говорят: "Мы не знаем. Мы знаем только одно – что в основе этого государства должна лежать совесть, мы будем строить государство совести". Но что такое совесть? Совесть – это справедливость. Значит государство, которое они хотят строить, ради которого они сражаются и умирают, это государство справедливости. Совесть – это глас божий в душе человека. Значит государство, которое они будут строить, это будет государство божественной справедливости, устанавливающее справедливое отношение между человеком и человеком, между народами. Именно о такой модели поведения мечтает сегодня человечество. Именно такая модель складывается сегодня среди грохота взрывов, среди стонов лазаретов. Они строят там, в Новороссии, государство русских. Они отстаивают русский язык, они отстаивают право русских сочетаться с русским миром, со своей родной верой, со своим родным православием.
Но это вовсе не русско-националистическое государство, отнюдь. Это не республика Русь. Это не Новороссия для русских. Русские здесь рассматриваются в пушкинском смысле. В том смысле, в котором трактовал слово русский Достоевский. То есть это вселенскость, открытость миру. Именно такое представление о человеческом поведении ложится в идеологию этого будущего государства. Слово, новое слово жизни, новое слово мира — оно зреет на устах сегодняшней Новороссии. Недаром помогать ополченцам Донбасса стекаются со всего остального мира – французы, каталонцы, шотландцы, сербы, британцы. Они едут сюда для того, чтобы принять участие в создании этого нового мировоззрения.
В Донбассе мир — хрупкий, ненадежный, но мир. Блаженны миротворцы.
