2015 год вошел в историю Годом литературы. О том, что удалось, в интервью отделу культуры рассказал руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский.
- Интересно, насколько удалось шанс под названием "Год литературы" использовать? В цифрах, в фактах. Может быть, есть примеры того, что люди начали больше читать, книг стало больше, стала восстанавливаться система книгодоставки, то, чем славилось советское наше прошлое… Порадуйте чем-нибудь.
- Да. Хотелось бы самим сказать: "пятилетку выполнили в 4 года". Мы все-таки — советские люди, мы всегда хотим чего-то такого овеществленного, почувствовать. Но не все так просто, такого не бывает. То есть ведь когда выходишь после, скажем, лекции в институте, никогда сам себе не скажешь: "У, как я поумнел за эти полтора часа. Вышел другим человеком". И, конечно, Год литературы, чтобы вот так вот сразу одну единственную отрасль, когда в стране все непросто, книгоиздательскую, скажем, отрасль – "за ушко и на красное солнышко", и все будет прекрасно, и мы будем купаться под ласковыми лучами, финансовыми лучами, а у всех будет все не очень хорошо, такого не получилось, и не могло получиться. Но мне кажется, Год литературы прошел ярко.
Вот несколько цифр просто приведу. 1800 мероприятий прошло во всех регионах Российской Федерации. При том, что дополнительные средства, которые были выделены, они, ну, не очень существенные – 270 миллионов рублей на все про все. И, конечно, честь и хвала тем людям, которые занимались этим в российских регионах. Это и местная администрация, это и сотрудники литературных музеев, библиотек, обычные музеев. Я вот много ездил по стране и, конечно, приятно, когда видишь и большие постеры, и наружную рекламу – "Год литературы", и когда все мероприятия проходят под брендом "Год литературы". Их очень и очень много. Ну, вот взять, например, Воронеж. Прекрасный город. Открыли много очень памятников, много литературных памятников в городе — и Платонову, и Мандельштаму, и Есенину, и Высоцкому, ну, естественно, Никитину, Кольцову, то есть тем писателям, которые жили и творили в Воронеже, либо являются уроженцами Воронежа. Но в этом году еще открыли первый в нашей стране памятник Самуилу Яковлевичу Маршаку. Снимаю шляпу, большое спасибо. Таруса, маленькая вроде бы набережная, 300 метров. На высоком берегу Оки стоит памятник Марине Ивановне Цветаевой, Белле Ахмадулиной и Константину Паустовскому. В этом году взяли и еще открыли памятник Николаю Заболоцкому. Дорогого стоит. Это свидетельствует о том, что, в общем-то, и местная администрация тоже понимает, что должны быть какая-то культурная притягательность у регионов. И потихоньку такой вот разворот, разворот культуртрегерский, разворот в сторону сознания, что даже такая скучная вещь, как, скажем, инвестиционные рейтинги, кажется далекие от нас того или иного региона, а они нужны всем, чтобы брать кредиты, зависят и от общей культурной платформы. Потому что люди, когда собираются куда-то поехать, внутренний туризм – модная тема, путешествия по России, что они смотрят? Летом смотрят, конечно, где отдохнуть, походить, поплавать, позагорать, смотрят санатории. Но в любом случае, даже когда они едут в санаторий позагорать, поплавать, походить, они все равно смотрят, какая она должна быть культурная программа – в какой музей сходить, что интересного посмотреть. И в той же Тарусе, я вот был в мае этого года — то, что называется приятно глазу. Когда один за другим подъезжают автобусы чередой, выходят экскурсии. Отработаны экскурсии из Москвы, из Калуги, из Тулы, Серпухов, и затем Таруса: музей Цветаевой, музей Паустовского. Как писали Ильф и Петров: "Граждане счастливые возвращаются по домам".
Два с половиной миллиона школьников приняли в этом году участие в ставшем уже традиционном конкурсе "Живая классика". Когда школьники всех школ читают стихи, побеждают на каких-то своих внутренних общешкольных соревнованиях, потом в районе, потом в городе, и потом подводятся итоги в финале общероссийского конкурса. 120 килограммов литературного варенья было сварено в различных усадьбах и литературных музеях, и литературных местах нашей страны! То есть, развлекая, просвещай! Это всё, мне кажется, прекрасные находки, потому что, ну, не должно быть такого уж вот, знаете, фундаментального академизма. Мы привыкли с придыханием говорить: "О, Пушкин!", "О, Лермонтов!", "О, Тургенев!". Но все были живые люди. И, конечно, в XXI веке надо, конкурируя за свободное время того или иного человека, предлагать ему какой-то экшн, какие-то развлечения. Наталья Дмитриевна Солженицына, выступая в Кремле, при получении Ордена "За заслуги перед Отечеством", сказала прекрасные слова. Позволю себе ее процитировать: "В этом году на тысячах площадок произошли тысячи литературных событий, устроенных как традиционно, так и новаторски. Нашим людям, и маленьким и взрослым, были распахнуты возможности участвовать в этих событиях. И самым важным итогом года мне представляется тот живой и широкий, я бы сказала, неожиданно живой и широкий отклик, какой нашли эти возможности у людей". И действительно, скромные, работающие за небольшую плату библиотекари, музейные работники, сумели вот это вот небольшое яркое чудо, такой тренд, возрождающийся интерес к книге, к чтению, ну, как сейчас говорят, продвинуть, продвинуть, предложить обществу, сделать более модным.
