В Сочи завершился международный конкурс исполнителей итальянской оперы Competizione dell'Opera. Свои вокальные и артистические способности продемонстрировали молодые певцы из России, Тайваня, Израиля, Бразилии, Украины, Чили и Южной Кореи.
Гран-при этой оперной биржи, как называют Competizione dell'Opera профессионалы, удостоилась певица из Украины Анна Бондаренко. Второе и третье места — у россиянок Виктории Каркачевой и Юлии Музыченко. Все они награждены денежными призами. Кроме того, победительница получила приглашение выступить в гала-концерте звезд мировой оперы на Х Минском международном оперном форуме в декабре 2019 и принять участие в одной из постановок фестиваля "Опера — всем", что ежегодно проводится в Санкт-Петербурге.
Спецпризами отмечены Виктория Каркачева (Россия), Джехонг Джонг (Южная Корея), Лилиан Джованнини (Бразилия), Элисон Росалес (Чили). Алина Михайлик (Россия) ангажирована для выступления в сочинском Зимнем театре, Юлия Музыченко (Россия) — в Парке науки и искусства "Сириус".
Из 500 исполнителей, выбранных на прослушиваниях в Вене, Сеуле, Дрездене, Бонне, Берлине, Санкт-Петербурге, Риме, Линце, Будапеште, Мехико, Батуми и других городах, в Сочи отправились лишь 75. Тринадцать участников вышли в финал конкурса.
Среди 20 членов жюри из 13 стран — руководитель молодежной оперной программы Большого театра Дмитрий Вдовин, директор минского Большого театра Владимир Гридюшко, знаменитая оперная певица из Германии Надя Михаэль, австрийский дирижер Манфред Майрхофер, мексиканские, швейцарские, российские, чилийские менеджеры, агенты и продюсеры.
Конкурс, главные принципы которого — пение на итальянском языке и большое международное жюри, был организован в 1996 году в Германии. Начало этому теперь уже важнейшему событию в мире музыки положила рекламная кампания итальянского мороженого. Гамбургскую школу музыки попросили помочь с продвижением на рынке новой марки, и ректор поручил это Хансу-Йоахиму Фраю, выпускнику сразу трех отделений — вокального, режиссерского и менеджерского. Спустя 23 года он уже в статусе известного режиссера, импресарио, организатора Дрезденского бала и художественного руководителя Парка науки и искусства "Сириус" привез конкурс в Сочи.
- Господин Фрай, чувствуете себя вершителем судеб, устраивая столько лет карьеру талантливым молодым певцам со всего мира? Ведь это главная цель вашего конкурса Competizione dell'Opera — знакомить их с влиятельными представителями важнейших оперных театров и музыкального бизнеса.
- За прошедшие с первого конкурса 23 года я прослушал 12000 певцов и, знаете, в каком бы театре я не оказался в любой точке земного шара, почти всегда ко мне подходит человек и говорит слова благодарности — за конкурс, за предоставленные возможности. Ты удивляешься и приходишь в шок. Этот конкурс — дело моего сердца.
- Правда, что он начинался как маркетинговая стратегия по продвижению мороженого?
- Забавная история. Когда я закончил свое обучение, одна крупнейшая в Европе фирма мороженого обратилась в Гамбургскую школу музыки с просьбой организовать PR-кампанию по его продвижению. Ректор предложил мою кандидатуру, потому что я закончил школу по трем направлениям — оперный певец, режиссер оперы и менеджер культуры. В 1996 году я провел первый конкурс — итальянская опера рекламировала итальянское мороженое. Через два года история с мороженым закончилась, и три года у нас была пауза. Но затем удалось объединить несколько культурных институций — я к тому времени уже был худруком оперы в Дрездене и руководил оперным фестивалем, к нам присоединилось радио, затем музыкальный университет. Мы перезапустили конкурс с новой концепцией. Десять лет проводили прослушивания по всему миру, устраивая финал в Дрездене, а в 2011 конкурс стал путешествовать по миру: нас принял ваш Большой театр, где мне был предложен пост советника директора, в 2012 — Большой театр Минска, в 2014 — Ташкент, Театр имени Навои, затем — Линц, юбилейный конкурс в 2016 мы снова провели в Москве, 2 последующих — в Линце и вот впервые — в Сочи. На следующий год Competizione dell'Opera позвали в Мехико.
