Официальные лица в руководстве Великобритании, так отчаянно и безоглядно обвинявшие Россию в истории, случившейся в Солсбери, теперь оказались в ловушке своих заблуждений.
Новый случай в Эймсбери вынуждает политиков в Лондоне любой ценой отстаивать первоначальную точку зрения, какой бы абсурдной она теперь ни казалась.
Это, а также одновременное желание и напугать российской угрозой и успокоить простых обывателей, рождают поистине курьёзные и противоречивые заявления официальных лиц.
Жителям Эймсбери советуют перестирать всю свою одежду и вымыть руки, а затем уверяют, что никакой опасности для населения нет.
Замглавы МВД Великобритании Бен Уоллес запутал, кажется, даже самого себя, заявив в одной фразе и то, что отравление в двух соседних городах не имеет между собой ничего общего и то, что совершено оно было одним и тем же веществом. Тут же добавляет, что следствие не видит в произошедшем в Эймсбери связи с Россией, и вдруг заявляет, что ждёт звонок из Москвы с пояснениями.
Весь этот "бульон" абсурда венчает ставшее уже главным инструментом следствия выражение "хайли лайкли (highly likely)".
"Мы утверждаем с высокой степенью уверенности, что Россия стоит за изначальной атакой, на данный момент мы не видим доказательств, чтобы связать двух последних пострадавших или со Скрипалями, или с предыдущим местом, где они были отравлены", – заявляет Уоллес.
Из этой пустой, но пафосной фразы следует один вывод. Следствие не может, но очень хочет обвинить Россию. Хочет почти также сильно, как хотело, но не смогло это сделать в истории со Скрипалями.
Британских граждан, живущих в Солсбери, Эймсбери и других городках в районе секретной лаборатории по разработке химического оружия в Портон-Дауне, несколько месяцев уверяли, что им ничего не грозит, и власти контролируют ситуацию.
А теперь вдруг им предлагается принять версию следствия о том, что пострадавшие в Эймсбери – это "жертвы последствий предыдущей атаки или чего-то еще", как выразился Уоллес.
Кстати, то, как они пострадали, вызывает множество вопросов.
45-летний Чарли Роули и 44-летняя Дон Стерджес – наркоманы со стажем. Их обнаружил в неадекватном состоянии один из знакомых. По его описанию, мужчина вёл себя крайне возбуждённо, перемещался по квартире и не реагировал на вопросы. Такое поведение явно не совпадает с действиями Скрипалей, которые шага не шагнули от той скамейки в парке, на которой были найдены.
Первоначальная версия в Эймсбери, как и в Солсбери звучала как передозировка наркотиков. Как и в Солсбери, этой версии придерживались довольно долго.
Однако, уже на кадрах, демонстрирующих, как пару из Эймсбери забирает скорая помощь можно видеть медика в костюме химзащиты.
Британское следствие находится в незавидном положении. Официальный Лондон устроят только те выводы, которые позволят сохранить лицо доброй половине парламентариев, сорвавших голос на обвинениях России и развязавших дипломатическую склоку с высылкой сотрудников российских диппредставительств.
Не будучи в состоянии признать безосновательность каких-либо обвинений России в истории со Скрипалями, Лондон вступил на ещё более скользкий путь, повышая ставки в игре с совсем уже негодными картами.
Чем дальше развиваются события, тем очевиднее, что обратного пути не будет и всё меньше остаётся шансов на то, что какая-либо версия следствия, хоть минимально допускающая непричастность России ко всему происходящему в Великобритании получит шанс на рассмотрение.
В российском МИД ещё надеются, что заблуждения партнёров не заведут их окончательно в тупик. "Призываем британские правоохранительные органы не идти на поводу у грязной политической игры, которую затеяли определенные силы в Лондоне, и начать, наконец-то, взаимодействие с правоохранительными органами России", — заявила Мария Захарова.
Шансов на это немного. Официальные запросы российских правоохранителей, требовавших доступа к совместному расследованию дела Скрипалей, имеющих российское гражданство, так и остались без ответа.
Нота, направленная в Форин-офис с запросом от Генпрокуратуры о правовой помощи, тоже не была удостоена вниманием. Попытки прояснить ситуацию напрямую в МВД и лондонской полиции также не увенчались успехом.
Уместно вспомнить фразу Марджери из произведения Сомерсета Моэма: "I don't suppose you'll listen to me, there are none so deaf as those that won't hear, but one day you'll confess I was right." (Я полагаю, вы не станете слушать меня. Ведь не тот глухой, кто глух, а тот, кто не желает слышать. Но придёт время и вы признаете, что я была права.)