Но масса, конечно, проблем, которые пока не удается решить. В основном, это проблемы экономического характера. Потому что, книгоиздание, книготорговля, ну, они никогда не были крупным бизнесом. И уж тем более, сейчас это не такие большие прибыли, не такой большой бизнес, не такие большие цифры финансовых потоков, которые существуют в этих отраслях. Это опять-таки, как правило, увлеченные люди, которые живут книгами, которые 365 дней в году читают книги, ищут авторов и пытаются предложить что-то новое российскому читателю. Мы пока продолжаем сохранять крупную цифру в 100-120 тысяч наименований издающихся книг и брошюр в год. Но тиражи, конечно, падают.
- И магазины закрываются…
- И магазины закрываются. Особенно мы переживаем за региональные магазины, потому что им тяжело выжить в условиях существующих налогов, арендных ставок, коммунальных платежей.
- А эту ситуацию нельзя изменить? Нельзя с вашей – правительственной — высоты пролоббировать, убедить депутатов?
- Вы знаете, мы даже получили поручение президента по итогам литературного собрания продумать систему поддержки этого вида бизнеса. Вопрос сложный. Вопрос сложный, потому что такого рода, как нам говорят наши коллеги, социально ориентированных бизнесов довольно много: аптеки, детские товары, детское питание. Все, что угодно. Была большая дискуссия в правительстве Российской Федерации. Борьба гуманитарного блока с финансово-экономическим. Ну, отгадайте с первого раза, кто победил? Победили не мы. Мы продолжаем эту работу, продолжаем лоббировать интересы отрасли, потому что, ну, знаете, всегда пользоваться поговоркой: "Если воруют в трамваях, надо запретить трамваи", и слушать рассказы о том, что если будут какие-то преференции, то какие-нибудь жулики будут маскироваться под книжные издательства, книготорговые сети, на самом деле заниматься каким-нибудь другим черным видом бизнеса, ну, мне кажется, это все-таки сказки Старого Арбата. У нас столько в стране проверяющих, контролирующих инстанций и органов, это их прямая работа — таких мошенников, таких жуликов ловить и наказывать самыми различными изощренными способами. Но, но подумать-то о книжных магазинах должны все. Для меня удивительно, что, к сожалению, мы не находим согласия по этому вопросу.
Непростое, конечно, и само писательское сообщество. Должен откровенно об этом сказать. Вот в этом году была масса различных литературных премий, фестивалей, конкурсов. На различных площадках проходила масса мероприятий. И все время мы сталкиваемся с дискуссиями, что не те награждаются, не те писатели поддерживаются, не те книги выходят в лидеры, не с теми писателями работают издательства. Что-то есть, конечно, такое традиционное и консервативное в нашей стране и в этом плане. Всю жизнь в Советском Союзе одни писатели говорили, что другие писатели несправедливо, несправедливо вниманием партии и правительства облагодетельствованы. Что не эти, а другие должны находиться на их месте. И, конечно, обидно, что в Год литературы вот эти вот, ну, не хочу говорить, распри, ну, такие перебранки, они продолжают присутствовать и в средствах массовой информации. Ну, наверно никогда не будет такой ситуации, когда, когда будет покой и благоденствие на этой площадке. Но жанр послания братьев по цеху со, знаете, модной у некоторых журналистов фразой – "Прошу считать мою публикацию заявлением в Генеральную прокуратуру" – наверное, не украшает наше сообщество.
В этом году было много прекрасных, славных юбилеев. Это и 110 лет Михаилу Александровичу Шолохову, и 100 лет Константину Михайловичу Симонову, и 125 лет Борису Леонидовичу Пастернаку. В январе будущего года мы будем отмечать 125-летие Осипа Эмильевича Мандельштаму. Кстати, в том же Воронеже чудесный фестиваль "Улица Мандельштама" прошел осенью этого года. Точно также как Воронежский Платоновский фестиваль уже известен по всей стране. Они придумали такую форму – "Улица Мандельштама". В Воронеже нет улицы Мандельштама, потому что трудно переименовывать улицы, где находятся частные дома. И вот вместо переименования улицы была придумана такая форма – фестиваль "Улица Мандельштама". Он фактически открыл Мандельштамовский год. И приятно было видеть новые выставки, конференции, съехались все исследователи творчества Мандельштама в Воронеж, и склонили свои головы перед теми нелегкими днями и месяцами, которые поэт провел в этом городе.
