8 марта я проснулась от тревожного чувства: что-то изменилось в моей жизни. Я только никак не могла обнаружить – что. Потянулась на ощупь к телефону и обомлела. Давно я не употребляла этот глагол, но другого не подобрать, именно обомлела: телефон явно не мог решить, каким цветом сообщить — внутри у него накопилось, что поведать миру и хозяйке. Поэтому он сиял, переливался разноцветьем, посылая сигнал SOS.
Срочно открыла. Нет, мир не рухнул, пока я спала, никого не поразила бубонная чума, не поглотила тьма египетская и не прискакали сонмы лягушек. Всего лишь мужская часть чата нашего дома решила поздравить женщин с праздником. И, чтобы удостовериться, что дамы все поняли правильно, представители сильной половины мира послали не по одну сообщению, а не меньше пяти.
В этом месте в хорошем детективе положено сделать отступление и флэш-бэком объясниться.
Мой сын родился, вырос и даже успел закончить школу, в те стародавние времена, когда люди ходили друг к другу в гости, готовили еду сами (уже не в печке, но еще не заказывали ее в ресторане) и умело набирали нужный номер на дисковом телефоне. Интернета сначала не было совсем, а чуть позже он был выражен настолько слабо, что никто не додумался до электронных дневников, домашних заданий и общения родителей с учителями или одних родителей в чатах. Собственно, чатов тоже не было.
Как все нормальные родители я ходила в школу на родительские собрания. Но чаще прогуливала их, подозревая, что мир состоит из разных людей — родителей и учителей. И тот факт, что наши дети учатся в одном классе, а кто-то их учит, не делает никого моим единомышленником или хотя бы близким по интересам человеком. Поэтому с чистым сердцем я игнорировала походы в школу, обсуждения недостатков учителей, недовольство поборами и истерики на тему как же мы будем сдавать ЕГЭ и поступать в институты. На это не было ни сил, ни времени. Ни желания.
С приходом эры социальных сетей родительские собрания переехали к каждому родителю на дом. Буквально. Люди и не заметили, как нежданные, неприглашенные незнакомцы заполонили квартиры, расселись на стульях, съели все запасы еды, выпили заготовленную летом наливку, легли в только что застеленную кровать и не дают уснуть, делясь проблемами своих детей. Обсуждение происходит в круглосуточном режиме и отнимает не только свободное, но и занятое время.
Опаздывая на встречи (и на поезда), не успевая поговорить с родными, с детьми, родители оправдываются школьным чатом и находят друг у друга полное понимание.
Последнее давало мне бессчетное количество поводов для подкалываний и шуток. А бумеранг взял и вернулся под видом домового чатика. Тут надо сказать, что запись в группу произошла с моего согласия, и все же я очутилась в другой реальности.
Судя по глубокому молчанию первых дней (и даже недель), примериваться к новому состоянию пришлось многим. То есть всем. Потом кто-то робко спросил о машине, стоящей второй год на стоянке, мешая проезду остальных. Выяснилось, что автомобиль сломан и ждет, пока хозяйка накопит денег на ремонт. Полдома вышло передвинуть машину в ожидании. Вышла даже я, хотя мне нечего было двигать — интересно же.
Затем появились те самые поздравления, от которых пришлось вычищать ленту и фотоальбом. Придя в себя от урагана эмоций, мы решили сформулировать некоторое подобие правил этикета в чате. Формулировка далась хорошо, с этикетом вышло значительно хуже. Объяснялось это просто: как и в родительском чате, в домовом в на одной площадке оказались заперты все психотипы и характеры, населяющие сегодня Москву. Сангвиники, холерики, оптимисты, энтузиасты, пофигисты, эгоисты, фанаты своих детей и противники чужих родителей.
Как написал в "Бородине" Михаил Лермонтов:
"Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И все на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут".
Теперь мы обсуждаем каждый неправильно поставленный автомобиль (а однажды едва на руках не вынесли со двора машинку парня, приехавшего знакомиться с родителями невесты). Спиленные ветки деревьев обсуждаем. И неспиленные тоже. Плитку, гадящих и галдящих ворон, исчезновение соловьев. И, конечно, мусор, оставленный в подъезде или выкидываемый с балконов.
Некоторые восприняли чат как площадку для торговли непригодившимися в хозяйстве товарами, другие (скорее всего, одинокие в обычной жизни) стали рассказывать, чем оказался богат прожитой день. В мельчайших подробностях. А еще мы всем домом ловили тараканов, сбегавших из отдельно взятой квартиры к остальным соседям. Часто пишут неравнодушные к переменам в доме, квартале, районе, на земном шаре...
Я никак не могла решить, то ли привыкнуть к сигналам телефона с утра, оповещающего о новостях, то ли убрать оповещения о чате. И тут стало происходить странное: со мной начали здороваться незнакомые люди. Сначала я решила, что меня с кем-то перепутали. Потом, что на всякий случай — никто ведь не знает, кто под каким ником в чате. А общаться, не здороваясь, не прилично.
А теперь мне кажется, что мы стали чуть ближе. Не роднее, конечно, но общие заботы для многих важнее личных распрей.
Но в квартиру я все равно никого не впускаю. И ужин съедаю сама. Пока сама.
