В США прошли промежуточные выборы. Президент Трамп укрепил свои позиции в верхней палате американского парламента. В Сенате у него большинство. Это значит, что импичмента не будет и Трамп остается. Однако на нижнем этаже Конгресса — в Палате представителей — Трамп утратил позиции. И там теперь у него меньшинство. Поскольку именно Конгресс все больше определяет внешнюю политику страны, то это означает, что с Трампом договориться по крупным вопросам будет заведомо невозможно. У Трампа — совещательный голос.
Еще в США избирали губернаторов. Интересный факт: среди губернаторского корпуса в Америке как не было, так и нет после этих выборов ни одного чернокожего губернатора. Что хотите, то и думайте. Ни одного. Зато в Палате представителей выросло число женщин — на волне феминистского движения. Появилась даже первая открытая лесбиянка из индейского племени, что считается большим достижением американской демократии. И первая мусульманка, что тоже широко обсуждается как невидаль.
Особенностью этой избирательной кампании в США стали необычайная ожесточенность и ничем не сдерживаемая грубость. Лишь один пример. Политобозреватель CNN Ана Наварро как бы походя называет президента Трампа в прямом эфире "расистской свиньей", и это проходит спокойно, как нечто будничное.
Такой стиль, однако, отражает глубокую непримиримость и даже ненависть, с которой относятся друг к другу два американских лагеря — республиканцы и демократы. А поскольку кровожадность в расколотой американской элите и после выборов никуда не денется, то США впереди с такими настроениями в верхушке общества ничего хорошего не ждет. Нет отрезвляющего опыта гражданских конфликтов. И нет сдерживающих мотивов. А ожесточение растет. В элите сложилась ситуация, когда ненавидит каждый и каждый ненавидим. При этом культура политической борьбы идет вразнос.
Важный момент. О примате культуры для устойчивости общества писал еще Николай Бердяев: "В жизни общественной духовный примат принадлежит культуре. Не в политике и не в экономике, а в культуре осуществляются цели общества. И высоким качественным уровнем культуры измеряются ценность и качество общественности".
То есть качество культуры определяет качество общественности. Как тут не вспомнить знаменитую речь Солженицына в Гарвардском университете. Уже скоро мы будем отмечать столетие Александра Исаевича. И вот в канун юбилея хочется обратиться к его мыслям о символе Запада Америке, которую он очень хорошо знал, ведь тогда и сам там жил в вынужденной эмиграции. Сказанное 40 лет назад оказалось пророчеством, поскольку звучит актуально, даже свежо и интеллектуально смело.
Александр Исаевич говорил тогда об "ослеплении превосходства" и "падении мужества" как "признаке конца". Говорил о необходимости нравственных критериев и о том, что лишь юридических ограничений для общества мало. И тогда интеллектуальная Америка этому аплодировала.
"Всю жизнь проведя под коммунизмом, я скажу: ужасно то общество, в котором вовсе нет беспристрастных юридических весов. Но общество, в котором нет других весов, кроме юридических, тоже мало достойно человека", — считал Солженицын.
И дальше, соотнося интересы личности и общества, выступая против антропоцентризма как мерила всего: "Защита прав личности доведена до той крайности, что уже становится беззащитным само общество. Свобода разрушительная, свобода безответственная получила самые широкие просторы. Общество оказалось слабо защищено от бездн человеческого падения".
Гарвард слушал тогда, затаив дыхание, ведь Солженицын говорил о самой сердцевине представлений о западной демократии. "Мерою всех вещей на Земле оно поставило человека — несовершенного человека, никогда не свободного от самолюбия, корыстолюбия, зависти, тщеславия и десятков других пороков. И вот ошибки, не оцененные в начале пути, теперь мстят за себя. Путь, пройденный от Возрождения, обогатил нас опытом, но мы утеряли то целое, высшее, когда-то полагавшее предел нашим страстям и безответственности. Слишком много надежд мы отдали политико-социальным преобразованиям, а оказалось, что у нас отбирают самое драгоценное, что у нас есть, — нашу внутреннюю жизнь", — отмечал Солженицын.
Это был призыв вверх, к светлому самоограничению и к тому, чтобы покинуть эту жизнь существом более высоким, чем в начале пути. Материальную Америку, да и все человечество Солженицын звал на следующую, как он выразился, "антропологическую ступень": "Нам не избежать пересмотреть фундаментальные определения человеческой жизни и человеческого общества: действительно ли превыше всего человек и нет над ним высшего духа? Верно ли, что жизнь человека и деятельность общества должны более всего определяться материальной экспансией? Допустимо ли развивать ее в ущерб нашей целостной внутренней жизни?"
Да, крайне поучительно сегодня рассматривать и нас самих в свете столь глубоких и возвышенных мыслей Солженицына. Рассматривать нас и ту самую Америку, где столь мощно звучал Солженицын 40 лет назад.