- Вы замечательный менеджер — такое многочисленное представительное международное жюри. В этом году 20 руководителей театров, агентств, дирижеры, певцы из 13 стран.
- Я не заработал на этом конкурсе ни пфеннинга. Он некоммерческий. Он создан только для поддержки молодых певцов. Мы не платим гонорары. Мы так организовываем конкурс, что он всегда привязан к какому-то театру или к залу. Конечно, мы находим спонсоров для транспортных расходов и премий.
- Выходит, все эти авторитетные крайне занятые люди здесь исключительно из уважения к вам?
- Да, но они еще и напрямую заинтересованы в том, чтобы находить молодые таланты. Это как биржа. И здесь есть не только три денежных приза, есть предложения, контракты. Вот сейчас, уже на стадии полуфинала несколько членов жюри мне сказали, что хотели бы вручить премии от себя. Расскажу одну историю. Однажды на прослушивании в Мексике я услышал потрясающий голос. Его обладателю явно не хватало техники и образования, но я в него сразу поверил, пригласил на конкурс и хотел устроить к себе в театр. На сцене этот самородок так кричал, что члены жюри невольно стали прикрывать уши. В общем, он вылетел с первого же тура. Но я попросил его остаться, и через 3 дня после окончания конкурса мы устроили репетицию. Я заметил, что он неправильно работает, но пригласил, и сейчас он поет в разных театрах, переехал в Германию и страшно мне благодарен.
- Ваш репрезентативный конкурс наверняка позволяет понять, в каких странах самое дружественное, самое внимательное отношение к музыке, к тем самым талантам. Устраивая прослушивания в десятках городов, отбирая до полутысячи молодых исполнителей, вы рисуете картину оперного мира. Как сейчас, когда на финишной прямой — в подавляющем большинстве представители России, стран Латинской Америки и Южной Кореи. Кстати, в Корее вы по-прежнему приглашенный профессор?
- Да, я приезжаю туда раз в год, на неделю, хотя до "Сириуса" бывал не менее шести раз.
- Как режиссер или менеджер культуры?
- Как режиссер для певцов. Это называется "европейское движение на сцене". Помогаю с фразировкой, с выработкой стиля. Вы правы — наш конкурс показывает отношение государства к музыкальному образованию и даже больше — он помогает увидеть, как влияет музыка на экономику. Эти наблюдения очень интересны. Российская музыкальная система, например, замечательная, но не лучшая, когда речь идет о европейском материале — Моцарт, барокко. Корейцы — совершенны в технике, но иногда в этом совершенстве кажутся роботами, играющими без души. У Южной Кореи есть фантастическая образовательная программа. И она для меня показательная. 60 лет назад Корея была на 150-м месте по ВВП на душу населения, то есть была очень слабой, бедной страной. В 1965 году они запустили образовательную программу под названием "Каждому ребенку по инструменту", то есть каждый ребенок должен был научиться на чем-то играть. И это привело к новому уровню эмоционального образования. Хюндай, Самсунг, все большие технологические фирмы — в Южной Корее. Сейчас она на 10-м месте. Ее называют азиатской Италией. У корейцев очень строгая образовательная система, но есть немного южный темперамент: не хватает индивидуальности, они не хотят все показывать, это не принято, неприлично, этикет там очень важен. И я там этому научился. Возьмем мексиканцев. У них не очень хорошее образование, они не очень прилежны, но вся страна поет. Вы приезжаете в Мексику, идете на площадь, в ресторан, и там все поют. Каждый знает как минимум 100 народных песен, и это душа страны, это мечта, но не хватает дисциплины и образования. Что грустно — европейские страны это теряют. Я об этом много говорил в Германии, в Европе. В любом немецком музыкальном университет на вокальном отделении 9 из 10 студентов не из Германии. В семьях уже меньше поют, и сама структура семьи распадается. Это чувствуется, это отражается на подрастающем поколении.
- И по публике это видно, европейская публика стареет.
- Европе пока не удалось привлечь молодежь. И это амбициозная задача для меня здесь. В процессе строительства нового зала мы проводим 80 концертов в год, но совершенно иначе, чем в Европе — не дистанцируясь. У нас есть ведущий на каждом концерте, никаких буклетов, мы все объясняем, устраиваем разговоры с музыкантами, художниками. Это невероятно интересно. И в конце — встреча со зрителем. Это значит, что после концерта музыканты остаются, и зрители могут сфотографироваться с ними. Мы хотим сделать классическую музыку доступной. И я рад, что сюда приходит много молодой публики.