- Мне кажется, если бы пролоббировать налогообложение льготное, отношение к книге не как к товару, вернее не как к одному из товаров, а все-таки к товару, от которого очень многое зависит, это первое. А, второе, сделать модным чтение, о чем давно говорят. Но есть же какие-то известные пиар-ходы, да? Когда, например, о той же литературе говорят те, на кого обращают внимание, и кто привлекает к себе внимание, ньюсмейкеры, да? То результаты Года литературы были бы совсем другие…
- Многое происходит. Не только сотрудники одного федерального органа исполнительной власти в Москве должны этим заниматься. Конечно, многое должно происходить и в регионах. Это и происходит. И мы видим, что появляется социальная реклама. Вот на Центральном телеграфе на Тверской улице вы можете видеть, например, прекрасный такой модный сейчас формат песочного ролика, маленького фильма из песка, выставки искусств автографа, который проходит в Государственном музее Пушкина. И, конечно, все это работает на моду, на моду к чтению. Появляются, и тоже сейчас это во многих регионах становится модным, крупные портреты на фасадах здания, выполненные местными художниками. И я вот даже на бытовом уровне так ощущаю, что "Книга – лучший подарок" — этот лозунг постепенно начинает возвращаться как-то в нашу жизнь. И люди сплошь и рядом на день рожденья, на Новый год вновь дарят друг другу книги.
- У меня такими подарочными книгами были "Письмовник" Михаила Шишкина и "Подстрочник", монолог Лилианы Лунгиной, а у Вас?
- Вот вы знаете, я вот приведу пример победителя конкурса "Большая книга" романа Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза". Я купил 5 экземпляров и раздарил всем своим родственникам. И это, пожалуй, одна из немногих книг за последние десятилетия, которая заставила меня обсуждать литературные произведения со многими людьми: как развивается сюжет, насколько интересно, что правдоподобно, что менее правдоподобно, какой колорит. То есть с самыми разными там людьми, начиная от Станислава Сергеевича Говорухина и заканчивая моей мамой, женой, там какими-то другими близкими знакомыми. И, слушайте, ведь это же здорово! Это здорово, когда можно снова пообсуждать какую-то литературную новинку. Мы это совершенно забыли. Это воспоминания о 90-ых годах, когда что-то печаталось в "Дружбе народов", "Звезде", там "Новом мире", и когда все говорили: "Ой, вы читали "Дети Арбата"? Вот, слушайте, что там, интересно, будет во второй части?". Это, кстати, свидетельство того, что в национальных литературах происходит много, что мы не видим. И вот мы хотим как раз в 2016 году те средства, которые у нас есть в распоряжении, небольшие средства, у нас бюджет такой же напряженный, как и у всех на 2016 год, еще неизвестно, что с ним будет в итоге, направить на поддержку переводов с национальных языков на русский. Вот как раз роман Гузель Яхиной демонстрирует, что такие выстрелы могут еще прозвучать еще и в 2016 году. Что мы соскучились по этому. Что хочется чего-то живого, но и оригинального, одновременно.
- А еще мне понравилось, что мнение экспертов в случае с Гузель Яхиной с "Зулейхой", которая открывает глаза, совпало с читательской. Что действительно, эта книга оказалась вот тем, что нужно сейчас.
- Да, серьезное масштабное явление. Да, да, да. Ну, дополню еще, что, конечно, не надо бояться экспериментировать. Вот, продолжая свой тезис о том, что живя в XXI веке, не надо брать за образец академическое восприятие литературы XIX века. Ну, два декабрьских примера. Во-первых, масштабный проект "Читаем "Войну и мир". Тоже посмотрите, как он выстрелил? Было много скепсиса, было много сомнений. Но уже вот на второй, на третий день, я вдруг обратил внимание, что многие VIP-персоны как-то, ну, ни то, чтобы очнулись, но либо они поняли, их пресс-службы подсказали, что надо успеть хотя бы в четвертый день, хотя бы в четвертый день, это, ну, для такого самоутверждения тоже очень важно, что я принял участие в этом проекте. И около 2 тысяч человек 60 часов подряд читали "Войну и мир". Ну, это просто было наслаждение. Просто наслаждение! Вот сейчас, когда проходил в декабре культурный форум в Петербурге, я сходил на такой мюзикл, неожиданно для самого себя, "Евгений Онегин". Вы знаете, для меня это святое произведение! Я с большим трудом воспринимаю какие-то новации и какие-то эксперименты с "Евгением Онегиным". Не могу сказать, что я уж в каком-то очень большом восторге. Но снимаю шляпу, опять-таки, отдаю должное той задумке, которая была реализована, силам, средствам, которые были вложены. Это масштабное действие. И, самое главное, полный зал. Ни одного свободного места. Классика жанра, люди на ступеньках. Спрашивают, нет ли у вас лишнего билетика. И, почему, нет? Почему не идти от простого к сложному? Почему обязательно "Евгений Онегин" должен быть в классическом варианте преподнесен, да, преподнесен, значит, либо читательскому уху – аудиозапись, либо читательскому глазу? Да, что-то может покоробить. Да, что-то не понравиться. Но прекрасные костюмы, молодые лица, красивые отдельные мизансцены. И мне кажется, что это как раз магистральное направление. Я его приветствую.
- Юрий Петрович Любимов ставил Пушкина рэпом.
- И вахтанговская постановка "Евгения Онегина" — это тоже новое прочтение. Почему нет?
- Спасибо. Надеюсь, что получится победить финансистов.