- А ваша молодая публика — обычная или это гении из "Сириуса", художественное руководство которым вы осуществляете?
- Мы делаем концерты для всех. И почти заполняем зал на 1200 мест. Когда к нам приезжает Ансамбль Моисеева или Мацуев, собираем аншлаги. Среди публики много молодых людей. Я горжусь этим интересом.
- А вы всерьез намерены превратить Сочи в "Зальцбург на Черном море"?
- Это моя мечта и у нас все для этого есть. Зальцбург начался в 1920 году, родина Моцарта, моцартовские традиции. Там озера, горы. Но и у нас, на Черном море, есть горы, есть вода. Есть большие возможности для создания достойной инфраструктуры на базе олимпийских объектов. Скоро будет готов зал с очень хорошей акустикой для концертов, оперы и балета. Проходит "Сочинский диалог" между Австрией и Россией.
- Дедушка и бабушка были бы рады — внук вернулся на прародину?
- Да, это как будто бы произошло само собой, естественным образом. Как только границы открылись, я уехал в Дрезден, потом в Австрию, затем в Россию, где до революции прапрадедушка служил в немецкой кирхе Санкт- Петербурга. Расскажу историю, которая меня очень тронула. Она связана с моим дядей. Его зовут Армин Мюллер-Шталь, ему сейчас 80. Суперзвезда ГДР, затем ФРГ, откуда он отправился в Голливуд. Последний его известный фильм — "Ангелы и демоны" с Томом Хэнксом. Дядя, конечно, знает всю нашу семейную историю. Когда мне предложили поехать в Сочи, работать в "Сириусе", я отправился к нему за советом соглашаться ли мне или нет. "А почему не в Америку?" Туда не звали. Дядя засмеялся и сказал: "Подумай, где мы, молодые актеры ГДР, снимались в фильмах, действие которых происходило на Средиземном море?" И добавил: "Когда я был молод, я, наверное, раз 200 был в Сочи. Там неплохо. Езжай!"
- Вы руководите Парком науки и искусства "Сириус", ставите спектакли, устраиваете оперный конкурс, преподаете, проводите Дрезденский оперный бал, а как отдыхаете?
- Только что мы разговаривали с директором театра Эрфурта, это государственный театр в Тюрингии, где в следующем году у меня будет большая премьера "Лоэнгрина". А 31 августа, уже через три недели — Дрезденский оперный бал в Санкт-Петербурге. Моя деятельность настолько разнообразна, что мне не нужно от нее отдыхать, она меня очень вдохновляет. Кроме того, я люблю общаться. В дни проведения конкурса Competizione dell'Opera моей большой семьей становятся члены жюри. Конечно, я скучаю по своей дочери, живущей в Гамбурге, ей 21 год, но мы планируем совместный отпуск. Хотя… Есть у меня одна страсть. Как у Дениса Мацуева. Футбол. Я очень дружу со Станиславом Черчесовым, который раньше играл в Дрездене. У нас с ним много общих черт. Вы можете принять меня за сумасшедшего, но если спросить меня о результатах важных футбольных встреч за последние 10 лет, то я отвечу на любой вопрос.
- А почему Дрезденский оперный бал в Санкт-Петербурге? Почему не Санкт-Петербургский оперный бал?
- Это прекрасная история. Сейчас наряду с Венским Дрезденский бал — крупнейший в Европе. Но мы отличаемся большим гала-шоу, в котором смешиваем классическую музыку и шоу. И транслируем его на улицу, на площадь. Есть концерт, есть дебютанты, есть танец, мы вручаем орден. Бал в Дрездене вызывает такой большой интерес, что меня давно просят перенести его и в другие города.
- Оперная франшиза?
- Можно и так сказать, но пока я рассматриваю только Санкт-Петербург, являющийся побратимом Дрездена на протяжении 60 лет. Теперь у Дрезденского бала будет зимний и летний варианты. И будет 4-часовая трансляция на Германию. Это культурно-политическая сенсация. И тот, кто это увидит, наверняка станет участником Дрезденского оперного бала в Санкт-Петербурге в следующем году.
